Царевич с плохим резюме
Банкин кивнул.
– Меня на завтра вызвали в полицию. Но я просто так в отделение идти не собираюсь. Спросил у Лидии, нет ли у нее каких-нибудь знакомых. Сестра со всей Москвой общается. Она меня к вам привезла, сказала, что вы поможете. Не хочу сесть в тюрьму.
– А есть за что? – осведомился Дегтярев.
– Ну… у нас с Никитосом бизнес… того… самого… – начал Роберт, – ваще ничего плохого… он не… того… самого… работаем без… того самого…
– Законного оформления оказываемых услуг, – подсказал полковник, – ИП нет, налоги вы не платили. Это не ново. Пока не могу понять, зачем мы вам понадобились?
Роберт шмыгнул носом.
– В полиции сразу подумают, что это я его того… этого…
– Почему? – не сдержалась я.
– Ну, мы… того… вот… поругались, – вздохнул Роберт, – он денег не заплатил, сказал: за Смирнова ты уже получил, хватит. Отрабатывай теперь Воронина.
– Кто все эти люди? – прикинулся ничего не знающим Дегтярев.
Роберт начал обстоятельный рассказ. Его нервную речь следовало послушать родителям, которые всеми правдами и неправдами заставляют детей идти по своим стопам, стать учителями, как папа с мамой, докторами, экономистами…
Роберту с раннего детства внушали:
– Ты будешь врачом. Специализацию выбирай по душе. Но как следует подумай. На наш взгляд, сейчас востребованы стоматологи, зубы у всех людей болят. Хороший дантист никогда голодным не останется. Худо-бедно он себе на хлебушек с маслицем и икоркой всегда заработает.
Роб пытался объяснить отцу, что он не чувствует ни малейшей радости при мысли о ковырянии в чужих зубах.
Анатолий Петрович кивал:
– Конечно, дорогой. Ты сам выберешь свой жизненный путь, я ни в коей мере не собираюсь давить на тебя, но имею право высказать свое мнение.
Притихнув на некоторое время, отец опять исполнял ораторию о прекрасной денежной профессии стоматолога.
Когда Роберт пошел в девятый класс, к отцу подключилась мать. Полина Владимировна ласково завела:
– Солнышко, пора определиться в жизни, надо готовиться в институт. Какой ты выбрал?
– Хочу стать разведчиком, – сообщил сынуля, – нелегалом, как Рихард Зорге.
Полина Владимировна сказала:
– Прекрасная идея служить родине. Я тобой горжусь. У нас есть знакомый, который преподает там, где готовят агентов. Побеседуй с ним.
Получив у матери телефон, Роб отправился на беседу и узнал, что у него даже не примут документы.
– Сначала надо отслужить в армии, – объяснил суровый неулыбчивый мужик, – кроме того, необходимо иметь хорошую спортивную подготовку, аттестат, в котором не более двух четверок, а остальные все пятерки, безукоризненную анкету. Проверять будут не только вас, но и семью.
Бегать два года в сапогах по плацу младший Банкин не хотел, учился он через пень-колоду. Сообразив, что его мечте обломали крылья, Роберт мигом озвучил новое желание. Парень решил стать звездой экрана.
– Сниматься в кино очень здорово, – заявил он отцу, – весело, интересно. Буду изображать героев, люди начнут меня узнавать на улицах, брать автографы. Журналисты, телевидение – все будут мечтать о встрече с Банкиным.
– Конечно, сынок, попробуй, – согласился отец, – съезди в институт, узнай, как готовиться.
Роб скатался в один вуз и с радостью понял: ничего сложного в поступлении нет. Сначала надо пройти творческий конкурс, это ерунда: он прочитает басню, стих, отрывок из прозаического произведения. Потом общие экзамены.
– Иду во ВГИК! – заявил он родителям.
– Прекрасно, – одобрили те, – наймем репетиторов.
Роберт начал усиленно заниматься русским языком, его учили писать сочинения. А еще пришлось ходить к биологу и преподавателю химии.
