Игольное ушко

Чужое отражение

Жози бросила взгляд в посеребренное стекло и замерла. Ее глаза увидели короткие ножки, покрытые густой рыжей шерстью, к ним прикреплялось крепкое, толстенькое тело мопса, от него чуть повыше отходили в разные стороны маленькие лапки с огромными разноцветными когтями. На шее не пойми кого сверкало и переливалось всеми цветами радуги ожерелье. Выше виднелась голова мопса, но не в обычном ее виде. И основное внимание привлекали к себе уши. Они выглядели огромными, имели снизу длинную шерсть, а сверху короткие, стоящие забором волосы. Правая «изгородь» сияла алым цветом, и в ней кое-где мелькали золотые бусины. Левый «штакетник» удивлял ядовито-зеленым колером, в него вплели длинные оранжевые нити, на них покачивались серебряные колокольчики. На лоб падала редкая челка, она оказалась чернее самого темного ночного неба, но на ней искрилась мерцающая пудра.

Жози издала стон, ее взгляд переместился на брови. Самая младшая мопсиха хотела закричать, но ей не удалось издать ни звука. В полном изумлении Жозенька любовалась на «хвосты павлина», которые обрамляли ее глаза. Нижние ресницы спускались почти до губ. А те…

– У тебя вокруг пасти лежат сосиски, – прошептала Мафи.

Жози не отреагировала на замечания, она продолжала изучать свою новую, модную внешность.

– Можешь прикрыть глазки? – попросила Марсия.

– Зачем? – прошептала младшая сестра и выполнила просьбу.

– Ух ты! – ахнула Зефирка. – Брови похожи на… на… трудно подобрать сравнение.

– У людей есть праздник Рождества, – затараторила Мафи, – они покупают елки, вешают на них игрушки и гирлянды из фольги.

– Точно! – обрадовалась Зефирка. – Видела такие, их часто делают из разноцветной фольги. Получаются длинные, толщиной с мою шею нити. Брови Жози прямо как они. Ой-ой, ну и ну!

Куки начала кашлять, а Марсия быстро заговорила:

– Основное правило крепкого собачьего здоровья: всегда, при любых обстоятельствах, даже самых неприятных, сохранять спокойствие, выключить истерику, включить ум.

– Могу сейчас постараться не кричать: «Жози – жуткая красавица, – медленно произнесла Мафи, – такая прекрасная, аж ужас!» Постараюсь спокойно улыбаться. Но как включить ум, если его у меня нет?

– Так, так, так, – затвердила Марсия. – Феня, Черчиль и чихуахуа Антонина уехали до ночи в село у Больших камней. Мама Муля отправилась в гости к овчарке Дику в село за Красивым водопадом. Посоветоваться не с кем. Жози, расскажи нам, что с тобой случилось.

– Кошка Катя мне отомстила, – зарыдала самая маленькая мопсиха.

– На нее это не похоже, – возразила Мафи. – Катя добрая.

– Я сказала неприятные слова о внешнем виде Сони, – прошептала Жози. – Спросила: почему она всегда странно одета? Кондитерша не рассердилась, даже, наоборот, подарила мне конфеты. Очень вкусные трюфели!

– Случайно один попробовала, – облизнулась Зефирка, – просто объедение. Если получу вторую шоколадку, буду счастлива!

Жози быстро спрятала мешочек в карман:

– Я сказала Кате, что хочу быть похожей на Нинон и ее подруг. И вот, пожалуйста…

– Ой! – ахнула Куки. – А у Зефи-то губы чуть-чуть больше, чем обычно! И уши слегка увеличились! Кошка Катя обиделась, что мопсишка обругала Соню, и превратила Жози в чудовище. А Зефирка тут при чем?

– Жозенька сама захотела стать похожей на Нинон, Оливию, Риту и Беллу, – напомнила Мафи. – Зефирушка при беседе не присутствовала. И у нее на мордочке все по размеру меньше, чем у Жози. Младшую невозможно узнать, а Зефи живо узнаешь.

