Небо в рублях

Я вытащила телефон, сообщила Зайке необходимые сведения и, ежась от колкого дождя, пошла к машине.

Синоптики, как всегда, ошиблись. На Москву обрушился настоящий ливень, ледяной и жуткий. Столицу практически затопило, ртутный столбик термометра, прикрепленного к внешней стене здания вокзала, показывал всего пять делений выше нуля. Наверное, в Ложкине сейчас включили котел, затопили камин. Приеду – залягу на диван, завалившись пледами… От тоски я скупила в вокзальном ларьке все газеты.

Дома я рухнула на софу – изучать прессу.

Вообще-то я предпочитаю книги и больше всего люблю детективные романы. В последнее время «подсела» на Смолякову, причем до такой степени, что отправилась некоторое время назад в книжный магазин «Молодая гвардия», дабы получить автограф литераторши. Очень странный для меня поступок, сама себе удивилась до остолбенения. До сих пор мысли об общении со знаменитостями у меня не возникало. Но Смолякова пишет свои произведения от первого лица, и у меня после прочтения четырех десятков ее романов сложилось стойкое ощущение: мы знакомы. Более того, как будто я давно незримый член ее семьи, хожу в ее доме, глажу ее собак, общаюсь с ее родственниками. Вот и разобрало любопытство: Милада и вправду такая или это выдуманный образ?

Для начала пришлось отстоять очень длинную очередь – популярность у Смоляковой просто невероятная. Но я оказалась упорной и дождалась своего часа. Милада выглядела иначе, чем на фото и в телепередачах. Она оказалась даже меньше меня, тощенькая блондиночка с голубыми глазами.

Я протянула книгу.

– Кому подписать? – спросила Смолякова.

– Мне.

– Как вас зовут?

– Даша, – спохватилась я, – извините, пожалуйста.

Милада улыбнулась.

– Рада вас видеть.

Потом она осторожно открыла томик, взяла простую, даже, я бы сказала, затрапезную шариковую ручку – такую прозрачную, пластиковую – и внезапно поморщилась.

– Что-то не так? – насторожилась я. – Вы не хотите подписывать это произведение? Давайте куплю другой роман.

– Нет, нет, не в этом дело, – ласково ответила Милада. – Вчера пошла в свою комнату, прихватив чашку кофе, решила полакомиться в тишине. Но не тут-то было: собаки затеяли свару на лестнице, помчались всем стадом вниз, сшибли меня с ног, я упала и сильно обожгла руку, прямо около родинки. Вот даже волдырь вздулся. Видите, какая отметина? У меня это пятно с детства, очень некрасиво, а теперь еще и шрам рядом будет. Кроме того, ожог сильно болит.

– Ой, а собаки – это правда? – обрадовалась я, забыв выразить литераторше сочувствие.

– Ага, – закивала Милада, быстро чиркая ручкой по странице. – Вот, смотрите, у меня их фото на телефоне вместо заставки.

– И у меня! – воскликнула я. – Хуч, Банди, Снап, Жюли, Черри, есть еще кошки и жаба.

– Дайте поглядеть, – попросили женщины из очереди.

И через секунду плавное подписание книг превратилось в тусовку любителей животных – вокруг Смоляковой столпились собачники, кошатники, хомячатники, черепашатники, лягушатники, крысятники… Нашелся даже один любитель змей, взахлеб повествующий об удивительно интеллигентном нраве своей гюрзы.

Вместо того чтобы сразу уйти, получив автограф, я застыла в толпе, наблюдая за Смоляковой. Очень скоро меня охватило удивление. Надо же, вроде супермодная писательница, а совсем не заносчивая и одета не пафосно, и в ушах бижутерия, вот только пахнет от нее дорогими французскими духами, теми же, что пользуюсь я. На смену удивлению явилось восхищение. Похоже, Милада отличная тетка, мы могли бы быть подругами, нет в ней ни агрессии, ни злобности, ни желания посмеяться над бабами-фанатками, говорящими сейчас глупости. Кстати, в очередь к Миладе стояло и много мужчин, делавших не менее идиотские замечания.

В общем, домой я вернулась, очарованная Смоляковой, и впервые в жизни испытала желание набиться к ней в гости. Если подумать, я легко найду общих знакомых с писательницей. Останавливало лишь некоторое стеснение: скорее всего, вокруг Милады полно вот таких, рвущихся к ней в дом.