– Зачем мне эти предметы? – удивился выпускник.
– Если ты вдруг не попадешь на актерский, то есть шанс поступить на продюсерское отделение, – объяснил отец, – а там очень нужны биология с химией. Год проучишься, переведешься на факультет, где лицедеев готовят. Надо каждый день ходить к педагогам, заниматься по три-четыре часа, чтобы получить необходимые знания. С понедельника по пятницу – репетиторы-предметники. А в выходные те, кто научит тебя читать стихи, басни, прозу.
– А отдыхать когда? – возмутился сын. – Я так с ума сойду.
– Надо от чего-то отказаться, – посоветовала мама, – сам реши, в чем ты силен, какой учитель лишний.
– Хочу иметь свободные выходные, – отрезал Роберт, – басню прочитать фигня. Зачем время на пустяки тратить?
– Как хочешь, милый, – согласились родители.
Угадайте, что было потом? Роберт не продвинулся дальше первого тура. Никто не объяснил ему, что во ВГИКе творческий конкурс – главный экзамен. А выступать перед комиссией совсем не просто. Парня попросили спеть, сплясать, потом… изобразить холодильник.
Приехав домой, абитуриент закатил скандал предкам, кричал:
– Вы не сказали мне, что самое важное при поступлении.
– Сыночек, мы пытались, но ты заявил: «Сам без вас обойдусь», решил отдыхать в субботу-воскресенье, – напомнила мать, – мы выполнили твое пожелание, не лезли со своим мнением.
– Не переживай, отслужишь в армии, сделаешь новую попытку попасть во ВГИК, – приободрил сына отец.
– Не хочу идти в солдаты, – впал в истерику Роберт, – никогда! Нет!
– Может, попробуешь пройти в медвуз? – предложила Полина Владимировна. – Тогда минует тебя груз священной обязанности.
– Сочинение, химия, биология, – протянул Анатолий Петрович, – ты хорошо подготовлен. И я могу кое с кем пошептаться. В мире кино и разведки фамилия Банкин пустой звук, а в кругу врачей она хорошо известна.
Делать нечего, пришлось Роберту топать туда, где готовят стоматологов. Вот так, не споря, а просто разрешив сыну делать все, что он хочет, не давая ему советов, не хваля, не ругая, старшие Банкины получили что хотели: сына-дантиста.
Глава 16
Первый год после получения диплома парень отработал в частном медцентре, возненавидел бормашину и тех, кто садился в кресло, говоря дрожащим голосом:
– Уж обезбольте меня так, чтобы до коленок все замерзло.
Но куда деваться? От тоски Роберт переругался со всеми коллегами, нахамил пациентам, надерзил владельцу медучреждения и был уволен. Без работы он долго не сидел. Родители купили клинику, теперь у парня не было руководителя, но он должен был сам искать клиентов и подбирать сотрудников. Если думаете, что это привело Роба в восторг, то ошибаетесь. Он люто терпеть не мог все, что связано с медициной. Молодой дантист постоянно злился, заработал на нервной почве бессонницу, потерял аппетит. Жизнь казалась ему беспросветно черной. Но не зря говорят, что за падением на самое дно, как правило, начинается период подъема. Как-то раз хмурого стоматолога, у которого дергалось веко, окликнул в кафе бывший одноклассник Никита Орлов.
– Давно не виделись, – сказал он. – Чем занимаешься?
Простой вопрос, который задали ему из вежливости, внезапно вызвал у Роберта приступ истерики. В школьные годы он не дружил близко с Орловым, но сейчас выложил ему все свои печали.
– Хорош истерить, – усмехнулся Никита, – я ищу партнера, предлагаю работать вместе. Станешь актером и разведчиком в одном флаконе.
– Так мне придется весь день чем-то заниматься, – уныло заметил горе-врач.