– Конфеты! – осенило Марсию. – Кто из вас их ел?

Жози и лучшая портниха подняли лапки.

– Слопала штук восемь-десять, – призналась самая младшая из компании.

Зефирка опустила голову.

– Нашла лишь одну штучку.

– И очень хорошо, что не наелась до отвала, – парировала Марсия. – Жози, дай мешочек.

– Нет, он мой! – взвизгнула сестра и убежала в лес.

– Странно, – удивилась Куки, – только что падала из-за маленьких ножек, а сейчас прямо быстрее лисы унеслась.

– Никому не захочется иметь такую мордочку, – тихо сообщила Зефирка, – давайте сходим к кошке Кате, попросим ее расколдовать Жози. В чем-то самая младшая сестра права, Соня странно одевается. Она очень красивая кошечка, платье должно скрывать недостатки хозяйки и подчеркивать достоинства. А наряды Сони действуют наоборот. Пойдемте к Кате.

– Не могу отправиться с вами, – смутилась Марсия, – дома сейчас никого нет. Маленький Демочка остался один.

– Ой, – занервничала Зефирка, – Марсенька, беги скорей домой. У тихой Фени и спокойного Черчиля родился на редкость активный Дема.

– Возьму ваши корзинки с грибами, а вы идите к Кате, – решила Марсия. – Только сначала найдите Жози, ей следует тоже с вами отправиться.

Трудный разговор

– Мафуня, вежливо попроси нас впустить, – велела Зефирка.

Пагль взялась за кольцо и начала стучать им в створку двери.

– Кто там? – спросили изнутри дома.

– Доброе утро, многообожаемая тортопечица, – начала Мафи, – пожалуйста, будьте любезны, сделайте одолжение, не сердитесь, не деритесь, не бейте нас стулом, не швыряйте кирпичи в тех, кто стоит на крыльце. Мы пришли… э… поздравить вас с днем рождения, победой Великих Хранителей над гигантскими червями, началом нового учебного года, юбилеем деревни у Синей горы. Желаем вам счастья, радости, много вкусного и чтобы никогда зубы не болели!

Дверь распахнулась, на пороге стояла хозяйка, у нее по мордочке текли слезы.

– Вас кто-то обидел? – напряглась Мафи.

– Нет, рыдаю от смеха, – призналась кошка. – Мафуня, твоя речь великолепна! Но почему ты перечислила все праздники? События, о которых ты упомянула, разделяют века.

Мафи не стала хитрить, она сразу выложила правду:

– Зефирка велела очень вежливо с вами общаться. А то вдруг обидитесь, как на Жози, и сделаете нас еще страшнее самой младшей сестры.

Катя сделала шаг назад.

– Заходите все, ступайте на кухню, там и побеседуем.

Когда вся компания уселась за маленький стол, кошка сразу начала нужный разговор:

– Мафуня, почему ты решила, что я превратила Жози в чудовище? Кстати, где она?

Маленькая мопсишка опустила голову:

– Здесь.

– О-о-о, – протянула Катя, – не узнала тебя. Хотите чаю?

– С вашим тортом? – живо осведомилась Зефирка. – Ой, Мафи, ты мне на лапку наступила.

– Бисквита нет, есть печенье, оно очень вкусное, – объяснила кошка. – Мафуня, я не тортопечица! Тот, кто делает торты, называется кондитер.

– Простите, перепутала, – быстро извинилась пагль. – Пожалуйста, не сердитесь на Жози. Она не хотела обидеть Соню.

– Жозенька ничего плохого мне не сделала, – удивилась дочь кондитера.

– Я спросила у твоей мамы, почему она тебе не позволяет носить модную одежду, – объяснила мопсишка. – Катя ничего не ответила, убежала, потому что кто-то пришел забрать торт. Но твоя мама почти сразу вернулась, спросила, на кого я хочу стать похожей, – зашептала Жози, – и вот результат.

