Гнездо перелетного сфинкса

– С ней поговорили, – повторил Боря. – Вы тоже про рост сообразили?

– Конечно, – кивнул я, – неизвестный шел по лесу, кто-то его спугнул, человек метнулся в кусты и затаился. В тот момент, когда он прятался, его волосы захлестнуло веткой. Значит, рост неизвестного таков, что он головой ее коснулся. Примерно метр восемьдесят.

– И вот еще, – сообщил Борис, – пока вы ужинали, я не поленился сбегать в лес с рулеткой. Немногие женщины имеют такой рост.

– Но они есть, – заметил я.

– Размер-то ноги не дамский!

– Сейчас женские ступни стали больше, – возразил я, – тридцать третий размер почти исчез. Девушки носят сорок первый-второй. Но вы правы, сорок четыре все-таки мужской размер. Мне показалось, что Леонид не горит желанием найти этого мужчину, пытается нам внушить, что след оставила женщина. И меня, как и вас, насторожило его желание представить смерть Иннесы ненасильственной. Леонид отлично понял, что экономку убили. Но вызывать полицию, по мнению Телевикина, не стоит.

– Очень уж он активно взялся помогать Амаретти, – поддакнул Борис. – Почему?

– Отличный вопрос, – заметил я, – жаль, ответа на него нет!

Борис положил на стол свой ноутбук.

– Я решил прогуглить Леонида. Понимаю, конечно, что полную информацию за короткий срок невозможно собрать. Для начала вот вам его биография.

Я начал читать с экрана. Загадин Леонид Юрьевич. Стал сиротой в три года. Родители: Юрий Леонидович – инвалид-колясочник, Галина Георгиевна – медсестра, погибли при пожаре барака, в котором жила семья. Мальчика отправили в детдом. В пять лет его усыновили Телевикины – Юрий Сергеевич и Елена Петровна, оба преподаватели английского языка. Леонид окончил школу с медалью, имеет звание мастера спорта по стрельбе. Вскоре после получения сыном аттестата семья уехала в США. Телевикин поступил в колледж. Какие-либо сведения о его жизни в Америке отсутствуют. После смерти приемных родителей Леонид вернулся в Россию. Работает корреспондентом в разных изданиях. Преподает журналистику в институте Геннадия Фролова. Не женат. Детей не имеет. В собственности однокомнатная квартира в Медведкове. Машина – «BMW», дом в поселке он снимает.

– Интересно, почему Леонид решил прилететь в Москву? – полюбопытствовал я. – Много лет прожил в Америке, получил там высшее образование, наверное, Соединенные Штаты ему роднее России.

Борис сложил руки на груди.

– У меня много знакомых эмигрантов, все они, независимо от времени пребывания на чужбине, помнят о родине. Постоянно ругают Россию, твердят: «Как нам хорошо за рубежом». Но если живешь комфортно, то не станешь лить грязь на страну, которую по своей воле покинул. Счастливый человек не испытывает ни ненависти, ни злобы. Думаю, основной массе уехавших на ПМЖ за кордоном живется не очень сладко. Люди часто совершают ошибку: начинают ездить в Европу-Америку туристами и восхищаться. Все там лучше, чем дома: еда, цены, люди приветливые, прямо праздник! Они не понимают, что к ним относятся как к гостям. Мы же не встречаем друзей в рваной футболке, в которой на диване у телика лежим, угощение им особое подаем. Приезжает человек на ПМЖ и скоро понимает: нет праздника. Да, еда в Париже вкуснее, в Америке цены ниже. Но! Квартплата заоблачная, налоги больше, на престижную работу, если только ты не эксклюзивный специалист, не берут. Мужчины идут в таксисты, женщины – в домработницы. Медобслуживание отвратительное. Один из моих приятелей рассказал, как, подхватив грипп, решил в Париже вызвать на дом районного терапевта. Он привык, будучи россиянином, это делать. А во Франции другая система. Болен? Сам топай к доктору. Высокая температура? Ну и что? Сиди в приемном покое, жди, пока тобой займутся. Хочешь заказать визит врача домой? Бога ради. Покупай за большие деньги контракт в очень дорогую частную клинику, там пропишут, сколько раз за год к тебе местный Гиппократ заглянет. Муниципальные школы за кордоном в основном отвратительные, качество обучения такое, что потом в вуз не поступишь. Есть желание, чтобы ребенок в колледж попал? Определяй чадо в платную гимназию. Масса проблем возникает у человека, когда он уже не турист, а житель страны. И если вы думаете, что к «понаехавшим» только в России плохо относятся, то испытаете на чужбине горькое разочарование. Туристу, который пришел в бутик с намерением что-то купить, весь персонал улыбается. Но если вы решите устроиться в эту лавку на работу, вот тут увидите оскаленные зубы. И живи ты на чужбине хоть тридцать лет, получи там гражданство, для местных всегда будешь «русским, который к нам приехал». Меня возвращение Леонида в страну, где он родился, не удивляет. Эксклюзивной профессии у него нет, в США журналистов толпы. Родители умерли, жены-детей он не завел, похоже, его ничто за океаном не держало.