– Бесплатных конфет даже в яслях нет, – отрезал Орлов, – малышу могут дать карамельку в подарок, но для этого ее его родители приносят и воспитателю вручают. Хочешь много денег? Говорят, если подкову на дороге найти, она богатство принесет. Это верно. Прибей находку к своему копыту и паши конем.
– Отец меня сожрет, – заныл Роберт, – мигом поймет, что я клинику бросил.
– Если ты со мной, то мы решим все проблемы, – пообещал Никита.
И не обманул. Вскоре после того, как Банкин согласился стать помощником бывшего одноклассника, к работе в клинике приступил Сергей Николаевич Воронин. А у Роба началась другая жизнь.
Рассказчик замолчал.
– Что вы делали для Орлова? – уточнил Дегтярев.
Роберт стал перечислять:
– Получал адреса, фоткал мужиков с бабами. Девок было несколько. Они одевались, причесывались, красились по-всякому, да я быстро понял, что их четыре. А парни всегда были разные – молодые, старые, жирные, тощие. Иногда пара снимков требовалась: сидят в ресторане, потом к машине идут. Порой надо было их в магазине запечатлеть: девчонке шмотки покупают, сережки, кольца. Несколько раз я в кино работал, в элитных залах, ложах есть такие диванчики укромные. Понимаете, с какой целью туда билеты покупают?
– Никита снабдил вас нужной аппаратурой? – предположил полковник.
– Ага, – по-детски согласился «папарацци».
– Как звали людей, за которыми вы следили? – поинтересовалась я.
– Понятия не имею, да и зачем мне их имена, – удивился Роберт, – меньше знаешь – крепче спишь. Я фоткал, что велели, потом отдавал камеру Никите, получал деньги. Что он с кадрами делал, мне фиолетово.
– Вы никогда не получали информацию об объектах? – не утихал Дегтярев.
– Только один раз Орлов сообщил мне данные, – прошептал стоматолог. – Пожалуйста, можно об этом не рассказывать?
– Нет, – отрезал полковник, – хотя мы и так знаем, что вас наняли, чтобы свести Софью с Андреем Владимировичем Смирновым. Правильно?
Роберт кивнул и в ту же секунду получил подзатыльник от Лидии.
– Гаденыш! – закричала сестра. – Подставил Соню! Продал ее за копейки.
– Продавать родную сестру за миллионы тоже нехорошо, – вздохнула я.
Роберт исподлобья взглянул на Лидию.
– Триста тысяч не копейки.
– Чего? – уточнила я. – Долларов? Евро? Фунтов?
– Рублей, – вздохнул Роберт, – это большие деньги.
– Тридцать сребреников Иуды тоже не мелочь, – зашипела Лидия, – не в количестве бабок дело.
– Во времена, когда жил тот, кто продал Христа, тридцать сребреников представляли немалый капитал. Иуда после распятия Иисуса вернул деньги первосвященникам, но те не взяли их себе, купили на эту сумму землю у горшечника для погребения странников. И кладбище это до сих пор существует, его называют «земля крови», – невесть зачем объяснила я.
– Ой, хватит умничать, – сделала мне замечание Лида и отвесила брату пощечину, – мерзавец, тварь, гад, подлец.
Тот заныл:
– Чего дерешься? Я не сделал ничего плохого! Вообще! Кит сказал: «Мой друг увидел твою сестру Софью и влюбился, Андрей очень богат, он ворочает миллиардами. Соня свободна. Вдруг у них все склеится? Станешь зятем олигарха». И что дурного я совершил? Просто сделал так, что Сонька к Орлову пришла! Она могла не ходить! На веревке я ее не тянул! И на свиданки к Смирнову сама стала бегать!
– Вы активно помогали возникновению романа между сестрой и Смирновым, – возразила я, – давайте вспомним, как вы уговорили ее ответить на опрос, который затеял Орлов.
– Я что, с ножом к горлу пристал? – огрызнулся братец. – Сонька только прикидывается белой маргариткой, на самом деле у нее в голове калькулятор. Живо сообразила, что богатый Андрей во много раз лучше нищего Кирилла, и отправила того в игнор.