Почитав сейчас газеты, я поняла, что совершенно правильно предпочитаю им книги. Какой только белиберды не понаписали журналисты! Уши вянут, вернее, глаза прищуриваются от таких новостей. «Стая бродячих кошек украла в Подмосковье грузовик»; «В Сибири женщина родила троих медвежат»; «Певице Глюкозе на самом деле шестьдесят лет, просто ей делают инъекции стволовых клеток»; «Жанна Фриске поет не сама, за нее исполняет песни Зифа, мопсиха поп-звезды»… Оставалось лишь удивляться, ну неужели хоть кто-нибудь из нормальных людей способен воспринимать данное идиотство всерьез?

Я перевернула страницу. «Депутат купил себе на дачу носорога»; «В Подмосковье обнаружена аномальная зона, у посетивших ее отрастает хвост»; «Вся правда об исчезновении Милады Смоляковой»… Руки скомкали бульварный листок, но в ту же секунду я вновь вцепилась в издание и начала расправлять страницу. «Вся правда об исчезновении Милады Смоляковой»… Господи, что случилось с моей любимой писательницей?

Глаза побежали по строчкам.

«Несколько дней тому назад известная детективщица, автор глупых, но любимых необразованным народом историй, должна была принимать участие в открытии книжного магазина. Смолякову ждали, заготовив для нее букет и торт. Но Милада не приехала. Вместо нее явился представитель издательства «Марко» и заявил:

– Смолякова, увы, заболела, приступ аппендицита. Ничего серьезного, ночью сделали операцию, через неделю Милада приедет сюда подписывать книги.

Народ поахал, поохал, пожелал неистовой графоманке здоровья, и ситуация была исчерпана.

Но ваш покорный слуга является стреляным воробьем, опытным газетным волком, поэтому что-то в заявлении «марковца» показалось странным, и я соединился с домом Смоляковой. Трубку сняла женщина.

– Простите, – забубнил я, – беспокоят из бутика «Оло». Госпожа Смолякова заказывала у нас пиджак…

– Моя свекровь сломала руку, – нервно отозвалась дама, – ей сейчас не до обновок.

Я сделал стойку: так аппендицит или перелом? Нос учуял запах жареного. Читатели нашей «Желтухи» очень хорошо знают: мы делаем все, дабы люди получили абсолютно проверенную информацию, так сказать, из первых рук. Ради вас, дорогие подписчики, мы мерзнем в подъездах, прыгаем на ходу из поезда и ползаем под окнами. Только из нашей «Желтухи» вы узнаете подлинные сведения. Итак, правда о Смоляковой.

Детективщица исчезла. Утром, сказав своим родственникам, что едет по делам в издательство, она села в машину и укатила.

Около одиннадцати вечера сын Смоляковой, мальчик-мажор Никита, известный в среде золотой молодежи под кличкой Фуфло, решил связаться с мамочкой. Наверное, у парня закончились деньги и не хватало на педикюр. Никита не сумел обнаружить свой большой кошелек под именем «мама» и соединился с шофером писательницы, Толиком. Тот слегка растерянно ответил:

– Она в магазине.

– Каком? – удивился Никита.

– В галерее «Ка».

– Так уж полночь скоро!

– Ну… Не знаю, – протянул простоватый Толик, – мне велено ждать. Милада в полдень вошла внутрь и до сих пор не вышла.

– Ты идиот! – завопил Никита и развил бешеную деятельность.

Думаю, вы бы тоже задергались, сообразив, что курочка, регулярно несущая золотые яйца, исчезла.

Никита поднял на ноги службу безопасности «Марко», и дуболомы выяснили ряд интересных деталей.

Утром Смолякова села в машину с непривычно большой сумкой. Толику, который ставил поклажу на заднее сиденье, она сказала:

– Там подарок для моей знакомой, едем в галерею «Ка».

Шофер послушно порулил в указанном направлении. Добравшись до места, Милада велела подать ей сумку.

– За фигом вам она? – справедливо спросил Толик.

– Купила подруге настенные часы, – последовало в ответ, – а они с дефектом. Сейчас обменяю, и дальше двинем.

– Давайте допру тяжесть, – предложил Толик.

– Сиди лучше в машине, – отвергла помощь писательница. – Сама разберусь.

Все, более ее не видели. Домой Милада не явилась, в издательство не приехала.