Страстная ночь в зоопарке

В кухню вплыл терпкий запах дорогого мужского одеколона. Я невольно чихнула, подняла глаза и увидела на пороге невысокого коренастого человека, одетого самым нелепым образом. На незнакомце было черное пальто из качественного кашемира. Воротник поднят, шею обвивал темно-серый шарф. Чуть более длинные, чем надо, брюки внизу собрались складками, которые падали на тупоносые ботинки с высокой платформой. На голове торчала дурацкая шерстяная бордовая шапочка, из-под нее выбивались длинные, чуть вьющиеся, поседевшие волосы. Мужчина явно не был частым посетителем парикмахерской или пытался походить на Эйнштейна, который, судя по известным фотографиям, предпочитал такую же прическу. Только у физика волосы были откинуты назад, а у этого типа густая челка опускалась до оправы больших, слегка затемненных очков. Подбородок незнакомец прятал в кашне, я не смогла в деталях рассмотреть его лицо. Руки странного типа украшали ярко-голубые перчатки. Поверьте, редко встретишь на улице человека, одетого столь нелепым образом. Пальто было ему велико, плечи свисали, а длинный шарф походил на скрученную простыню, шапочка могла бы хорошо смотреться на подростке, который катается на сноуборде, на седых волосах она выглядела диковато. Ботинки на карикатурно толстой подошве буквально кричали о комплексе неполноценности, а голубые перчатки вызывали недоумение. Вроде человек, облаченный в черное, не должен выделяться из толпы. Но этот индивидуум ухитрился достичь эффекта, о котором мечтают некоторые женщины: его было невозможно не заметить.

Я моргнула, опомнилась и сказала:

– Здравствуйте.

Дядька вздрогнул, развернулся и быстро убежал. Мне оставалось лишь удивляться: кто же он такой и как попал в дом? Отлично помню, что Раиса тщательно заперла дверь, когда мы с ней вошли в прихожую. Может, у мужчины имелся ключ? Или здесь есть черный ход?

Глава 4

Отсутствие Раисы затянулось. Я спокойно ждала ее, но, когда из духовки интенсивно запахло выпечкой, забеспокоилась. Ну куда могла подеваться хозяйка? Возможно, ее муж требует, чтобы его поили из ложечки? Скоро Рая вернется, не могла же она забыть про коврижку и гостью?

Я взглянула на большие бело-красные часы, висевшие в простенке между окнами, и забеспокоилась. Раиса отсутствует сорок минут. За это время можно было завершить чайную церемонию, даже если заботливая жена закапывает муженьку заварку через нос при помощи малюсенькой пипетки.

Я встала, подошла к двери и, поколебавшись чуть-чуть, вышла в узкий коридор, украшенный книжными полками. Библиотека семьи состояла из классической русской литературы, все тома в богатых переплетах, ни одного дешевого издания. Неприлично бродить без разрешения по квартире малознакомого человека, но меня извиняло беспокойство, которое становилось все более сильным.

По ногам, обутым в пластиковые тапки, пробежала волна холодного воздуха, я удивилась. Откуда сквозняк? По идее, в узком извилистом коридоре его быть не должно, здесь отсутствуют окна и двери. Но коридор делает небольшой поворот. Наверное, во второй, скрытой от моих глаз части находятся комнаты математика и его жены, а в них распахнуты форточки.

Ногам стало совсем холодно.

– Раечка, – крикнула я. – Рая! Простите, у вас все в порядке?

Никакого ответа.

– Раиса, тебе помочь? – надрывалась я.

Опять полнейшая тишина.

Я растерялась. Стоит ли идти дальше? Вдруг у Раисы с мужем есть некие интимные привычки? Возможно, они обожают предаваться любви после того, как математик поест бутербродов. Вам мое предположение кажется абсурдным? Но если мужчина эгоист, причем принадлежит к самой неприятной разновидности «себялюб-грубиян», то он не постесняется потребовать от супруги исполнения интимных обязанностей, даже если она скажет: «Дорогой, на кухне сидит гостья, а в духовке печется коврижка».

Плевать избалованному индивидууму и на гостью, и на пирог. И то, что супругам уже по полтиннику, ни о чем не говорит. Большинство тех, кого молодежь презрительно именует «неандерталами», ведут активную сексуальную жизнь.

До моего слуха донесся тихий скрип и легкий стук.