– Кто такой Кирилл? – осведомился Александр Михайлович.
– Псих, – ответил собеседник.
– Это фамилия? – без тени иронии спросил полковник.
– Нет. Сущность, – засмеялся дантист, – на всю голову стукнутый парень.
– Кирилл Лейкин, – объяснила Лида. – Полтора года назад Соня с ним случайно в фитнесе познакомилась, они у одного тренера занимались. Роб сволочь, но в одном он прав, у Софьи непростой характер. В ней два человека живут. Один скромный, зависимый от своих эмоций, действует только по велению сердца. Второй тоже права никогда не качает, но расчетливый, мечтает о деньгах, шикарной жизни, комфорте.
– Заялис, – засмеялся Роберт.
– Кто? – не поняла я.
– Мама так Соню с детства называла, – объяснила Лида, – Заялис. Зайчик и лисичка в одном флаконе. Неизвестно, кто из них когда включится.
– Поэтому у Соньки всегда был облом с мужиками, – резюмировал Роберт, – сначала она зайчик. Ах, ох! Люблю, обожаю! Через месяц у нее лиса включается, хитрая, расчетливая. Прощай амур, катись, дорогой, лесом. Зачем мне мужик без денег, престижной работы, перспектив? И под зад коленом его.
– Действительно, какая радость в лентяе? – хмыкнула Лида. – Тянуть на себе дармоеда? Спасибо, не надо.
– А как же любовь? – спросил брат. – В общем, Кирилл за ней бегать стал. Сонька сначала растаяла, я их один раз видел в парке, на скамейке они сидели. Она дешевый рожок мороженого ела, морда счастливая, мне это не понравилось.
– Счастье сестры поперек горла встало? – ехидно осведомилась Лида.
Глава 17
Роберт сел в кресло.
– Дура ты! Я ее спас! Какое счастье? Попросил Никиту узнать правду о Кирилле. Он мне жуть как не нравился, я сразу понял: он хочет войти в нашу семью, надеется жить на деньги жены. Орлов мне такое дерьмо на него выложил. Вечером я приехал к Соне, объяснил ей, что ничего хорошего у нее с Кириллом не получится. Замуж за него выходить нельзя. Он художник, у которого нет работы. Квартиры тоже нет. Мать алкоголичка, отец инвалид!
– Это правда? – удивилась я.
Лида кивнула.
– Да, я тоже попросила своих разузнать о Кирилле. Его папаша под поезд попал, его с платформы столкнули. Мать картины писала, окончила институт, имеет диплом художника. Мне нашептали, что она в холодное время у метро сидела, торговала рисунками на заказ. К ней какая-нибудь баба садилась, просила: «Хочу стать королевой». Нина, так мамашу зовут, кисточку хвать! И через пятнадцать минут заказчица на троне красуется с котенком на коленях, в короне на башке, с драгоценностями повсюду. Неплохо зарабатывала. Потом завела молодого любовника, тот ее на наркоту подсадил.
– Кирилл в мамашу пошел, – фыркнул Роберт, – в голове ветер, в попе винт. Все я Соне пояснил: свекор у нее будет безногий с грошовой пенсией, свекровь наркоша конченая. По мне, так лучше бы ей умереть, выгодней к такой на могилу пару раз в год цветуйки таскать, чем по клиникам бабу возить. А Кирилл как муж вообще песня. Ничего у него нет: денег, работы, квартиры, таланта. Жить тебе, Софа, в двушке с родней супруга, всех содержать, терпеть их капризы. Ребенка родишь, а он идиотом окажется! Весь в папу! Супер вообще! Если все это тебя устраивает, палочки тебе в руки, шагай с барабанным боем в загс. Но лучше выключи зайку! Не жри с Кириллом эскимо в парке. Смехота одна! Тебе не десять лет, чтобы считать мороженое подарком.
Роберт умолк.
