Царевич с плохим резюме

Глава 13

В районе пяти вечера, после выполнения упражнений и массажа, меня втолкнули в столовую. Полдник состоял из свекольного пирожного размером с пуговицу и крапивно-лопухового напитка. Голова у меня почти не держалась на шее, потому что бравая массажистка самозабвенно вертела ее в разные стороны.

– Правда, очень вкусно? – ликовала Елена, которая тенью следовала за мной.

Я кивнула и ойкнула. Массаж отменно оздоровил меня, пропало всякое желание шевелиться, потому что при каждом движении я испытывала сильный дискомфорт.

– Поели? – поинтересовалась массовик-затейница.

– Да, – шепотом ответила я, опасаясь повысить голос. Вдруг от напряжения связок у меня снова кольнет в районе затылка?

Поверьте, это очень неприятное ощущение. Кажется, что в тебя втыкают вязальную спицу и пропихивают ее прямо в мозг.

– Конечно, вы в восторге! – зааплодировала Елена.

– Да, да, – криво улыбнулась я.

– Никогда еще не испытывали таких ощущений? – не утихала восторженная идиотка.

– Абсолютная правда, – честно призналась я, и впрямь никогда ранее не испытывавшая подобных ощущений.

– Тогда вы не откажетесь сняться на фоне нашей клиники? – заискрилась улыбкой Елена Васильевна.

– Ладно, – прошептала я.

– Дашенька, почему вы так тихо говорите? – разволновалась Елена. – Все нормально? Может, вам надо к врачу?

– Ни за что, – подпрыгнула я, – то есть спасибо. Голос я потеряла от восторга.

– О-о-о! – заликовала Елена. – Побежали, сделаем снимочки.

Она вновь потащила меня за собой. По дороге Елена позвонила фотографу, и когда мы вышли во двор, хмурый парень с камерой уже находился там.

– Встаньте около вывески, – мрачно велел он, – так, чтобы ее все видели. Руки положили на стену.

– Но тогда мы будем стоять спиной к тебе, – удивилась Елена.

– Боком устройтесь, – велел фотограф, – спины выпрямили, животы подобрали, копчик втянули. Обе руки на стене.

– Не поняла, – жалобно простонала Елена, – если я стою боком, то обе руки не касаются дома.

– У меня концепт съемки, утвержденный самой Алисой Михайловной, – рассердился юноша. – Ступайте к ней и объясните, что у вас там не поворачивается и куда не тянется.

– Ой, не надо, – испугалась Елена.

– Тогда примите нужные позы, – велел парень.

– Молодой человек, – заискивающе начала я, – честное слово, ну никак вторая рука не ложится куда надо. И копчик не втягивается.

– Почему? – спросил фотограф.

– Не знаю, – призналась я, – у меня окончание позвоночника не двигается.

– У всех все выходит, а у вас нет? – рассердился парень.

Я прислонилась к стене.

– Наверное, у меня неправильное строение тела.

Парень уперся руками в дверь и сделал движение тем местом, на котором сидят.

– Вот! Это очень просто.

– При чем здесь копчик? – улыбнулась я. – Вы просто вильнули попой.

– Произносить слово на букву «п» даже мужчине неприлично, про женщин я вообще молчу, – поморщился парень, – а вот сказать «копчик» – это воспитанно. Дамы, молча встаньте, как я показал. И закончим со снимком.

Минут десять мы с Еленой честно пытались занять положение, которое нравится неведомой мне Алисе Михайловне. Но потом сдались.

– У меня не получается, обе руки на стене не фиксируются, – запаниковала Елена. – Ой, ой! Я лишусь работы! Мы умрем с сыном от голода.

Но на юношу ее стоны не оказали никакого действия.

– Не хотите – не надо, – подытожил он.

– Меня уволят! – заплакала Елена.

Я тронула парня за плечо.

– Говорят, фотошоп творит чудеса.

– Ну… да, – согласился фотограф.

