Диета для трех поросят

– Муж охотно вступил в игру, а когда ты протянула ему пузырек и велела принять снадобье – ну, допустим, от кашля – послушался.

На секунду я потеряла дар речи, но быстро пришла в себя и воскликнула:

– Это бред! В лаборатории изучат склянку и не найдут на ней ничьих отпечатков пальцев, кроме как Олега.

– Ты была в перчатках.

– Нет!

– Докажи!

Я снова онемела, а Вера Петровна встала и принялась ходить туда-сюда по кухне.

– Для начала успокойся, – велела она. – Будет еще хуже, если приедет милиция и придется рассказывать про детскую, игру в няню и прочее. У Олега банк. Слух о том, что Ефремов был псих, немедленно полетит по Москве. Народ начнет забирать вклады… Короче говоря, этого нельзя допустить.

– Вам совсем не жаль мужа, – пробормотала я.

Вера Петровна включила чайник.

– Если честно, мне жаль себя, – откровенно сказала она, – Олег был болен, к настоящему времени стал почти неадекватным. Давай поступим так. Пока сюда едет врач, глотнем чайку, придем в себя, я тебе кое-что расскажу, а потом мы совместно примем решение о дальнейших действиях. Ни тебе, ни мне шум не нужен.

Я уставилась на Веру Петровну в полном недоумении. Ее самообладанию можно только позавидовать. Не всякая жена, пусть даже и тяготящаяся семейными узами, сохранит спокойствие, увидев труп супруга!

А хозяйка тем временем завела рассказ.

Олег и Вера поженились по любви. Они были уже не юными, но брак заключили впервые – оба сначала строили карьеру и в молодости думали лишь о работе. Вера вообще полагала, что семейная жизнь не для нее, отношения, которые она завязывала с мужчинами, завершались очень быстро. Может, дело было в ее профессии? Вера отличный психолог, и через месяц совместной жизни любовник становился для нее открытой книгой. Причем, как правило, букварем, а не философским трактатом. Веру раздражали лень, несобранность, неумение зарабатывать деньги, эгоизм, завышенная самооценка партнеров. Она уже отчаялась найти себе пару, ей даже стало казаться, что нормальных мужчин в природе не существует. И тут на прием к ней пришел Олег Ефремов. Никаких проблем у мужчины не имелось, зато была сестра Ирина, законченная алкоголичка. Олег испробовал разные способы борьбы с пагубным пристрастием сестры – возил ее по клиникам, не только российским, но и зарубежным, кодировал, вшивал «торпеды», очищал кровь, поил сборами трав… Положительного результата не наблюдалось. Выйдя из очередной больницы, Ирина пару месяцев вела трезвый образ жизни, а потом хваталась за бутылку, и все начиналось заново. Денег на пьяницу уходило немерено, но отнюдь не финансовые проблемы волновали Олега. Хуже всего дело обстояло у него со свободным временем. Ирина была неспособна жить одна, поэтому обитала с братом, и если тот задерживался на службе, немедленно впадала в депрессию и заливала тоску алкоголем. Когда Ефремов упрекал сестру, та с вызовом заявляла:

– Пью и буду пить. А что еще мне делать? На службу меня не пускаешь, замуж тоже. Лишил всех радостей.

Это было правдой. Ирина когда-то закончила факультет журналистики и мечтала стать известным репортером. Пару лет она работала в разных изданиях, но, увы, пишущая братия любит выпить, а статус светского обозревателя, коим являлась Ира, обязывал посещать тусовки, презентации, вечеринки. Ясное дело, на подобных мероприятиях подают спиртное, и очень скоро Олег сообразил: Ире надо срочно менять работу. Он устроил сестру в рекламное агентство, но и там частенько случались праздники. Ирина перевелась в издательство. Затем стала выдавать книги в библиотеке, но путь в читальный зал пролегал мимо ларька, в котором торговали горячительным. В общем, как тут не вспомнишь поговорку: «Свинья везде грязь найдет». Олег оценил глубину народной мудрости и решил запереть сестру в квартире.

Представьте его изумление, когда в один отнюдь не прекрасный день он обнаружил Иру в спальне пьяной. Ефремов даже растерялся: ну где, спрашивается, она отыскала бутылку? Тогда он велел домработнице следить за красавицей в оба глаза, и та скоро доложила:

– Она действует как алкоголики на зоне. Берет черный хлеб, нажевывает, складывает в мешок, вешает за батарею…

– Ну ваще! – только и сумел вымолвить Олег и решил посоветоваться с психологом.

Вера не сумела ему помочь с решением проблемы – Ирина осталась алкоголичкой, зато психотерапевт и банкир поженились, чем вызвали бурю негативных эмоций у сестры Олега. Та в штыки приняла жену брата, начала делать ей гадости, и в конце концов Олег, не выдержав, положил Ирину в клинику. Но не наркологическую. Пьянчужка попала в руки психиатров.

Трех месяцев в сумасшедшем доме, пусть даже элитном, хватило, чтобы Ира взмолилась:

– Забери меня домой!

– Ни за что! – отрезал брат. – Раз ты психопатка, то сиди в поднадзорной палате, я устал работать сторожевым псом.

И тут Вера продемонстрировала свое доброе сердце. Она пришла к золовке и сказала:

– Я тебя заберу под свою ответственность. Но имей в виду: я еле-еле мужа уговорила, он очень на тебя зол, и если ты вновь запьешь, сдаст тебя под замок навсегда.

