Сказки города

– Джимми!

Лин слетела с кровати и кинулась обнимать его, но ее руки прошли сквозь его тело. Она упала на пол и вдруг зарыдала.

Призрак склонился над ней, хотел было погладить по растрепанной голове, но ничего не получилось. Тогда он посмотрел на Айзека и кивком указал на Лин. Айзек скатился с кровати и сделал то, чего не мог Джимми.

– Так вот почему ты ее тогда уволил, – сказал Айзек, пока Лин успокаивалась в его объятьях. – А я-то все думал…

– Да и бэк-вокалистка из нее была так себе, – сказал Джимми.

Лин фыркнула у Айзека на груди и как будто пришла в себя.

– Ох, Джимми, – всхлипнула она и вытерла нос подолом ночной рубашки.

– Все хорошо, девочка, – сказал Джимми нежно.

Она как будто взорвалась:

– Ничего не хорошо! Как ты мог так глупо умереть? Я спустилась и нашла тебя, и ты был… ты был…

– Прости… Я не специально. Я так больше не буду, честно.

Лин рассмеялась сквозь слезы.

– Как ты здесь оказался? – спросил Айзек.

Призрак пожал плечами:

– Понятия не имею. Я был совсем в другом месте, а потом услышал музыку. Кто-то играл соло из «Детки», и я подумал – ого, все, как надо! Потом бац, и я уже на кладбище, стою в склепе и пялюсь на дверь. Долго пялился, пока не понял, что могу пройти сквозь нее. Вышел, побродил, напугал сторожа… Потом стало светать, я подумал о Лин – и оказался тут. Айк, у тебя рот открыт, ты в курсе?

Ударник захлопнул челюсть и выдал:

– Вот это да. Тебя разбудил Пух. Это парнишка, который играл на кладбище.

Джимми заинтересованно поднял брови. Теперь он по-турецки сидел на полу напротив Лин и Айзека. Совсем как раньше, подумал последний, только вот Лин обнимал он сам, и мы все были одеты.

– Что за парнишка?

– Хороший. Безбашенный, но играет круто. Почти как ты. Мы его вчера на кладбище и поймали.

– Отвели к Лукасу? Вы ведь еще с Лукасом, правильно?

Айзек отвел глаза.

– Ну, сейчас – да. – Он выдержал паузу, потом вздохнул и признался: – Джимми, после твой смерти «Единорог» тоже умер. Мы не стали искать замену. Да и не нашли бы, брат. Мы расползлись по углам, каждый чем-то занимался… Как обычно и бывает в таких случаях.

– Да брось, в таких случаях обычно устраивают прослушивание, – Джимми криво усмехнулся. – Но я польщен, что вы не стали. Жаль проект, конечно. Мы были крутой командой.

Лин встрепенулась:

– Они и сейчас крутая команда! Скажи ему, Айк, ну что ты молчишь? Они снова собрались, чтобы сыграть концерт в твою честь, Джимми!

Айзек кивнул. Призрак озорно улыбнулся:

– Вот это я удачно зашел.

Они проболтали еще час, после чего Айзек сказал, что если не поспит, ни за что не поверит, что все это было по-настоящему. Лин и Джимми оставили его в спальне и спустились в кухню. Лин заварила кофе.

– Рони еще спит, она в выходные поздно просыпается, – тихо сказала Лин. – А Бобби у своей девушки.

– Какая Рони сейчас? – спросил призрак, устраиваясь на табуретке.

– Красивая. Умная. Озорная. У нее твои глаза.

Джимми вздохнул. Он последний раз видел дочь, когда ей было пять. После тура он едва успел поиграть с ней несколько часов, потом была вечеринка, а потом… Она, должно быть, давно забыла все то немногое, что успела узнать о нем как об отце.

– Рони часто сидит в твоей студии. Пыталась научиться играть на твоей Мейзи. Но гитара ее совсем не слушается.

– Да, Мейзи – девочка с характером… А студия – так и осталась? В смысле, Айк?..

– Нет, он ничего не переделал. Только свою установку перевез, когда мы поженились.

Лин нервно заерзала на стуле. Ей было неловко. Джимми это понял и поднял было руку, чтобы ободряюще коснуться ее плеча, но вспомнил, что ничего не получится. Чертовски неудобно быть призраком – даже обнимать приходится словами.

– Ты выбрала самого лучшего из нас, – сказал Джимми. – Наверно даже, самого лучшего из всех. Вы ведь счастливы?

Лин кивнула.

– Ну вот и отлично. Тогда хватит вести себя так, как будто в чем-то виновата. Сделай и мне кофе, не выпью, так хоть понюхаю.

Лин была рада занять руки. Она засыпала кофе в турку и поставила ее на огонь. Джимми с любопытством разглядывал кухню.

– Смотри-ка, моя катана осталась! И цветок этот до сих пор жив, я-то думал, он и месяца не протянет, и…

– Папа?

Джимми обернулся. В дверях, завернутая в зеленый халат, стояла красивая рыжая девушка. Его дочь.

– Ой-ой, – сказал Джимми. – Привет.

Секунд пять они молча смотрели друг на друга. Потом Рони сорвалась с места…

– Папа!

… и кинулась его обнимать. Она пролетела сквозь Джимми и на всем ходу впечаталась в шкаф.

– Твою мать!

– Рони, как ты выражаешься! – автоматически сказала Лин.