Борис снова посмотрел в ноутбук.

– В Москве Леонид стал писать для разных изданий, у него есть аккаунты во всех соцсетях. Телевикин весьма активный пользователь.

– Остается удивляться, где он находит время на написание статей, – вздохнул я.

– Леонид Юрьевич – блогер, – пояснил Боря. – Он не принадлежит к тем, кто резко осуждает президента. Наоборот, Телевикин его активно поддерживает, чем вызывает злобу у части своих подписчиков. В журнале, где числится корреспондентом, он почти не работает. В прошлом году вышла одна его статья. В нынешнем пока ничего не опубликовано.

– Чем же он зарабатывает? – удивился я. – Хотя… Вероятно, Леонид проедает деньги, которые ему достались после продажи дома и всего прочего в США.

Борис усмехнулся.

– Иван Павлович, у Телевикина только в Инстаграме миллион подписчиков.

– Ничего себе! – удивился я.

– Леонид получает неплохие деньги за пиар, – продолжал Борис, – он ничем не брезгует. Массажные коврики, новые магазины, обувь, одежда, продажа собак, таблетки для потери веса, салоны красоты – каждый день он выставляет очередную рекламу. Знаю, сколько стоит одно такое объявление у «миллионника». Он имеет приличную сумму в месяц.

– Зачем ему тогда работать в газете? – снова выразил я недоумение.

– Удостоверение журналиста открывает многие двери, – объяснил Борис, – и оно дает возможность получать аккредитацию на всякие мероприятия. У блогера корочек нет, кое-куда ему при всем желании не попасть. Вроде жизнь Телевикина проста, открыта. Он интеллигентный человек, сообразил, как можно зарабатывать в век гаджетов, и вовсю использует Интернет в качестве нефтяной вышки. Если изучить все его тексты в соцсетях, ничего предосудительного не найдешь. Поймали какую-то продавщицу на обвесе покупателей? Леонид пишет разгромный пост, его главная идея: «Красть нехорошо, тебя посадят, а ты не воруй». Классная руководительница стукнула двоечника по башке учебником? Телевикин и тут как тут: «Детей бить нельзя!» Но меня кое-что насторожило.

Я откинулся на спинку стула.

– Если он публикует подобные сообщения, то что вам не понравилось? Лично я с Леонидом солидарен: красть нехорошо и даже самого плохого ученика педагог не имеет права бить. Не потому, что это запрещено начальством, а потому, что он учитель, значит, обязан быть терпеливым, толерантным. Воспитатель должен любить детей.

– Вот это меня и царапнуло, – заметил Борис, – должен любить детей.

– Что не так? – спросил я.

– Слова правильные, – медленно произнес мой помощник. – Но смотрите, что я нашел.

Борис поводил мышкой.

– Конкурс «Девочка-принцесса» организован журналом «Наша радость». Возраст участниц жестко ограничен рамками от семи до пятнадцати. Председатель жюри – Леонид Телевикин. А кто его заместитель? Константин Амаретти. Остальные члены – богатые бизнесмены, люди искусства. Первый приз – профессиональное портфолио, которое передадут в агентство детей-моделей «Сияние звезд».

Мне показалось, что я ослышался.

– Дети-модели? Они демонстрируют одежду?

Боря нажал на клавишу, открылся сайт.

– Вот, почитайте, – предложил Боря.