– Вы можете нам руки сделать? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– В принципе да, – согласился фотограф, – но это долгая работа, кропотливая. А мне по часам платят.

– Сколько? – спросила я, вынимая кошелек.

Он назвал сумму. На мой взгляд, за эти деньги можно сделать красавицами на снимках половину жительниц Москвы. Но куда деваться? Вымогатель спрятал мзду, безо всяких капризов нащелкал снимков и испарился. Елена бросилась мне на шею.

– Дашенька! Никогда не забуду, как вы меня спасли! Что я могу для вас сделать? Я готова на все!

– Там по плану нафталиновое погружение? – осведомилась я.

– Термально-нафтановое, – поправила меня Елена. – О! Всем до смерти понравится! Честное слово! Незабываемые ощущения.

От слов «до смерти понравится» моя шея заныла еще сильнее.

– Отмените процедуру.

– Никак нельзя! Она бешено дорогая, а вам достанется бесплатно.

– Спасибо, не хочу.

– Она кучу денег стоит.

– Я устала, для восстановления сил мне нужно просто погулять, – соврала я, – и вы сейчас сказали, что готовы на все.

– Ладно, – согласилась Елена, – но есть небольшая сложность. Нафтан – дорогая грязь, отпускается для ванны счетчиком. Алиса Михайловна всегда его проверяет. Она поймет, что вы не делали процедуру!

– Сами тогда погрузитесь, – нашла я правильное решение. – Вам же это нравится!

Елена потупилась.

– У меня нет денег, чтобы воспользоваться этой услугой. Нет личного опыта. Просто я постоянно вижу, в каком восторге люди из бассейна выпрыгивают и галопом в раздевалку летят.

– Вот и попробуете, – сказала я, – договоритесь с медсестрой, она вас не выдаст.

– Вера? Никогда! Она моя подружка, – сказала Елена и тут же скисла. – А вы чем займетесь?

– Поброжу по саду.

– Ой, нет! Вдруг Алиса Михайловна вас увидит, – испугалась моя спутница.

Я решила не сдаваться.

– Может, есть такие дебри, куда ваша начальница не заглядывает?

– Знаю! – заликовала Елена. – Сейчас покажу.

Спустя минут десять, весело помахав вслед организаторше викторин рукой, я выдохнула и ощутила прилив бодрости. Пора бежать. Но как? Первые слова, которые произнесла Елена, когда встретила меня у проходной, звуча-ли так:

– У нас очень строгие правила. Без разрешения территорию не покидать, пропуск требуется не только больным, но и их родственникам.

И это правда. Когда я уезжала от Дегтярева, то показывала охраннику бумажный прямоугольник. Но секьюрити все равно позвонил кому-то и уточнил: «Дарью Васильеву можно выпустить?»

Значит, нечего надеяться, что я проскочу проходную. Остается перелезть через забор! Да, только та же Елена похвасталась, что на нем повсюду натыканы видеокамеры отличного качества! Но сейчас массовик-затейник привела меня в самый укромный уголок сада и попросила не покидать его.

– Гуляйте не дальше вон тех елочек, – пропела Елена, – можно ходить вдоль забора до клумбы, посидеть на лавочке. Здесь мертвая зона, ее охрана не видит.

Я оглянулась по сторонам и поспешила к решетчатому ограждению. Для меня протиснуться между прутьями не составит труда. Через пару минут я окажусь на свободе и добегу до машины. Она припаркована снаружи, очень хорошо, что въезжать на территорию нельзя. Хоть мой «Мини Купер» маленький, но его сквозь изгородь не пропихнешь.

Весело напевая себе под нос, я в секунду оказалась около забора и увидела, что вокруг него посажены кусты ежевики. Но разве они могут помешать мне обрести свободу?

Я осторожно раздвинула колючие ветви и чуть не заорала. Между прутьями торчало тело, в теплой куртке с капюшоном, в спортивных штанах и уггах.

– Вы живы? – пропищала я.