– Верочка, – зарыдала Ирина, – умоляю! Никогда даже нюхать спиртное не стану, только увези меня отсюда! Прости за все!

Вера вернула Ирину домой… и через неделю та накушалась вдребадан. Слава богу, Олег в тот момент находился в командировке и не видел безобразия. Вера живо вызвала похмельщика, и когда Ирина начала адекватно воспринимать окружающий мир, упрекнула ее:

– Ты меня обманула!

– Это не я, а генетика виновата, – стала отбиваться Ирина. – Наша мать была алкоголичкой, окончила свои дни в сумасшедшем доме, мне досталась кривая наследственность.

Когда Олег вернулся в Москву, Вера осторожно побеседовала с мужем и выяснила, что в словах Иры имеется доля правды.

– Да, – неохотно признал Олег, – мама действительно болела.

– Она пила? – напрямую поинтересовалась жена.

– Нет! – возмутился муж. – У нее была шизофрения. А из спиртного максимум, что она себе позволяла, – кстати ее звали Алевтина Марковна, – это ложечка ликера в кофе. Ирина врет. Мы с сестрой очень долго не знали о болезни матери. Отец старательно скрывал от нас истинное положение дел, он был врачом, психиатром.

– Ты рассказывал, – вспомнила Вера. – Но, похоже, полной информации о своем детстве мне не сообщил.

Олег пожал плечами.

– А что о нем говорить? Обычная счастливая и беззаботная пора. Мы жили обеспеченно, имели просторную квартиру, дачу, машину. Я себя не чувствовал ущербным. Вот только очень скучал по маме: она часто ездила в командировки, а когда бывала в Москве, не обращала на нас с сестрой никакого внимания. Папа тоже всегда был занят, ведь он заведовал клиникой и имел много частных клиентов…

Вера Петровна прервала рассказ, глотнула остывшего чая.

– Вы не ошибаетесь? – спросила я. – Насколько я знаю, в советские годы медицина не была коммерческой.

Собеседница скривилась.

– Какая наивность! В прежние времена пациенты платили многим специалистам: стоматологам, гинекологам, хирургам – клали конвертики в карман белого халата. Существовали даже расценки. Например, аборт тянул аж на пятьдесят рублей. За эти, немалые по тем временам, деньги женщине был гарантирован полный наркоз, два дня в отделении и бюллетень с диагнозом «цистит».

– А при чем тут воспаление мочевого пузыря? – не сообразила я.

Вера Петровна снисходительно улыбнулась.

– Бюллетень полагалось сдавать в бухгалтерию, а там сидели сплошные сплетницы, и через пять минут после предоставления им документа весь коллектив узнал бы: женщина сделала аборт. Но если прерывание беременности просто обсуждалось, и в принципе все понимали, что это не столь уж и трагично, то клеймо «шизик» прилеплялось на всю жизнь. Человеку, который попадал на учет в психоневрологический диспансер, моментально перекрывали кислород. В личном деле бедолаги появлялась соответствующая запись, и ни на какой карьерный рост он более рассчитывать не мог. Причем в поле зрения психиатров оказывались не только серьезно больные люди, но и маленькие дурочки, решившие из-за несчастной любви отравиться таблетками. Выпьет глупышка снотворное, полежит на диване, испугается и вызовет «Скорую», врачи промоют ей желудок, подержат неделю-другую в палате и до свидания, а пятно остается на всю жизнь: права на вождение автомобиля не получить, за границу не выехать, на хорошую работу не устроиться. Поэтому психиатры тогда имели обширную частную практику, и отец Олега не был исключением. А теперь сообрази: станут ли клиенты обращаться к специалисту, если у того жена с приветом? Скорей всего побегут искать другого доктора, мол, хорош профессор, не способен помочь даже близкому человеку. Вот почему Михаил Олегович тщательно скрывал правду. Олежек и Ира были не в курсе дела, дети лишь знали – мама частенько уезжает в командировки. Но на самом деле Михаил Олегович прятал супругу в специально оборудованном помещении и усиленно лечил. Через энное количество времени Алевтина Марковна приходила в себя и возвращалась домой.

Истина открылась случайно.

Олег и Ира были погодками, сестра ниткой вилась за старшим братом, и когда тот, учась уже на первом курсе института, решил закатить веселую вечеринку, естественно, собралась принять участие в гулянке. Поскольку мать была в командировке, а отец пропадал на работе, парень не стал спрашивать ничьего разрешения. Наверное, в глубине души он понимал, что строгий папаша не одобрит его идею погудеть от души и запретит даже думать о сборе компании на даче. Мало ли какие эксцессы могут случиться, там ведь будут девочки… Поэтому Олег без спроса взял ключи и сказал приятелям:

– Завтра в полдень сбор на станции Кратово…

Глава 4

Вечеринка удалась на славу. Девочки нарубили винегрет и начистили селедки, мальчики накупили водки и напитка «Буратино». Что еще студентам нужно для веселья? Сначала выпили-закусили, потом потанцевали, затем вновь сели за стол. А где-то часов в пять утра разбились на пары и разошлись по комнатам, благо на даче у Ефремовых было множество крохотных помещений.

У Олега в то время завязался роман с симпатичной девушкой Маргаритой Моргулис. Рита училась в Строгановке, поэтому она очень удивилась, когда обнаружила в комнате, куда ее привел кавалер, глину и незавершенную фигурку женщины.

– Кто-то из твоих домашних скульптор? – спросила Рита, рассматривая инструменты.