Текст был набран красивым шрифтом с завитушками. И зачем такой использовать? Не у всякого человека хватит терпения его разбирать. «Наши модели очень востребованы. Каждая девочка получает подарок от фирмы, для которой работала, и плату за съемочный день. Внимание: пять процентов гонорара уходит в фонд «Рука дающего» на лечение больных детей. Всю документацию о наших целевых перечислениях вы найдете в разделе «Отчет». Мы ждем всех, кто мечтает стать моделью и заработать. Иногда нам говорят: «Моя дочка хочет прийти к вам в агентство, но у нее лишний вес, невысокий рост и самая обычная внешность». Мы с удовольствием примем любого ребенка, даже если вы считаете его не очень привлекательным. Ни лишний вес, ни отсутствие правильных черт лица не могут стать препятствием для съемок. Наоборот, многие фирмы ищут детей с нестандартной внешностью. Рано или поздно любая модель получает заказ. Да, у нас есть воспитанницы, которые попали на мировые подиумы. Теперь имена Кати Розовой и Ани Николаевой известны всему фэшн-миру. Но мы не растим из своих подопечных звезд, не заставляем их сидеть на жестких диетах, не колем детям ботокс, не уродуем их модными бровями, нарощенными волосами. Мы просто подбираем девочек для съемок. Единственное условие, которое выдвигает «Сияние звезд», – трехмесячное бесплатное обучение в нашей школе и полная проверка здоровья в клинике. Повторяем: за обучение и мониторинг здоровья платить не надо. Во время занятий дети учатся красиво ходить, сидеть, носить одежду. А врач должен убедиться, что малышка здорова, сможет выдержать и учебу, и съемки. Несколько раз в году мы устраиваем конкурс «Девочка-принцесса», его победители получают бесплатную поездку на семь дней за границу и рекламные контракты».

– Ваше впечатление? – спросил Борис, увидев, что я закончил читать.

– В наше время редко встретишь людей, которые предлагают бесплатные услуги, – вздохнул я. – Наверное, я вконец испорченный человек, но что-то мешает мне поверить в полное бескорыстие владельцев бизнеса. Так и подмывает спросить: что они имеют? Какая выгода скрывается под маской бескорыстности?

Борис опять схватился за мышку.

– Ну, я, похоже, ягода с того же поля. Не понравился мне этот текст.

– Почему? – спросил я.

Боря почесал кончик носа.

– Может, мне не по душе повторение слов «бескорыстно», «бесплатно». Когда кто-либо начинает твердить мне: «Я так тебя люблю», «Так люблю тебя», «Люблю, люблю тебя до слез», я понимаю: этот человек меня терпеть не может, признаваться в неприязни ему стыдно, вот он и пытается убедить себя, что испытывает добрые эмоции по отношению ко мне. Он не мне в горячих чувствах объясняется, он себя в них убеждает. На одной из страниц сайта фирмы «Сияние звезд» приведены имена-фамилии моделей. Это информация для работодателей. Никаких снимков там нет. Но! Вот интересный фокус.

Борис поводил мышкой, открылось «окно».

– Нажимаем на «Зарегистрироваться», – бубнил секретарь, – теперь напишем, кто мы. Пусть будет семейное предприятие по производству печенья. Так! Озвучим гонорар, который готовы отсчитать: сто зеленых за съемочный день плюс ящик курабье в подарок. И вот самое интересное: тут же всплывает строка «заплатите вступительный взнос – пятьдесят долларов».

Борис быстро застучал пальцами по клавиатуре.

– Я отправил им сумму, наблюдайте за тем, что происходит. Что мы видим?

– Вы вошли в личный чат, – прочитал я, – ваше имя…

– Рауль, – напечатал Боря.

– Рады приветствовать вас. Ищете модель? – снова озвучил я.

– Да, – набрал секретарь.

– Выберите из списка девочку, нажмите на фото, откроется галерея. Посмотрите внимательно и напишите, кто вам подойдет. Вы можете пригласить для съемок любое количество моделей. Пятьдесят долларов взимается на создание личного кабинета один раз. Все остальное бесплатно.

Боря навел курсор на надпись «Зина Троянова, девять лет». Щелк.

– Матерь Божья! – подскочил я. – Попахивает порнографией, ребенок полураздет, стоит в, мягко говоря, вызывающей позе.

Борис вздохнул.

– Похоже, «Сияние звезд» – притон педофилов. Интересно, мать Зины Трояновой в курсе, куда она снимки дочки отправила?

– Тут есть предупреждение, – заметил я, – справа, в углу. «Фотосессия Трояновой предназначена для производителя детских купальников». Еще вопрос: кому все это принадлежит?

– Схема такова, – начал объяснять Борис, – журналом «Наша радость» владеет Константин Амаретти, главным редактором числится он же. Издание четыре раза в году устраивает конкурсы красоты. На них выбирается, например, «девочка-принцесса Весна» и соответственно «Лето», «Осень», «Зима». В качестве награды они получают презенты от разных фирм. Порой очень дорогие. Машины. Квартиры. Дачи.