– Прекрасный вопрос, – прозвучал до боли знакомый баритон, – вам попадался в жизни хоть один покойник, который ответил бы на него «нет»? Я с таким трупом не сталкивался.

– Это ты? – изумилась я.

Полковник фыркнул.

– А вы кто? Встаньте так, чтобы я мог вас видеть.

Я переместилась левее.

– Ты как сюда попала? – воскликнул полковник.

– Приехала получить приз за выигрыш в викторине, – пояснила я.

– Глупее ничего не придумала? – разозлился Александр Михайлович.

– Не было у меня ни малейшего желания оказаться здесь, – призналась я, – но Елена Васильевна так меня умоляла, боялась, что ее уволят! Пришлось согласиться. Тебя уже отпустили?

– Откуда? – спросил толстяк.

Я пустилась в объяснения:

– Как только я приехала сюда, сразу сказала Елене, что хочу тебя видеть. Она ответила: «Ваш брат сегодня в пещере релакса, проведет там время до отбоя. Она тщательно заперта, никому, кроме пациента, входить туда нельзя».

Полковник издал смешок.

– Вот врунья. Не хотела, чтобы ты со мной встретилась. Она шантажистка. Елена невестка Алисы Михайловны, владелицы клиники. Кто ее уволит? Она сама кого хочешь выгонит! Небось спела песню про мужа, который ее бросил с ребенком?

– Да, – подтвердила я.

– Ее супруг врач Леонид Маркович, – прокряхтел полковник, – детей у них нет.

– Зачем она меня тогда сюда на аркане притащила? – поразилась я.

– Клиентов у них мало, за каждого цепляются, – пояснил Дегтярев, – заманивают как могут. Тебе приличный счет выставят за сегодня.

– Это приз, – напомнила я.

– Поговорим, когда ты получишь извещение об оплате, – хмыкнул толстяк, – небось Елена пошарила в интернете, поняла, что у тебя есть деньги, и решила пощипать.

– Со мной понятно, а вот почему ты торчишь в заборе? – задала я вопрос дня.

Глава 14

– Куртка объемная, – поморщился полковник, – надобно снять ее. Да мне холод не нравится.

– Замыслил побег и застрял между прутьями, – засмеялась я.

Александр Михайлович издал звук, похожий на скрип двери.

– Сейчас освобожусь.

– Интересно, как? – осведомилась я.

– Бегу, бегу, – раздалось издалека, и через пару секунд передо мной возникла Марина с пакетом в руке.

– Сашенька… – начала она, потом осеклась и воскликнула: – Ой, Дашенька!

– Она самая, – подтвердила я. – А ты тут с какой целью?

Законная супруга полковника одернула куртку и поставила на снег большую сумку. Я опустила глаза. Марина прекрасный человек, она неконфликтна, добра, готова всем помочь. А еще Вокина готовит такие вкусные блюда, что скоро все члены семьи будут покупать одежду на несколько размеров больше. Стая наших животных сразу полюбила супругу полковника и ходит за ней по пятам. Обожание собак связано с тем, что во время варки очередного супа или нарезки мяса у Вокиной может что-то из продуктов упасть на пол. И уж тут тот, кто умнее и сидит у ног поварихи, мигом схватит вкусняшку. Короче, Марина теперь солнце нашей семьи, но, как известно, и на нем есть пятна. Да только у жены Дегтярева черных отметин нет, есть лишь малюсенькая родинка. Вокина одевается в стиле «королева африканского племени», которая собралась драться с врагом, а после победы закатить пир. Блюда из птицы, рыбы, овощей кулинарка украшает скромно, в этом случае Вокина минималист. Никаких роз из моркови, пионов из свеклы и долек крутого яйца, из которых составлено слово – love. И торты она делает восхитительными не с помощью башен крема с разноцветной посыпкой. Вкусные десерты Марины выглядят изысканно, их не стыдно поставить на любой стол. Всю свою страсть к неземной красоте Вокина реализует в своей одежде и макияже. Сейчас на ней ядовито-оранжевый полушубок из искусственной лисы, кислотно-зеленая шерстяная ушанка, на которой сияет, переливается буква «М» из огромных «бриллиантов». Ноги Мариночки облегают ослепительно голубые брюки, обута она в угги, расшитые жемчугами. Черные-пречерные брови-ресницы, мощный смоки айс того же цвета; бордовый румянец, тени в тон куртке и помада колера «Пожар в степи» довершают образ. Первое время, увидев Марину, я вздрагивала, а через месяц после знакомства нервно хихикала. Теперь я привыкла, думаю, скоро мне одеяния супруги Дегтярева будут нравиться. А через год сама буду выходить в люди в зеленом пальто, синих ботах и розовой шапке с «изумрудами».