– И как она поступила? – спросил полковник.
Роберт сложил пальцы рук в замок и хрустнул суставами.
– Включила лисичку. Отправила Кирилла лесом. А вскоре Никита попросил меня Смирнову помочь.
Роб посмотрел на Лидию.
– До сих пор полагаешь, что я подлость сделал? Может, наоборот? Свел Софу с мужиком, который если захочет невесту мороженым накормить, то отвезет ее в Милан, отведет в лучший ресторан. А ты негодуешь, потому что сама мечтала Смирнова заполучить, а он только на Соню смотрел.
– Глупости! – возмутилась Лида.
Роберт погрозил ей пальцем.
– Кто Андрею Владимировичу глаза на Софью открыть решил? Лидочка наша.
– Прекрати нести чушь, – разозлилась сестра.
Брат положил ногу на ногу.
– Смирнов приехал к нашим родителям просить, значит, руки Сони. Отец сначала хотел вежливо его отправить лесом. Почему? Папаня увидел, что жених ненамного его моложе, и сказал:
– Уважаемый Андрей Владимирович, пройдемте в мой кабинет, там спокойно побеседуем.
Соня тоже с ними рыпнулась, да ее мать придержала:
– Деточка, дай мужчинам без тебя поговорить.
Софья на дыбы:
– Согласие папы никакого значения не имеет. Андрюша просто решил соблюсти приличия.
Мама ей в ответ:
– Это понятно, однако хорошие отношения между отцом и твоим мужем предпочтительнее, чем плохие. Зачем тебе лишние нервы? Папа деликатный, интеллигентный, умный. Он никогда не нагрубит твоему жениху. Если вдруг он не даст согласия на брак, ты подчинишься его воле?
Сонечка в крик:
– Не Средние века на дворе. Плевать я хотела на его мнение!
– И в чем тогда проблема? – спросила мама. – Уедешь к милому в шалаш, никто тебя не остановит. Ты давно уже совершеннолетняя.
И тут сестрица от смеха зарыдала:
– Шалаш! Мать, чтобы ты всю жизнь в такой хибарке жила, как дом, который Андрюше принадлежит. Открой интернет, почитай про Смирнова! Он в списке «Форбс», миллиардер, владелец особняков в Европе, США, Англии. У него личный самолет. Шалаш!
Спела Софа песнь о богатстве суженого, потом у нее от мысли, что она получит доступ к таким деньгам, в горле пересохло. Сестричка бутылку с водой схватила, а из открытого окна шорох послышался. Мать с Сонькой на него внимания не обратили, а я скумекал. Кто сейчас находится в комнате? Мать, я и Софья. Где Лида? Она в магазин еще до приезда жениха сестры отправилась, Смирнов без предупреждения заявился. Лидуська с детства обожает подслушивать и подглядывать. Наш домашний Штирлиц!
– Ну, вообще! – возмутилась Лида. – Врет и не краснеет.
– Я вру? – прищурился Роб. – А кто матери всех горничных до сих пор сдает? Про косяки прислуги доносит? «Мамулечка, домработница тебе сказала, что она творог на рынке за две тысячи взяла, хозяйка цену повысила. Врет. Я тоже у нашей Тани молочку себе беру. Творожок как был по триста рублей, так и остался. Сметана тоже не подорожала». Ты этого вчера не говорила?
– Знать, что маму наглая половая тряпка за нос водит, и молчать? – повысила голос Лида. – Да никогда. Я за мать горой.
Роберт опустил уголок рта.