– Ничего себе, – удивился я.

– Если спонсор конкурса стройфирма, то она может расщедриться на жилье, – уточнил Борис, – а те, кто производит обувь, могут подарить разные ботинки.

– Квадратные метры лучше, – заметил я.

– Ну, тут уж как участницам повезет, – пожал плечами Боря. – Конкурс популярный, рекламодателей хватает. Журнал «Наша радость» ежемесячный. Он печатает всякую чепуху, которая интересна подросткам, причем статьи на хорошем уровне. Если дается материал о прыщах, то это не реклама: «Купите гель “Чистый нос”» и умывайтесь». Нет, дается рассказ о питании, косметике. Некоторое время назад «Наша радость» объединилась с детским модельным агентством «Сияние звезд», которое создал Леонид Телевикин.

– Блогер скопил денег и решил заняться не только рекламой массажных ковриков, – хмыкнул я.

– С тех пор существует холдинг, – не утихал Боря, – схема работы слегка изменилась. Теперь все желающие стать принцессами зимы, весны, лета, осени должны получить дипломы школы моделей, которую открыл Телевикин для «Сияния звезд».

Борис замолчал.

– Думаете, объединение продает девочек сластолюбцам? – уточнил я.

Борис кивнул.

– И девочка по имени Лена плохо закончила. Теперь или ее отец-мать, или куча родственников считают Константина Сергеевича виновником бед, которые стряслись с ребенком, решили ему отомстить, шлют письма.

– Леонид разносит по всему Интернету информацию о конкурсе, – пробормотал я. – Народ хлебом не корми, дай получить что-нибудь на халяву. Поэтому недостатка в участницах нет. Для конкурса отбираются самые симпатичные. Ну-ка, покопайтесь в списках тех, чьи имена и фамилии выставлены для участия в съемках. Есть снимки девочек по имени Лена?

– Четыре штуки, – сообщил через некоторое время Боря.

Я стал размышлять вслух.

– Эти точно нам не нужны. Они живы. Есть архив конкурсов? Там должны быть снимки, перечень участников. Надо их все проверить и найти Елену, с которой приключилась беда.

– За пять минут это не сделаешь, – пригорюнился Боря.

– Значит, поиск займет больше времени! – воскликнул я. – Уже совсем поздно. Начинайте завтра.

– Отличная мысль, – согласился Боря.

– Про отдых? – спросил я, улыбаясь.

– Про все, – серьезно ответил Борис, – я не подумал про архив.

Ночью мне не спалось. Я вертелся с боку на бок, переворачивал подушку, потом встал и направился к окну. В голове теснились тяжелые мысли.

Иван Павлович, хочешь по вечерам наслаждаться ароматом цветов? Да! Любишь сидеть в кресле с фужером дорогого коньяка и интересной книгой? Да! Мечтаешь лежать в гробу, пусть даже в дорогом, из натурального дерева, с обивкой из атласа? Нет! Ну а если так, тогда помалкивай, не сообщай Амаретти, что вы с Борисом узнали про журнал «Наша радость», конкурс «Девочка-принцесса» и все остальное. Завтра Кузнецов выяснит, не случалось ли чего плохого с моделью по имени Елена, и в зависимости от того, какую информацию соберет Боря, мы решим, как действовать дальше.

Я хотел закрыть окно, но в то же мгновение из сада на подоконник моей спальни вспрыгнуло нечто большое, лохматое. Я не пуглив, однако сейчас чуть не завизжал по-бабьи, с трудом удержался от истерических воплей, перевел дух и увидел: у моей руки сидит Демьянка, в зубах она держит нечто лохматое, похожее на парик.

– Эк ты меня напугала, – признался я, – больше так не делай.

Собака тихо заворчала, «парик» выпал из ее пасти, шлепнулся к лапам, зашевелился, встряхнулся и сел.

– Вот те на, – улыбнулся я, – ты обзавелась другом, но поскольку Морис очень мал, не может сам скакать из сада в окно, ты таскаешь его за шкирку.

Демьянка отвернулась, я погладил ее по голове и ощутил, что уши псинки начали подниматься.

– Ты кого-то видишь? – предположил я.

Собака издала короткий звук, шерсть у нее на холке встала дыбом, верхняя губа приподнялась, обнажились клыки. Маленький комок шерсти тоже стал проявлять беспокойство. Я насторожился и приказал незваным гостям:

– Ну-ка, прыгайте в комнату, я захлопну окно.