– Я просто мимо шла, – соврала Марина, – случайно около заборчика оказалась. Правда, Сашенька?

– Угу, – прокряхтел толстяк.

– Понятно, – протянула я. – Вопрос вдогонку: Марина, зачем тебе здоровенная торба?

Жена полковника быстро задвинула ногой розовую спортивную сумку с надписью «Хелло Китти» за спину.

– Ты о чем?

Я пролезла между прутьями и открыла молнию сумки, чей вид привел бы в восторг любую воспитанницу детсада.

– О! Судки с едой!

– Это не Саше! – испугалась врушка. – Нет, нет, нет!

– Тушеный кролик с грибами не мне, – солгал толстяк, – и печеный картофель с чесноком и сыром тоже не я съем.

Мне стало смешно.

– Дегтярев, откуда ты знаешь, что в торбе?

Александр Михайлович растерялся, но быстро пришел в себя.

– По запаху определил.

– Ланч-боксы плотно закрыты, а ты никогда не обладал собачьим нюхом, – еще сильнее развеселилась я. – Маришка! Как тебе не стыдно! Толстяка отправили худеть, а ты его откармливаешь как на убой!

Вокина молитвенно сложила руки.

– Честное слово, я первый раз приехала.

– Почему Дегтярев застрял в заборе? – не отставала я.

Марина потупилась.

– Сама объясню, – вздохнула я, – Александру Михайловичу невмоготу сидеть на диете, заниматься упражнениями, проходить всякие процедуры. Вот он и решил сбежать. Для организации побега ему был необходим помощник. И вот он, вернее, она прибыла, на всякий случай прихватив легкий перекус из десяти блюд.

– Все не так, – возмутился Дегтярев, – мне позвонил Сергеич, его дочь Лена влипла в скверную историю. Она пообещала убить Никиту Орлова, а того выкинули из окна. Теперь у следствия есть версия, что Елена киллер. Матвей просил меня найти того, кто лишил парня жизни. Удодов ушел в отпуск, он не может рулить процессом, потому что под прицелом его дочь. Ленка – идиотка, избалованная кретинка. Но она не преступница. Про убийство ляпнула просто так, от злости. Я ее знаю. Дура, каких поискать, привыкла, что все ее прихоти исполняются. Взбесило девку, что Никита отказался ее мужу «любовницу» подсунуть. Ну и заорала сгоряча. Ежу понятно, что подозревать Елену полная чушь. Но у Матвея на службе много недоброжелателей, кое-кому из сотрудников он конкретно кислород перекрыл. Вот они и рады ему подгадить. А я в клинике овощем бегаю!

– Овощи, капуста, морковка, как правило, в холодильнике неподвижно лежат, – поправила я, – а замечательный Матвей Сергеевич, когда тебя на пенсию выпроводили, за коллегу не вступился, не сказал начальнику: «Мне Александр Михайлович необходим, нельзя его увольнять». Он тебя предал! Молча приказ об отправке друга на заслуженный отдых подписал.

– Перестань, – разозлился толстяк, – мы много лет вместе с Матвеем, вынудили его так поступить. И сейчас его отношение ко мне не имеет значения. Я бросить его в такой ситуации не могу. Немедленно вытащите меня отсюда! Скорее!