– Кто там? – подпрыгнула я и пошла на звук.

Ноги привели меня в крохотный холл-прихожую, я увидела вешалку с верхней одеждой, аккуратно расставленную уличную обувь и чуть приоткрытую входную дверь. Сердце екнуло. Я ведь упоминала о том, что экономка тщательно заперла замок, когда мы вошли в «пряничный домик».

Я развернулась и, выкрикивая на разные лады: «Раечка!» – побежала по коридору.

Первая по ходу комната была спальней с узкой кроватью, застеленной бежевым покрывалом. На тумбочке лежали книги из серии «Жизнь замечательных людей». Торшер с розовым абажуром, на полу ковер цвета спелого персика. Явно спальня Раисы, но ее здесь нет.

Следующее помещение оказалось кабинетом Анатолия. Я замерла на пороге, потрясенная полнейшим беспорядком. На фоне вылизанной до блеска кухни-гостиной, ванной, напоминающей чистотой операционную, и опочивальни хозяйки кабинет ученого казался захламленной норой. Большой письменный стол завален кипами книг с закладками, бумажками, исчерканными ручкой, блокнотами, брошюрами, скрепками, карандашами, на полу валялись листки с формулами, у двух стен громоздились шкафы, набитые научной литературой. Около окна стоял на тумбе телефон. На стене – грифельная доска, тряпка и кусок мела.

Я сделала шаг и замерла.

Около черного кожаного дивана на полу валялся поднос, чуть поодаль – чайник, чашка с блюдцем, далее я увидела кучку просыпанного сахара с темным пятном от пролитой заварки. Слева лежало тело в тапочках и шерстяном платье.

Это была Рая. Оцепенение прошло, я кинулась к ней.

– Раечка, тебе плохо?

Женщина застонала и попыталась сесть.

– Что случилось? – бестолково суетилась я. – Надо вызвать врача!

– Врача? – переспросила Рая. – Кого?

– Доктора, – уточнила я. – «Скорую помощь»! У тебя голова закружилась? Может, давление подскочило?

– Давление? – эхом откликнулась Рая. – Сто семьдесят на девяносто. Вы терапевт? А где Анна Ильинична? Почему она не приехала? Мои таблетки закончились, я хотела пойти в аптеку, но времени не было.

– Ты не принимала лекарство от давления! – осенило меня. – Сто семьдесят на девяносто – это довольно высокая цифра!

– Кто вы? – заморгала Раиса.

Я опешила.

– Виола Тараканова.

– А куда подевалась Анна Ильинична? – прошептала Рая и закрыла глаза. – Вы можете сделать мне укол? Анна Ильинична что-то вводит в вену, и голова перестает болеть.

Мне стало страшно.

– Раечка, ты меня не помнишь?

Серо-голубые глаза хозяйки округлились.

– Простите, нет. Вероятно, вы пришли к Олечке? У нее много гостей бывает.

Вместо того чтобы броситься к телефону и звать на помощь медиков, я повела себя по-идиотски, решив объясниться:

– Раечка, я писательница Арина Виолова, приехала из Москвы на ярмарку. Мы с тобой печем рождественскую коврижку для Ольги Сергеевны. Ты поставила форму в духовку и пошла поить мужа чаем.

– Мужа? – вздрогнула Раиса. – Мужа? Чьего?

– Твоего! – уточнила я.

– Голова кружится, – прошептала Рая. – Тошнит, скорее, где тут туалет? Пожалуйста, покажите дорогу. Никак не пойму, как я тут очутилась?

Я решила не водить Раю по дому, сбегала на кухню, принесла эмалированную миску, поставила около нее и позвонила Оле.

Надо отдать должное Оленьке, она не ахала, задавая массу лишних вопросов, а действовала. Меньше чем через пятнадцать минут в дом экономки приехала «Скорая помощь». Раю положили на носилки и понесли к машине. Бургштайн довольно большой город, но Ольга, приехавшая следом за медиками, обратилась к ним по именам: похоже, она хорошо знала врачей.

– Володя, Егор, можете сказать, что с Раисой?

Один из докторов покачал головой:

– Извините, Ольга Сергеевна, сразу не отвечу. Давление высоковато, понаблюдаем некоторое время, проведем обследование, она могла сильно удариться, когда падала, не исключено сотрясение мозга.