– Борец ты наш за правду и справедливость. Я в детстве вечером в кровати почитать не мог. Мать свет погасит в детской и уйдет. А я лампочку зажгу, знаю, что родительница больше не придет, и за приключения Шерлока Холмса берусь. Минут через пятнадцать из открытого окна несется голос матери: «Так-так! Завтра останешься без сладкого». И всякий раз, когда я хулиганил, мать об этом узнавала. Соне тоже за художества постоянно доставалось. Лида же идеальная была, ее никогда не наказывали. Я потом сообразил: это Лидка нас сдает! Вы дальше про появление жениха Софы слушайте. Я из гостиной ушел, мне хотелось узнать, о чем папа со Смирновым перетирают. Лето стояло, жарко было, кабинет отца находится на втором этаже, но у него голос громкий. Я надеялся, что они с гостем на балконе устроятся. Ну, зачем в духоте париться? Обошел дом слева, иду по стеночке тихо-тихо. Добрался до угла, слышу бас отца:
– Ваше материальное положение позволит содержать семью? Вы не бедный человек?
– И нашу с Лидой семью могу содержать, и вашу с Полиной Владимировной, – заверил Смирнов.
– Спасибо, до сих пор я сам справлялся, – ответил отец.
– Не хотел вас обидеть, понимаю, что вы обеспеченный человек. Но надеюсь, ваша супруга не откажется от подарка, – продолжал жених, – я приобрел ей комплект от «Ван Клиф», вот фото.
Роберт прервал рассказ.
– Вы о такой фирме слышали?
– Да, – ответила я, – это очень дорогой ювелирный дом с бутиками в Париже на Вандомской площади, бульваре Осман. Их мастера славятся изготовлением на заказ настоящих произведений искусства. Стоимость их зашкаливает.
– Вот там жених теще ожерелье, серьги и браслет заказал, – продолжал Роб, – он показал отцу снимок и пояснил:
– Хочется устроить праздник не только любимой женщине, но и ее семье. Когда все сядут пировать, то сначала по традиции выпьют за новобрачных. Потом я встану, предложу тост за родителей жены и вручу подарки. Полине Владимировне ювелирный комплект. Уж извините, что заранее вам его показываю, потому что ваш совет нужен. Не покажется ли матери Сони подарок пустяковым.
Отец заверил будущего зятя, что все в порядке. А я уловил шорох, точь-в-точь как тот, что в гостиной минуту назад слышал. Я высунулся осторожно из-за угла. Ба! Лидка! Стоит прямо под балконом лицом к стене. Подслушивает. Я-то туда не пошел, остался за поворотом, вот сразу и не заметил сестричку.
– Сам-то чем занимался? – презрительно молвила Лидия. – Яблоки собирал?
– Они у нас не растут, – мирно ответил Роберт. – Когда мужчины в кабинете разговор закончили и ушли, я тоже решил отчалить, смотрю, Лидка по дорожке к калитке спешит. А что за забором маячит? Дорогущая иномарка Смирнова. Меня осенило! Сестрица что-то задумала! Небось решила с Андреем Владимировичем тайком пошептаться. И точно! Я бегом в кусты у забора. Ясно же, куда жених пойдет, – к тачке. Кстати, он сам за рулем сидел, без шофера. Приблизился Смирнов к иномарке, и тут – тра-та-там! Лидка. Она будущего супруга Сони остановила и давай сестру расхваливать: «Сонечка у нас очень умная, жаль только, что с медициной у нее не получилось, решила ботинки больным шить. Очень милосердная, поэтому и болеет постоянно. Она же имеет дело с теми у кого грибок, туберкулез, СПИД. У нас вся семья от этих болезней прививки сделала. И вы к врачу сходите. Очень хочу племянников, мечтаю понянчить Сонечкиных деток. Но сестре никогда не суждено матерью стать, у нее проблемы по линии гинекологии. А мне повезло, я здорова со всех сторон».
Роберт рассмеялся.
– Вроде хвалит Соню, а по сути понос на нее льет. Себя вместо сестры откровенно предлагает. Смирнов ей ответил:
– Очень благодарен вам за откровенность. Раз вы с будущим зятем честны, то и мне следует таким быть. В наследниках я не нуждаюсь! Возраст уж не юный, воспитать детей не успею. После моей смерти все получит супруга. Ей предстоит капиталом распоряжаться. Болезней я не боюсь, сам благотворительностью занимаюсь, на вокзалах бомжам еду раздаю. А у них вши, чесотка, те же туберкулез, СПИД. Надеюсь, вы будете на нашей свадьбе подружкой невесты. Очень рад был с вами поговорить.