– Мамуля отдала заказ и сразу начала заниматься новым тортом из сдобных булочек, – удивилась Соня.

– Никогда подобный не пробовала, – облизнулась Зефирка, – наверное, вкусный.

– Сонечка права, – подхватила кондитер, – мне предстояло испечь сто крохотных булочек, потом начинить их кремом, соединить в башенку, украсить. Я работала, старалась, торопилась. Плюшечкам еще минут сорок в духовке стоять, крем готов.

Соня опустила голову:

– Моя мамуля очень добрая, она не обижается, не сердится. И уж точно в урода никого не превратит.

– Кто тогда со мной говорил? – прищурилась Жози. – Эта кошка выглядела как Катя.

Кондитер сложила лапки на груди:

– Полагаю, тебя услышали мухи зависти.

– В Прекрасной Долине такие водятся? – удивилась Мафи. – Никогда их не встречала.

– Посмотри, какие у меня сережки, – попросила Катя.

– Очень красивые, – кивнула пагль.

– Хочешь такие? – вдруг предложила кондитер.

– Зачем они мне? – засмеялась Мафи. – Я их сразу потеряю. И если придет в голову носить украшение, попрошу Капитолину, она лучший ювелир, сделает для меня подвески.

– Жози, посмотри внимательно, над Мафи кто-то летает? – спросила Катя.

– Нет, – вскоре ответила мопсишка.

Катя вынула из ушей подвески и положила на стол.

– Мафи, Жози, Куки, Зефирушка, изучите ювелирные изделия. Вам такие хочется?

В кухне стало тихо, молчание прервал голос:

– Мне нужен торт. – И все увидели щенка лабрадора.

– Нинон, – заликовала Жози и, отмахиваясь от мух, бросилась к той, которую считала лучшей подругой.

– Эй, вы кто? – попятилась собачка.

– Смотри, лапки, как у шпица, уши – моя мечта, – принялась объяснять мопсишка, – а коготки! Все разноцветные. Я Жози. Взяла самое лучшее у всех, но получилось не очень красиво и ходить неудобно.

– Голос как у мопсихи, – согласилась Нинон, – тело одето в наряд Жозефины.

– Он прекрасен, – улыбнулась Жози. – Зефирка сшила его своими личными лапами.

– Да? – воскликнула Нинон. – Но раньше ты утверждала, что вещь сшита в Стране фей. Врала?

– Нет, – возразила мопсишка, – это не я говорила, а ты. Если честно, то я хочу стать такой, как раньше, но не знаю как.

Катя сделала глоток чая:

– Могу объяснить. Дорогая Нинон, присаживайся к столу, налью тебе чайку.

– Спасибо, у меня дома и сливочки не едятся, – с хорошо слышимым презрением ответила лабрадориха, – а у вас самая дешевая заварка, она пахнет сеном.

Катя подняла рукав платья. Стали видны массивные часы, которые имели необычную треугольную форму.

Нинон быстро подошла к хозяйке:

– Ух ты! У вас изделие кота Леона! Их осталось мало, сейчас они очень дорогие.

– Они не мои, – улыбнулась Катя, – кот Леон сделал их для Сонечки. Дочка их не носит, а я иногда надеваю часики.

Наследница богатой семьи

Нинон подбежала к кондитеру.

– Если Соне часы не нужны, продайте их мне! – потребовала лабрадориха.

– Прости, выполнить твое желание невозможно, – спокойно возразила кошка.

– Я хорошо заплачу, – не утихала Нинон.

– Ты не работаешь, ходишь в гимназию, – напомнила кондитер. – Откуда у ученицы деньги?

– Мама и папа дадут, – уверенно ответила богатая собачка, – у них больше денег, чем у всех здесь вместе взятых. Меня временно отправили к бабке, потому что родители очень заняты. Но они мне все покупают!