– Нам надо взять Сашеньку за руку и вместе его потянуть, – нашла простое решение Вокина.

Сказано – сделано. Марина схватила толстяка за ладонь, я встала за ней, обняла ее за талию, скомандовала:

– Раз, два, три! – и что есть силы дернула нашу кулинарку.

– С ума сошли! – взвизгнул полковник. – Больно! Чуть плечо мне не вывихнули.

– Хватай его за рукав, – приказала я, – вторая попытка. Раз, два, три!

Послышался треск, Марина отшатнулась назад, налетела на меня, я упала в снег, а Вокина плюхнулась сверху.

– Ну почему мне всегда приходится иметь дело с дураками? – возмутился пленник забора. – Сначала вы руку мне выбить из сустава пытались, теперь пуховик порвали!

Мы встали, Марина посмотрела на часть куртки полковника, которая осталась в ее руке.

– Ой, какую сейчас одежду хлипкую шьют! Раньше тужурки годами носили. Вот мой дядя упал под поезд, тот по нему проехал…

– Ужас! – прошептала я.

– И не говори, – тараторила Вокина, – он потом полгода лечился.

Я не поверила своим ушам.

– Твой дядя выполз живой из-под состава?

– А что мужику сделается, – хмыкнула Марина, – он так самогоном проспиртовался, что бессмертным стал. Так вот, его пальто осталось как новенькое! Помялось слегка, и только. В прошлые годы шили на века! А нынче? Разок потянула, и рукавчика нет!

– Хватит болтать. Сию секунду освободите меня! – потребовал толстяк. – Принесите расширитель, вставьте между прутьями, отожмите их!

– Где расширитель взять? – осведомилась Вокина.

– В интернете, – рявкнул Дегтярев.

Я пролезла назад на территорию клиники.

– Сейчас начну тебя толкать, а Марина будет тянуть.

– Тсс, – зашипел Дегтярев, – кто-то идет! Замрите! Не болтайте.

Я бросилась в кусты и осторожно раздвинула ветки. В небольшой проем стало видно дорожку, по ней шла старуха, одетая в потрепанный, местами рваный пуховик. Шаркая валенками с калошами, она достигла скамейки, повернулась, пошла назад и столкнулась с Еленой Васильевной, которая явно спешила на встречу со мной.

– Куда летишь? – проскрипела бабулька.

– Так вас ищу, – соврала Елена, – мама Алена, почему вы одна гуляете?

– Душно в доме, задыхаюсь я, – пожаловалась старуха.

– Пойдемте назад, обопритесь на меня, – предложила организатор викторин.

– Спасибо, деточка, – закашляла бабуля, взяла Елену под руку, повисла на ней и еле-еле потащилась по дорожке.

– Вот актриса, – хмыкнул полковник, когда они удалились, – только что резво рысила, увидела невестку и давай умирающую изображать.

– Это владелица клиники? – уточнила я.

– Да, живет на территории в отдельном коттедже, – пояснил полковник. – Марина, Марина, где ты?

– Туточки! – ответила его женушка, появляясь в зоне видимости. – Санечка, сними куртку!

– Зачем? – предусмотрительно осведомился полковник.

– Она пухлая, – объяснила я, – без верхней одежды мы быстрей тебя освободим.

– И как мне выполнить вашу глупую просьбу? – зашипел толстяк. – Я пошевелиться не могу. Вечно дурацкие идеи вам в голову приходят. Зачем засунули меня сюда?!

Не стоило напоминать Александру Михайловичу, что я нашла его между прутьями забора в бедственном положении из-за того, что он решил, будто стал тощим, как новорожденный цыпленок, и легко пролезет в проем между прутьями решетки. Полковник никогда ни за что не признает себя виноватым.

– В секунду сниму безрукавку, – пообещала Марина, стащила с толстяка изуродованную куртку и попросила: – Посиди смирно.

