Тайная связь его величества

– Ой! – воскликнула незнакомка. – Постойте, вы…

– Простите, – бросил я и заскочил в кабину лифта.

Полина очень обрадовалась планшетнику. Мы с полчаса изучали его, и я стал прощаться.

– Дядя Ваня, – прошептала Поля, когда я поцеловал ее в макушку, – знаешь, вроде моя линия жизни чуть темнее, чем вчера.

– Мне тоже так показалось, – тихо произнес я. – Только никому о больничной фее не рассказывай. Не надо, тебя не поймут. А через пару дней станет ясно, что с ладошкой происходит.

Полечка заулыбалась. Я вышел в коридор и отправился искать медсестру, которая имеет право входа в чистую палату.

Милая девушка в светло-зеленой «пижамке» подтвердила, что айпад можно взять туда, но разрешение на это дает доктор. Я поговорил с лечащим врачом Полины и услышал от него:

– Положение девочки серьезное, но не безнадежное. Сейчас не конец восьмидесятых, когда большинство детей с такой проблемой, как у вашей племянницы, умирало. Теперь мы имеем обратную картину: девяносто пять заболевших из ста выздоравливают.

Меня зазнобило.

– А остальные пять?

Врач снял очки и начал протирать их салфеткой.

– Люди ведь и от насморка умирают… Вы же образованный человек, понимаете, что нет таких болезней, про которые можно сказать: «Абсолютно все встанут на ноги». В вашем случае очень важен положительный настрой. Ребенок считывает эмоции взрослых и, почувствовав испуг родных, может удариться в панику. Думайте о хорошем. Пусть Полина возьмет с собой айпад, а вот свидания с ней теперь будут проходить через стекло, – одна стена там прозрачная.

Попрощавшись с доктором, я нашел палату, в которой лежал Марков, и спросил у мальчиков:

– Где сестра Егора?

– К холодильнику пошла, – хором ответили дети.

Я незамедлительно двинулся к пищеблоку. В небольшой комнатушке увидел донельзя размалеванную девицу лет двадцати и задал ей вопрос:

– Это вы гадаете по руке?

– И че? – прищурилась «красавица».

– Немедленно прекратите заниматься глупостями! – потребовал я. – Иначе…

– Чего? – заржала мерзавка. – Ну и че ты сделаешь-то? Че тебе ваще-то надо? Чего быкуешь?

У меня потемнело в глазах. Я схватил мерзавку за плечи, прижал к стене, пару раз крепко встряхнул и прошипел:

– А ниче! Услышу еще раз, что ты предсказываешь больным смерть, засуну башкой в сортир и замочу. Вы поняли, мадам, перспективу?

– Ой, дяденька, отпустите! – захныкало чудовище. – Больше не буду-у-у-у!

Я опомнился, разжал трясущиеся руки и покинул комнату.

В лифте мне стало стыдно. Господи, Иван Павлович, как ты мог напасть на девушку да еще пообещать замочить ее в сортире?

Ругая себя на все лады, я добрался до машины. Открыл дверь, услышал громкий вскрик, оглянулся и увидел лежащую на асфальте пожилую даму в светло-бежевом пальто с розовым шарфом. Чуть поодаль валялась дорогущая сумочка, продав которую среднестатистическая российская семья спокойно могла бы прожить около года.

Я бросился на помощь к потерпевшей бедствие.

– Вы ушиблись?

– Вроде нет, – ответила незнакомка, – у меня ничего не болит. Не понимаю, почему я упала? Спокойно шла к метро, и вдруг – раз! – правая нога подвернулась. Сделайте любезность, помогите мне встать.

Я осторожно придал пострадавшей вертикальное положение и попросил:

– Попробуйте сделать шаг.

– Как вас зовут? – поинтересовалась она, не двигаясь с места.

– Иван Павлович Подушкин, – представился я.

– Стефания Теодоровна Гусева, – улыбнулась дама. – Рада знакомству, хотя оно произошло не при самых приятных обстоятельствах. Итак, я попытаюсь двинуться вперед. Разрешите опереться на ваш локоть? Раз…

Стефания Теодоровна покачнулась, начала заваливаться, но я успел удержать ее и предложил:

– В ста метрах отсюда вход в медцентр. Давайте зайдем туда.

– Нет-нет! – возразила дама. – От сей больницы лучше держаться подальше, я там сегодня уже натерпелась страха. Понимаете, пошла на прошлой неделе в институт красоты – хотела родинку над губой удалить, а косметолог велела сначала ее онкологу показать. Я чуть от страха не умерла, пока в очереди сидела! Слава богу, ничего плохого у меня нет, но больше я в это медучреждение входить не желаю. И голова у меня совсем не кружится, и сердце не болит, полный порядок со здоровьем.

– Это хорошо, – обрадовался я. – Но почему тогда вы теряете равновесие?

– У меня такое странное ощущение, – пробормотала Стефания Теодоровна, – будто правая нога стала короче левой, причем намного.

Я наклонился, посмотрел на лаковые сапожки, в которые была обута дама, и рассмеялся.

– Что там забавного? – поинтересовалась Гусева.

– Вы сломали каблук, он отвалился от подошвы, – пояснил я. – Не очень хорошая новость, но в данном случае радостная. Лучше поплатиться обувью, чем здоровьем.

– Ну и ну! Всего месяц назад я купила ботильоны в фирменном магазине, а они такие непрочные оказались! – возмутилась моя новая знакомая. – Никогда ранее не имела проблем с данным брендом. Однако все на свете портится, вот и итальянские обувщики схалтурили. Можно вас попросить еще об одном одолжении? Проводите меня до метро.

– Вы не сможете воспользоваться подземкой, – возразил я. – Как пойдете по ступенькам, переходам?

– На цыпочках! – заявила Стефания Теодоровна.

– У вас есть кто-нибудь из близких? – осведомился я.

– Полный дом, – махнула рукой Гусева.

– Можно позвонить им. А мы в кафе подождем, пока за вами приедут, – предложил я.

– Ой! Ни в коем случае! – испугалась дама. – Видите ли, Иван Павлович, я ни одной душе не сообщила, куда отправилась. Соврала, что хочу пойти к косметологу, а потом пробежаться по магазинам. Игорь с невесткой, услышав название медцентра, испугаются, Кирилл за сердце схватится. Сыновья меня обожают, Вера с меня пылинки сдувает. Бесполезно потом говорить, что все в порядке и я не больна. Дети себя до инфаркта доведут!

– Давайте я сам отвезу вас домой, – предложил я.