Чуткие уши Мафи уловили тихое жужжание. Пагль посмотрела на Нинон и увидела, что над ее головой летают жирные черные мухи.

– Часы не продаются, – повторила Катя.

– Сто золотых монеток, – объявила Нинон.

– Давай прекратим ненужный разговор, – попросила Катя. – Какой торт ты решила заказать? Для кого?

– Продайте часы, – топнула ногой Нинон, – немедленно!

Катя встала и отошла к окну.

– Уходи.

– Двести золотых монеток! – выкрикнула Нинон.

Соня подняла голову:

– Мама объяснила: она никогда, ни за какие деньги не отдаст треугольные часики.

– Ни за какие деньги, – расхохоталась юная лабрадориха.

Потом она вытащила из-за ворота платья цепочку, на которой висел очень красивый кулон: рубиновое сердце, обрамленное жемчужинами, показала украшение всем присутствующим и осведомилась:

– Знакомая штучка?

– Прямо копия семейной реликвии пуделихи Люки, – пробормотала Катя, – она ею очень дорожит. Во-первых, медальон стоит огромных денег. А во-вторых, ей его подарила прапрапрабабушка Фася, которая хранит не одну семью, а целую больницу. Поэтому никак домой не вернется, многим людям от присутствия Фаси легче делается.

– Нельзя бросить человеков, которым плохо, – отметила Мафи.

Нинон расхохоталась:

– Человеков! Мафи, ты по размеру здоровенная, а ума нет. Человеков! Научись говорить правильно. Людей! Люка сначала тоже гордую изображала: «Никогда не продам подарок Фаси». Аха-ха! За тысячу монеток кулон мне в зубах принесла, кланялась, благодарила, повторяла: «Спасибо, дорогая, за помощь!»

– Твои родители отдали за медальон прорву денег? – не поверила своим ушам Зефирка.

У Жози сами собой поднялись вверх усы. Тысяча золотых монеток? Даже представить подобную сумму невозможно.

Нинон вздернула голову:

– Да! Я единственная наследница одной из самых богатых семей Прекрасной Долины. У бабки временно живу.

– У Люки сгорел дом, – произнесла Куки, – ее щенятки обгорели. Мы хотели собрать денег, чтобы пуделиха могла вылечить детей, начать строительство коттеджа. Но она сказала Черчилю: «Спасибо вам до земли. У меня есть средства на все». Феня очень удивилась, а Люка и особняк возвела, и мебель купила, и щеняток здоровыми из клиники привезла. Так вот откуда у нее деньги! Она оказалась слишком гордой, чтобы принять нашу помощь. Продала семейную реликвию! Бедная Люка, представляю, как ей было тяжело расставаться с рубиновым сердцем.

– Пуделиха прямо обрыдалась у папы в кабинете, – захихикала Нинон, – умоляла дать кучу денег в долг. Но мой отец не глупый, он нищенке ответил: «Я банкир. Если нужен кредит, пишите заявление. Но ссуду вряд ли дадут, вы получаете невысокую зарплату. Продайте свой медальон и решите проблему».

Нинон засмеялась:

– Бархатная коробочка, в которой рубиновое сердце лежало, вся мокрая была. Люка ее в слезах утопила. И теперь кулон мой. И треугольные часика получу, Соне тоже может больница понадобиться. Наступит на подол своего уродского платья, упадет, лапы, нос сломает.

– Семейная память не продается, – отрезала Катя, – уходи, Нинон.

– Нет, – уперлась лабрадориха, – хочу эти часы! Они должны оказаться на моей лапке. Чтобы все завидовали.

– Чему? – тихо спросила Соня.

– Моему богатству, платью, туфлям, медальону, деньгам родителей, – перечислила Нинон. – Пусть все от зависти облысеют!

– Тебя пожалеть надо, – тихо произнесла Соня.

– Это почему? – вмиг разозлилась Нинон.