– Зачем? – напрягся полковник.

Вокина достала из пакета здоровенную бутылку с маслом и облила им прутья.

– С ума сошла? – взвизгнул Александр Михайлович.

– Толкай его в бок, а я дерну, – приказала Мариша, не обращая внимания на визг терпящего бедствие. – Ну!

– Раз, два, три, – скомандовала я и что есть силы толкнула толстяка в бок.

– Йо-хо-хо! – воскликнула Марина.

Полковник вылетел из забора, как пробка из бутылки шампанского, и рухнул в снег. Я, потеряв опору, свалилась на бок, Марина упала на спину.

– С ума сойти с вами можно! – разгневался Дегтярев, вставая на ноги. – Посмотрите, что вы наделали! Сначала рукав отломали!

– Оторвали, – поправила я, – отламывают хлеб, колбасу, камень, а ткань отрывают.

– Булыжники отколупывают, – возразила Марина.

– Замолчите, филологи! – тоном древнегреческого трагика возгласил полковник.

– Мы тебя вызволили, – заметила я.

– Как теперь мне ехать? – не успокаивался Дегтярев. – Из-за вас я похож на блинчик в масле!

Я окинула Дегтярева внимательным взглядом. Мда. Он и правда весь в постном масле, которым заправляют салаты. Не хочется мне сажать его в свою машину.

Марина вытащила из пакета полотенце, накинула его на плечи Дегтярева.

– Все хорошо, что хорошо заканчивается. Дорогой, ты не похож на блинчик. Скорей уж на капустный вилок, который решили целиком замариновать в маслице. Пошли, у меня в багажнике валяется плед, укрою им тебя.

Глава 15

В районе одиннадцати вечера Александр Михайлович без стука вошел в мою спальню. Я быстро прикрыла открытую коробку конфет книгой «Лучшие детективы Татьяны Поляковой» и задала вопрос:

– Что случилось?

– Вставай, – велел Дегтярев, – пошли в офис.

– Зачем? – удивилась я.

– Приехали Роберт и Лидия, – пояснил полковник.

Я вскочила с дивана.

– Так поздно?

– Понятия не имел, что они прикатят, – продолжал толстяк, – охрана позвонила и спросила: пускать к нам машину Банкиных или нет. Давай, поторопись.

Мы быстро спустились на первый этаж, пробежались до гостевого домика и обнаружили в офисе Лидию, молодого мужчину и Марину в спортивном костюме пронзительно-зеленого цвета с розовыми стразами.

Я удивилась, надо же, сейчас поздний вечер, а у Мариши на лице полный боевой раскрас, а причесон не такой, как днем, когда мы вытаскивали Дегтярева из забора. Вокина красится и укладывает волосы на ночь?

– Передаю вам гостей, – отрапортовала жена полковника и убежала.

– Добрый день, – поздоровалась я.

– Скорей уж ночь, – возразила Лидия, садясь в кресло. – Я прочитала ваше письмо с полной биографией интересующего меня человека. Надеюсь, что фарцовка – единственное темное пятно на его совести. Но я приехала к вам по другому поводу. Знакомьтесь, это Роберт! Мой старший по возрасту, но определенно младший по уму брат.

– Что случилось? – коротко осведомился полковник.

– Пусть сам говорит, – нахмурилась Лидия, – хватит того, что я его сюда привезла. Начинай, Роб.

Тот посмотрел на бутылку с минералкой.

– Можно водички?

– Пейте на здоровье, – улыбнулась я.

Роберт взял бутыль, попытался открутить пробку, но потерпел неудачу.

– Насмерть завинтили, – пожаловался он.

Лида отняла у брата тару, в один миг открыла ее и отдала парню.

Тот начал пить, закашлялся и пролил воду на свитер.

– Вот он весь как на ладони! – вздохнула Лида. – Роб – семьдесят три несчастья!

– Никита умер, – произнес дантист.

– Вы имеете в виду Орлова? – уточнил полковник.