Я схватился за раму и в ту же секунду увидел нечто черное, похожее на плащ. Он вылетел из ветвей большого дерева, которое росло неподалеку от особняка. Вжик, и он пропал.

С громким лаем Демьянка свалилась с широкого подоконника в сад и стала носиться между особняком и посадками. Морис, издавая отчаянное попискивание, последовал за старшим товарищем. Они начали громко лаять.

– Немедленно прекратите, – зашипел я.

Куда там! Собаки надрывались на разные голоса. Я испугался, что сейчас они перебудят всех жителей усадьбы, и тоже вылез в сад.

Чувствуя себя десятилетним Ваней, который тайком от всех собрался с дачными друзьями на тайную ночную прогулку по сельскому кладбищу, я поспешил к лающей парочке, и тут из одного открытого окна вылетело «одеяло». Я не успел и глазом моргнуть, как оно исчезло в ветвях дерева.

Демьянка и ее приятель упали на землю и заскулили. Мне стало не по себе. Что это было? В чью комнату влетал неизвестно кто? Зачем? Или это нежилое помещение?

Я подошел к окну и тихо спросил:

– Есть там кто?

Никто не ответил.

– Простите, вы спите? – продолжал я, понимая всю нелепость своего поведения.

Снова ни звука.

Я перевел дух. За окном царила полнейшая тишина, наверное, это кладовка или библиотека. Я совершенно не разбираюсь в топографии дома. Но ясно, что «плащ» не натворил беды, можно ложиться спать. Я уже хотел отойти от окна, когда из тьмы раздался стон:

– Помогите!

Мне стало не по себе.

– Кто это?

– Я.

– Вам плохо?

– Помогите!

Вести далее беседу было бесполезно, возвращаться в свою спальню, бежать по коридору, отыскивая вход в помещение, где кому-то стало дурно, тоже непродуктивно. Наплевав на воспитание и этикет, я влез через окно в чужую комнату и пошел, выставив вперед руки. Через секунду глаза привыкли к темноте. Ночь сегодня ясная, на небе ни тучки, сияют звезды, вдобавок полнолуние. Бледного света, который падал в окно, хватило, чтобы разглядеть: я нахожусь в чьей-то спальне. Я заметил очертания большой кровати, тумбочки и лампы на ней.

Я приблизился к источнику света, зажег его и на секунду испугался. В горе подушек виднелось чье-то лицо, белое-белое, на нем даже губы не проступали. Через мгновение страх улетучился, Я стал реально оценивать действительность.

– Константин Сергеевич, это вы?

Одеяло зашевелилось.

– Да! Мне нехорошо! Надо ополоснуться, легче станет.

– Где у вас ванная? – спросил я.

– Дверь слева, – объяснил владелец усадьбы.

Я вошел в санузел, увидел на краю рукомойника стопку оранжевых махровых салфеток, взял две штуки, одну намочил водой, вторую оставил сухой, вернулся в комнату и предложил:

– Давайте я аккуратно вас умою?

– Все нормально, – уже другим тоном ответил Амаретти, – сам справлюсь. Подождите немного, я сейчас вернусь.

Пока хозяин приводил себя в порядок, я осмотрел тумбочку и около бутылки с минеральной водой увидел открытку, она лежала так, что текст был на виду. «Константин! Я прилетала за тобой из ада, куда меня ты отправил. Хотела спросить: как дела? Елена».

Я взял почтовую карточку, перевернул и невольно вздрогнул. Что ожидаешь узреть на лицевой стороне открытки, которая всегда ассоциируется с поздравлением? Изображение цветов, щенят-котят, детей, надписи, которые многих веселят, а лично мне не кажутся смешными, вроде: «День рождения без пива – деньги на ветер». Но сейчас я держал не рисунок, а фото, которое, похоже, сделал эксперт на месте происшествия. На грязном тротуаре лицом вниз лежит женщина в темных брюках и розовой кофточке. Из-под нее вытекла большая лужа крови. В кадр попала часть кирпичной башни, ноги мужчины в джинсах, в довольно грязных вельветовых ботинках, и одна его рука с часами на запястье. Похоже, это сотрудник полиции, которого вызвали на место чьей-то гибели.

Свет в спальне зажег я, Амаретти до моего прихода не мог заметить в темноте открытку. Дверь ванной скрипнула, я живо засунул карточку в задний карман брюк и обернулся. Константин имел бледный вид в прямом смысле слова, кожа на его лице приобрела синеватый оттенок молока, которое разбавили водой.