– Те, у кого вместо сердца мешочек монет, всегда несчастливы, – объяснила кошечка, – им хочется стать богаче всех, но непременно найдется тот, кто еще богаче. У тебя кулон за тысячу золотых, а соседка носит браслет, за который еще больше отдала.

Хвастунья

– У моего папы миллионы золотых монет, – объяснила Нинон, – вы все тут нищие.

– Если говорить о деньгах, то мы не можем похвастаться миллионами накоплений, – тихо сказала Куки, – но у нас большая семья, мы любим друг друга.

– Я ем только в лучших ресторанах, – объявила Нинон.

– У нас готовит мама Муля, – продолжила Куки, – очень вкусно.

– Что вы с родителями по вечерам делаете? – неожиданно полюбопытствовала Мафи.

Нинон удивилась:

– Тебе зачем?

– Просто интересно, – призналась пагль, – не имею богатых друзей, любопытно, как они живут.

– Папа сутками на работе, мама ездит по разным деревням, покупает все самое лучшее, – ответила Нинон.

– А ты? Одна в пятиэтажном доме? – испугалась Соня. – Бедняжка!

– У меня домработницы, шофер, – фыркнула Нинон. – Подруги уже появились!

– В Мопсхаусе по вечерам играют в лото, – улыбнулась Мафи, – поют хором, читают вслух книги. Марсия редко куда-то уезжает. Феня занимается написанием книг и Летописи в своем кабинете, но туда всегда можно зайти. Знаешь, если предложишь мне десять тысяч монеток, никогда не поменяю наш коттедж на огромное здание и не стану с тобой дружить.

– Да? – заморгала Нинон. – А за двадцать-тридцать-сорок тысяч? Неужели не бросишь свой убогий домик?

– Нет, – отрезала Мафи, – даже за все деньги Прекрасной Долины и мира людей не уйду от своей семьи. Любовь нельзя купить, любовь нельзя продать. И не в деньгах счастье.

– Жозефина, – вкрадчиво произнесла Нинон, – мой папа даст тебе сто тысяч монеток. Жози, переезжай к нам жить! Откажись от всех нищебродов, с которыми сейчас дело имеешь.

У Жози на секунду перехватило дыхание. Сто тысяч? Сколько всего можно купить! Сколько мороженого съесть!

– Ага! – радостно завопила Нинон. – Смотрите, она сомневается.

– О нет! – воскликнула Катя. – Только не это!

Потом кошка бросилась к буфету, открыла дверь и скомандовала:

– Жози, Нинон, быстро прячьтесь.

– Сама туда лезь, – нагрубила ей маленькая лабрадориха.

В комнате запахло сладким печеньем, и, вот уж странность, этот запах оказался противным. В закрытое окно ударилось нечто темное, рама распахнулась. Жози обомлела, в комнату ворвалась тьма непонятных летающих существ. Одни из них схватили Нинон, понесли к окну. Жози испугалась, что щенка сейчас уволокут невесть куда, и вцепилась в задние лапки одноклассницы. Потом кто-то схватил самую маленькую мопсиху за хвост. Через секунду Жози поняла, что ее и лабрадориху вытащили во двор, подняли в воздух. Она попыталась отпустить ноги Нинон, но разноцветные когти словно прилипли к шерсти. В памяти Жози вдруг всплыли слова из сказки, которую детям читают в мире людей: «Несет меня лиса. За темные леса. За быстрые реки. За высокие горы…»

– Кот и дрозд, спасите меня! – закричала мопсишка изо всех сил.

И наступила темнота.

Странное место

Мафи села, потрясла головой и открыла глаза. Рядом в той же позе находилась Куки.

– Где мы? – прошептала сестра.

Пагль начала чесать шею.

– Хороший вопрос. На полу охапки сухой травы. Похоже, мы оказались в сарае. Но почему? И где он находится?

Послышался шорох, из груды сена выползла Жози, она встряхнулась:

– Ой! Куда мы угодили?