Сел в свой многомиллионный экипаж и уехал. Мне захотелось ему руку пожать. Так Лидку красиво умыл! Сестрица разозлилась и к вам пошла, компромат на Смирнова нарыть решила, брак Сони порушить!
Глава 18
Лида вскочила.
– Гаденыш!
Дегтярев поморщился.
– Сядьте, пожалуйста. Лидия хотела узнать: Андрей Владимирович тот, за кого себя выдает или нет? Есть ли у него темные пятна в биографии? Есть ли любовница? Внебрачные дети? На мой взгляд, вполне объяснимое беспокойство.
– Подонок, – всхлипнула Лида, – а я-то, дурочка, решила брату помочь! Привезла его к вам! Попросила что-нибудь предпринять, чтобы Роберта за решетку не упекли. А он мне чем отплатил! Наврал с три короба.
– Все чистая правда, – отрезал парень, – а помогать ты мне решила после того, как я тебе объяснил: знаю, что младшенькое наше чудо, от зависти офигев, сыщиков наняла. Или они меня отмазывают, или я отцу-матери рассказываю, что Лидка брак Сони с Андреем Владимировичем разрушить хочет. И вот мы у вас.
Лидия упала в кресло.
– Опять он врет.
– Живя в деревянном доме, не стоит разводить на полу костер, – заметил полковник. – Роберт, предположим, вы выставили на всеобщее обозрение Лидию, все узнали, какая она непорядочная особа. Но если ваша младшая сестра такая отвратительная интриганка, то что ей может помешать рассказать в ответ историю с вашей клиникой?
Роберт опешил.
– Лидия сообщит отцу, что вы его филигранно обманываете, – подхватила я, – вы, Роберт, небось забыли, как бормашина включается. В кабинете за вас трудится Сергей Воронин.
– Вы здорово рискуете, позволяя гражданину другой страны прикидываться вами. Вдруг у него в кресле кто-то умрет? Анафилактический шок от наркоза в кабинете стоматолога не такая уж редкость. Можете оценить размер бедствия? – добавила я.
У Роберта вытянулось лицо.
– Брат любит кого-нибудь фекалиями измазать, – прошептала Лидия, – наврет с три короба, изобразит что угодно. Но он глуп. Не представляет себе последствий своих поступков.
Лидия молитвенно сложила руки.
– Я наивно хотела помочь Роберту. От всей души. И что получила в ответ? Мне очень неудобно, я непременно оплачу время, которое сегодня вы впустую потратили, слушая его глупую ложь. Смирнов меня сразу насторожил. Знаете чем? Взглядом. Я часто общаюсь с богатыми людьми. Так вот. Они всегда спокойны. Не на словах. Глаза у них не бегают, тревоги в них нет. Большие деньги – большой риск – большая ответственность, тем более в России. Неизвестно, может, утром проснешься, а у тебя под домом ОМОН, конец каше на золотой тарелке. Миллиардеры прекрасно это понимают, поэтому дети у них за границей учатся-живут. И капиталы давно так закопаны, что сами плохо помнят, где заначка зарыта. Но трехлитровые банки с золотишком у них есть. Поэтому в глазах спокойствие, уверенность, что они из любой сточной канавы в белом костюме вылезут. Адвокатов наймут, полицию подкупят или смоются под чужим именем. Все схвачено. Всем заплачено. Нет повода дергаться. Да и те, кто в девяностые бизнес поднимал, уже пуганы-перепуганы, бандитами-полицией научены, друзей-партнеров хоронили, сами кого-то по-тихому придавили. Все уже испробовано. Чего бояться? Смерти? На случай, если Бог есть, они храмы построили. Они свое давно отбоялись. А у Смирнова в глазах страх.