Криминал на лабутенах

Собеседница поперхнулась. Разговор явно свернул не в то русло. Тут уж было не до ревности.

– Слава, – услышала Мариша из трубки. – Славка… Просыпайся. Тут тебя какая-то баба требует.

– Пошла она…

– Тюрьмой угрожает.

– Отвали.

– Слава, да проснись ты! Во что ты еще влип, горе ты луковое?

Наконец даме удалось разбудить своего кавалера, и тот буркнул в трубку:

– Кто это?

– Ты зачем квартиру вскрыл, лишенец?

– А? Чего?

– Ключи у старика выкрал, в паспорт заглянул, думаешь, самый умный? Вычислили тебя! Собирай вещи. У тебя ведь условка?

– Отсидел я. Вчистую освободился.

– Все равно собирайся. На допрос поедешь.

И тут парень неожиданно взвыл:

– Блин, да когда же это закончится! Сколько можно! Уже три года, как освободился, а вы все от меня отстать не можете. Как только что-нибудь у вас на районе случится, сразу ко мне! Других, что ли, бедолаг вам нету?

– Но сегодня утром именно ты прокололся. Украсть ключи у собственного пациента – это надо быть совсем конченым придурком.

– Погодите, – буркнул Слава. – Какие ключи я украл? У кого?

– А то не знаешь!

– А вы напомните.

Что же, Мариша была готова.

– Я не гордая, напомню.

И напомнила. Парень слушал внимательно, а потом сказал:

– Нет, я не при делах. Меня там не было.

– Как же! Рассказывай!

– Вы меня не поняли, – спокойно повторил парень. – Меня в смене этой ночью вообще не было. Не работал я.

– Как? – опешила Мариша.

– Подменился.

– С кем?

Слава помолчал, а потом признался:

– Приятель мой – Вовка – за меня согласился порулить.

– А разве так можно? – удивилась Мариша.

Слава хихикнул:

– Нельзя. Но если очень хочется, то можно.

– И тебе разрешили?

– Сами посудите, я ведь не врач и даже не санитар. Баранку крутить – это всякий сможет. Тем более что Вовка на «Скорой» когда-то работал.

– А бросил чего?

– Сами бы поработали ночью на «Скорой», небось не стали бы спрашивать, – неожиданно огрызнулся парень. – Мы ведь людей с улицы подбираем. Редко когда такое счастье, что человек приличный, просто плохо ему стало. По большей части бомжи да пьяницы. Или наркоманы еще. Некоторые буйные, другие заразные, третьи просто воняют. Никаких денег с таким контингентом не захочешь. Чтобы на «Скорой» всю жизнь проработать, самому надо быть немножко двинутым. Вот мне врач с медсестрой такие и попались. Да еще верующие оба. Едут, либо молитвы бубнят, либо про святые места беседуют.

– Иеговисты? Сектанты?

– Нет, куда там. Наши. Православные. В какой-то храм оба ходят, не помню, как называется, в Осиновой роще он у них. Отец Анатолий в духовниках. Только о том и разговоры. В общем, устал я от них. Больным сказался, объяснил, что в последний момент живот скрутило, не приду я. Но чтобы их не подводить, друг за меня выйдет порулить. Они и согласились.

Мариша испытала разочарование. Воцерковленный врач и верующая медсестра вряд ли стали бы вскрывать квартиру папы и устраивать там подобный беспредел, какой застала сегодня утром Мариша. Значит, этих двоих можно было вычеркнуть из числа подозреваемых. На всякий случай Мариша позвонила медсестре – Нине Семеновне, которая подтвердила, что минувшей ночью с ними ездил шофер Володя, которого прислал себе на подмену занедуживший Слава.

– А в чем дело? – поинтересовалась женщина потом.

Мариша объяснила.

– Нет, ни я, ни Сергей Викторович не могли ограбить квартиру вашего папы.

– Вы знаете, о ком я говорю?

– Вашего папу прекрасно помню. Это был наш последний больной. Мы уже назад возвращались, вдруг он прямо у нас перед колесами упал. Он по телефону в этот момент разговаривал, телефон упал, разбился. Мы хоть его и подобрали, но аппарат уже был разбитый и нерабочий.

Что же, если женщина помнит даже такие подробности, то ей можно верить.

– Интересный такой мужчина, – продолжала вспоминать медсестра. – И как у него дела?

– Папа в порядке, в сознании, гранатов у меня попросил.

– Повезло ему. Если бы он чуток подольше на холодном асфальте провалялся, еще неизвестно, как бы все было. Мог и умереть. А так мы его мухой в больницу, в реанимацию, вот и выходили. Вы не волнуйтесь, теперь он у вас быстро на поправку пойдет.

– Спасибо вам на добром слове. Только боюсь, если папа узнает, что произошло с его квартирой, у него второй инфаркт случиться может.