Мафи развела лапами.

– Мерзость, – взвизгнула Нинон, вылезая из кучи какого-то тряпья, – моя одежда стоит гору золотых. И туфельки столько же. Про браслет, кулон вообще молчу, они невероятно дорогие. Теперь я в ужасном виде. Что это за помойка?

Куки встала:

– Сеновал. Ой, кто там шевелится? В дальнем углу?

– Это я, – прошептала Соня и встала.

Лабрадориха кинулась к двери и начала стучать в нее. В середине створки открылось отверстие.

– Чего надо? – поинтересовался грубый голос.

– Хочу уйти, – объявила Нинон.

– Нельзя, – ответил некто.

– Немедленно откройте, – потребовала маленькая лабрадориха.

Загремел замок, створка распахнулась.

– Ну, я пошла, – помахала всем лапкой Нинон, – счастливо оставаться. И…

Одноклассница Жози неожиданно поднялась в воздух, пролетела под низким потолком и упала в тряпки. Куки бросилась к ней.

– Ушиблась?

Лабрадориха села и гавкнула:

– Отстань, нищебродка! Не дружу с такими.

– Ой, мама, – пропищала Жози, помчалась к вороху сухой травы и зарылась в нее.

Мафи посмотрела на дверь и оцепенела.

В сарай вошел некто. У него было тело змеи, но оно обладало передними и задними лапами. На короткой, мощной шее сидела голова лисы с огромным ртом, крохотными глазками и ушами, как у слона. За спиной у страшного существа висел рюкзак. Из одежды на странном создании имелись короткие, тесные бриджи с кружевными оборками, обтягивающая майка розового цвета, а на ногах сверкали ослепительно яркие желтые лаковые ботинки.

– Слушайте внимательно, – закричал не пойми кто, – вы скоро отправитесь строить мой дом.

– Эй, эй, – закричала Нинон, – я не с ними, я хочу к своей бабке!

– Хоти, – ответил незнакомец, – хотение развивает личность.

Нинон сняла с шеи кулон и показала его существу.

– Нравится?

– Нет, – рявкнул тот, – сиди молча.

– Вы не поняли, – продолжила Нинон, – украшение стоит уйму золотых монеток. Забирайте его, и я уйду.

– Не понял, – неожиданно удивился собеседник. – Зачем мне ерунда?

– Это очень дорогая вещь, – произнесла лабрадориха, – она всегда может пригодиться.

– Покажи ближе, – велело странное создание.

Нинон протянула кулон Куки:

– Отдай ему.

– Подвеска твоя, тебе ее и вручать, – отрезала мопсиха.

– Награжу за помощь, – пообещала Нинон, – десять золотых монеток.

Куки молча села на кучу сена.

Нинон приблизилась к Зефирке:

– Давай, покажи ему.

Лучшая портниха молча отвернулась, Жози быстро спряталась за Зефи.

Щенок лабрадора дернула Мафи за лапу:

– Эй!

Пагль сложила лапки на груди.

– Если тебе страшно, так и скажи, тогда помогу, чем могу. Деньги не предлагай, не возьму.

Шерсть на голове Нинон встала дыбом.

– Ну… мне этот странный не нравится.

– Вот в этом вопросе у нас полный завтрак, – заметила Мафи.

– Еда? – заморгала Нинон. – Ты о чем? Хочешь за услугу что-то вкусное?

Лес завижадов

– Я не о еде говорила, – возразила пагль, – я тебя понимаю. Не испытала восторга при появлении этого… не знаю кого. Давай кулон.

– Отнесешь уроду? – уточнила Нинон.

– Себе не оставлю, – улыбнулась Мафи, – и прекрати предлагать деньги или лакомство. Это моя помощь тебе.

– Бесплатная? – заморгала щенок лабрадора.

– Даром все сделаю, – кивнула Мафи, схватила кулон, подошла к чудищу, протянула ему украшение и произнесла: – Меня одну отпускать не надо. Нас только вместе, всех.