– Как вы себя чувствуете? – осведомился я.

Владелец усадьбы плюхнулся в кресло.

– Не очень бодро.

– Можете объяснить, что случилось? – попросил я.

– Я проснулся от запаха, – поморщился Амаретти, – знакомого, не мог сообразить, на что он похож. И возникло ощущение, что в спальне кто-то есть! Я подумал, что Морис пролез в комнату и устроился на кровати.

– Вы не пускаете собаку в спальню? – уточнил я.

– Днем ему можно бродить где угодно, а ночью пусть дрыхнет тоже где угодно, но не со мной, – отрезал Константин, – я не могу спать под молодецкий храп, который издает псина размером с ладонь. Мотоцикл прямо. Морис же, как назло, пытается каждый вечер сюда проникнуть. Я открыл глаза и перед своим лицом увидел смерть!

– Кого? – поразился я.

– Смерть, – повторил Амаретти, – она находилась на высоте сантиметров… ну не знаю сколько. Висела в районе люстры.

– Интересно, – протянул я. – Почему вы решили, что это именно смерть?

– Вся в черном, – начал перечислять Константин, – на плечах плащ, под ним скелет, кости горели.

– Горели? – опешил я. – Как костер?

Константин Сергеевич взял бутылку с водой.

– Я не то слово употребил. Тело под накидкой светилось слабым зеленым светом. Сначала я не сообразил, что к чему, потом увидел: кости! А вместо головы череп! Капюшоном прикрыт. Перенервничал немного!

– Если бы я такое увидел, ополоумел бы вмиг, – признался я.

– Смерть на меня смотрела! Я дышать сразу перестал, – покраснел хозяин, – понял, что она собралась меня забрать. Тут во дворе начали громко лаять собаки, нечисть улетела! Очевидно, у нее были крылья. Не понял, как эта жуть передвигается.

Перед тем как задать очередной вопрос, я вспомнил «плащ», который носился туда-сюда по воздуху. Если бы я сам не видел нечто черное, влетевшее в окно, ни за что бы не поверил сейчас Амаретти.

– Вы всегда спите с открытым окном?

– Да, – подтвердил Константин, – по этой причине Полина в прошлом году эмигрировала из нашей спальни. Я задыхаюсь, если нет притока свежего воздуха. Зимой в мороз, осенью в дождь, весной-летом, без разницы, какая погода на дворе, но окно должно быть открытым. Жена простыла и перебралась в другую комнату. Честно говоря, я обрадовался. Я жаворонок, люблю пораньше лечь спать. Полина сова, она читает в кровати почти до утра. У нас с супругой прекрасные отношения, но полнейшее несовпадение режимов. Когда появились планшетники, Пусик стала закачивать книги в айпад. Тут вот еще какая оказия: мне необходима полная темнота, даже при намеке на полумрак я не засну. Я пытался найти компромиссное решение, надевал повязку вроде тех, что в самолетах выдают. Ужасно неудобно! Полина решила отказаться от чтения, мужественно выключала свет в одиннадцать. Я мигом отбывал к Морфею, но просыпался в районе двух и видел: жена лежит на спине с открытыми глазами. Как-то раз я предложил ей: «Давай сделаем раздельные спальни». Она заплакала: «Ты меня разлюбил».

Константин сел в кресло.

– Мы продолжали мучиться по ночам. И вдруг осенью Полина стала кашлять и сказала: «Извини, возраст у меня уже не девичий, открытое окно мне во вред. Ты был прав: нам нужны разные опочивальни». И началась счастливая жизнь, теперь я сплю как младенец.

– Кто в доме знает о вашей любви к свежему воздуху? – не замолкал я.

– Все, – без раздумий ответил Амаретти, – я везде открываю окна, форточки.

– Может, вспомнили, какой Елене досадили? – задал я очередной вопрос.

– Не знаю я никаких Елен! – рассердился Константин Сергеевич.

– В вашем окружении определенно есть дама с этим именем, – возразил я.

– Конечно, – согласился собеседник, – я имел в виду, что не скандалил с ними. Предпочитаю мирное ведение дел. Простите, Иван Павлович, я хочу лечь. Сейчас закрою окно – и на боковую.

– Вы прикроете раму? – уточнил я.

– Смерть здорово меня напугала, – признался хозяин, – не хочется еще одного свидания с ней. Сейчас, конечно, я понимаю, что это проделки моего брата-мерзавца! Какая-то летающая кукла.