Потерянные души

Сыскной архив Сьят знал лучше любого старожила – причём весь архив, потому как для разнообразия и о кражах с похищениями рассказы писал. Он быстро добрался до нужной комнаты с кражами тридцатилетней давности, и тут его настигло первое письмо – от Мьёла, со слепком лица убитого и описанием воровских меток на оном. А следом письма посыпались одно за другим – из регистрации, от Лу, из Городского архива, снова от Мьёла…

Сьят всё же успел просмотреть старые дела, понял, что шайка была или невероятно осторожна, или никогда не шла на серьёзные дела, и занялся письмами. И размышлениями.

Для начала убитый был не мастером Зарэ, но тоже пожилым южным мужчиной примерно того же возраста, а звали его Ивлэ. С мастером Зарэ, гордо сообщала регистрация, их связывала одна приёмная семья. Она же утверждала, что оба мужчины до недавнего времени числились бродягами и проживали в одном и том же приюте для бездомных «Старый причал», однако с год назад оба купили по небольшому домику и переехали по таким-то адресам. Работали оба в разных амулетных лавках, соответственно, по таким-то адресам. Причём оба как колдуны не регистрировались, даже как слабые.

Следом пришло настораживающее письмо от Лу. В регистрации он лично просмотрел дела известной троицы (дело Ньёда ещё не нашли, но обязательно отчитаются) и заметил, что Ханви зарегистрировала всего одна служащая, а это против правил. Заверять личность должны минимум трое. Плюс в её деле ничего нет о родителях и иных родственниках – ни слова: ни имён, ни адресов. То есть личность и имя Ханви определённо поддельные.

Следом отчитался Городской архив. Прислал ворох заметок о наградах Ханви и её заслугах перед городом, о веренице благодарных учеников и прочая, и прочая. Заодно предоставил заметку об Ивлэ: оказывается, убитый засветился в прессе, сумев восстановить древний и давно не работавший исцеляющий амулет, который лечил в три раза быстрее обычных, а на его основе создал новый и с теми же свойствами. Случилось это год с лишним назад (и вот откуда, подумал Сьят, у бродяги взялись деньги на дом).

А через полчаса написал Мьёл: мастер Зарэ отсутствует недели три – согревающие заклятья давно выдохлись, дом остыл, сад и крыльцо в снегу. Больше ничего интересного нет ни в доме, ни в саду. Дальше они с колдуном Лу («взял с собой, чтобы без дела не скучал и обучался») осмотрят дом Ханви – тихо и осторожно, следов не оставят, беспокоиться не надо. Не впервой.

Потом отчиталась регистрация – нашлось дело Ньёда. Пропащий оказался мужик. С детства бродяжничал и пару раз был пойман по мелочи на кражах еды. К юности вроде за ум взялся, даже школу худо-бедно окончил. Но потом получил наследство от дяди, промотал его в пять лет и снова оказался на улице. Имел крохотную комнатёнку в унылом гостевом доме на окраине Семиречья, однако был на все руки мастер, и к нему толпами шли чинить то, что ремонту не подлежало, – старинные часы, амулеты, артефакты. Всё после него работало – и все деньги Ньёд быстро и исправно проматывал.

Сьят сложил письма в папку, качнулся на стуле и задумался. А ведь Ханви тоже артефакты создавала и восстанавливала. Её сын ещё по малолетству разболтал, что словесность – не единственное увлечение матери. Она любит работать со старинными книгами, и ей везли их отовсюду. Причём приносили рассыпающиеся в прах листы с полустёртыми чернилами, а уносили книги в отличном состоянии, годные для чтения и не нуждающиеся в поддерживающем колдовстве. А в деле Ханви не было ни слова, что она колдунья.

У всей четвёрки – способность к колдовству… Слабая (внезапная?), но явная. И это, кажется, ниточка – показался из клубка хвостик…

А ещё через час, когда Сьят уже начал клевать носом над письмами и папками, Мьёл прислал ошеломляющее: дом Ханви неинтересен, зато в её саду, в дальних углах, закопано два трупа разной степени «свежести». Первый – пожилой северный мужчина, недельной давности смерть. Второй – пожилой южный мужчина, мёртв недели три. Оба без признаков насилия, но так странно скрючены, что, скорее всего, отравлены. А главное, могилы явно копал колдун – обе очень глубокие и одинаковых размеров. Ну и какие-то капли-следы он тоже заметил.

Ньёд и Зарэ?..

«Одна тварь убита, вторая убила и будет утоплена», – довольно заявил чужак.

Значит, Ньёд уверен, что его убили Ханви и Ивлэ. И таким изощрённым способом отомстил обоим. Но зачем тогда потребовал от сыскников правды? Чтобы они нашли трупы, доказательства виновности Ханви в двух убийствах и установили их мотивы? И доказательств, конечно, более чем достаточно: скрытые могилы, нож Зарэ… А если Мьёл по каплям-следам с могил сумеет выйти на колдуна, который прятал тела… Тогда вообще всё.

Или нет?

Нет, прежде надо всё-таки понять, что именно стащили (или за чем именно охотились) четверо молодых воров. Что мелким и осторожным (скорее всего) карманникам понадобилось в том особняке номер восемь на Пятом острове. И из-за чего они так ругались, что всплыло (очень кстати) имя Ньёда.

А ещё необходимо установить точные даты смерти обоих найденных в саду.

Ханви любила поездки – даже на соседний остров уехать и переночевать в гостевом доме ей было в радость. Она жила одна (с мужем разошлась, а дети выросли), и ей не хватало впечатлений. А кто, пока она в отъезде, присмотрит за огромной библиотекой, полной редких и дорогих книг? Только защита – и на особняке, и на ограде, и на воротах, и где-нибудь ещё. Чужаку даже в сад просто так не попасть. Да, любую защиту можно взломать – но лишь в отсутствие обитателей дома. А Ханви, насколько помнил Сьят, всегда, уезжая даже на два-три дня, отпускала прислугу – по причине крайней прижимистости. Зачем платить людям за те дни, когда они ничего не делают?

Сьят не особо понимал в колдовстве и защите, но на всякий случай попросил Мьёла проверить заклятья на ограде и воротах. Во-первых, были ли они взломаны и восстановлены, а если да, то сколько раз. Во-вторых, колдуны спокойно проникли и в сад, и в дом, то есть сейчас защита отсутствовала, и её надо вернуть – в доме много редкостей. А в-третьих, он предложил колдунам дождаться служанок и узнать, в какие дни хозяйка отсутствовала. Заодно и мертвецов изучить – установить время смерти. И после опроса прислуги (которая, конечно же, придёт) станет понятно, в отсутствие Ханви убили обоих или нет. Конечно, хозяйка могла отпустить слуг, чтобы обойтись без свидетелей и создать видимость своего отсутствия… но даты поездок и у лодочников уточнить несложно. Ханви – личность известная.