Не пойми кто глянул на ювелирное изделие:

– Что с ним делать?

– Носить на шее, – пояснила пагль.

– А смысл? Зачем? – продолжил изумляться страшила.

Мафи хихикнула:

– Для красоты.

– Его можно съесть? – попытался разобраться в ситуации тюремщик.

– Нет, заболеешь, – предостерегла незнакомца пагль.

– Бесполезная вещь, – подвел итог собеседник, – верни хозяйке.

– Эй, не уходите, – заголосила Нинон, – мой папа даст вам гору денег.

– Чего? – опять не сообразил незнакомец.

– Папа даст вам гору денег, – повторила Нинон.

– Это что? – впало в изумление чудище.

– Золотые монетки, – вкрадчиво объяснила дочь банкира.

– Их можно съесть? – задал тот же вопрос стражник.

– Ни в коем случае, – живо отреагировала Зефирка, – даже не думайте о таком. Золото не годится в пищу.

– Разговор окончен, – объявил не пойми кто. – Ждать!

Дверь хлопнула, уродливое создание покинуло сарай.

– Он не взял медальон, – изумилась Нинон.

– У завижадов нет денег, – произнес тихий голосок.

– Кто это говорит? – испугалась Куки.

Из кучи сена высунулась мордочка.

Пагль улыбнулась:

– Здрасте! Я Мафи, у меня папа мопс, а мама бигль. Обитаю в деревне у Синей горы. Ты кто?

– Рауль, карликовый енот, – представился незнакомец, – жил в деревне у Синей горы.

– Знаешь, куда мы попали? – спросила Жози.

– В лес завижадов, – объяснил Рауль, – попробую объяснить. Во времена Великих Хранителей жили Зависть и Жадность. Они поженились, у них родились дети, которые стали завижадами. Их папа и мама потом ушли в мир людей, отлично там устроились, наследников своих в теплые места поселили. Завижадов среди людей полно. Они прилепляются к какому-то человеку, тот делается жадным, завистливым, превращается в завижада, но сам этого не понимает. Основная цель такого мужчины или женщины – постоянно что-то покупать, копить деньги. Они обожают хвастаться, рассказывают всем, какими успешными, богатыми являются. Приобретают все самое роскошное, дорогое, хотят, чтобы им завидовали.

Рауль чихнул, потер нос и продолжил:

– Иметь честно заработанный капитал не стыдно. Если ты лучше всех овладел математикой, физикой, биологией, способен построить мост через широкую реку, лечишь людей, учишь детей, танцуешь, поешь на радость остальным, если ты замечательный специалист, то будешь хорошо зарабатывать. И это прекрасно, потому что ты честно получаешь свои деньги. Но если врач берет монетки с больного, чтобы лечить его хорошими лекарствами, а тому, кто не может ему заплатить, дает плохие таблетки, то он завижад. Или врач позавидовал соседу, который ездит на дорогой машине, отчаянно захотел такую же, сказал себе: «Почему у него роскошный джип, а я на старой таратайке?» – и начал делить пациентов на богатых и бедных, вот тогда он завижад. Есть учителя, которые ставят детям пятерки за плату от родителей, продавцы с нечестными весами, встречаются повара, которые для посетителей ресторана из испорченных продуктов готовят. Зависть и Жадность пролезли во все профессии, пустили корни в некоторых семьях. Они очень плодовиты и заразны, но в мире людей глазами их не увидеть. Кое-кто с виду милый, разговаривает ласково, вроде любит тебя, а на самом деле скрипит зубами от злости, узнав об успехе товарища. Многие завижады стараются казаться щедрыми. Они могут при большом скоплении людей дать кому-то даром маленькую шоколадку, а потом все время рассказывать, как конфетой поделился. Очень любят, когда их хвалят. Вот и в Прекрасной Долине водятся завижады, но они в нашу страну войти не могут.