Призрак с хорошей родословной

– За что? – удивился тот.

– А может быть, это она Любку и прикончила, чтобы дом захапать! – ответил Виктор, и у нас с подругами глаза полезли на лоб.

Судя по продолжительному молчанию, капитан тоже с трудом переваривал эту версию.

– Да ты что?! – наконец выжал он из себя реакцию. – Она же ее… как это… Она же ее мать! И чтобы мать родную дочь из-за какого-то дома убила? Не может быть!

– Э-эх! – горько вздохнул в ответ Виктор. – Не знаешь ты всего!

– Ч-чего я не знаю?

– А как Раиса Захарьевна дочку за меня отдавала, вот чего ты не знаешь!

– Н-не знаю, – не стал спорить капитан, да и не смог бы – язык у него к этому времени уже изрядно заплетался. – Р-расскажи!

– У Любки братец есть, вот в нем Раиса Захарьевна души не чает.

– Ну да, – согласился капитан. – Знаю. Не чает. Только погоди! Он же у нее уголовник! Я же узнавал – три ходки у него уже, а самому едва за тридцатник перевалило. Как же, наслышан я о нем. Дом-то их возле нашего стоял, пока этот придурок со своими дружками его не спалили. Только это вроде бы уже после того было, как ты на Любке женился?

– Верно, – сказал Виктор. – Так я тебе и хочу рассказать, как Раиса Захарьевна ко мне пришла дочь свою предлагать. Вроде бы просто по-соседски ко мне зашла. Я думал, чего спросить хочет. Она ведь в этих местах не так давно появилась. Родителей моих уже в живых тогда не было.

– Ну да, – отозвался капитан. – Я помню.

– А приехала сюда Раиса Захарьевна уже вдовой, но с двумя детишками. Любка и Митька. Купили дом, вроде бы на лето.

– Они, и верно, зиму в городе жили, – кивнул капитан.

– Так вот сынка своего Раиса Захарьевна избаловала ужасно, – продолжал рассказывать Виктор. – А дочка у нее всегда на последнем месте была. Не любила Раиса Захарьевна Любку, вот что. Это ведь она мне ее предложила. За пять кусков.

– Что? – спросил капитан, даже протрезвев от удивления. – Как это? За пять тыщ-щ-щ, что ли?

– Тебе как другу скажу! – ответил Виктор. – Ты ведь мне друг?

– Кто друг? Я друг? – усомнился вдруг капитан, но тут же сомнения его оставили и он энергично подтвердил: – Конечно, друг! Мы же с тобой в одну школу ходили!

– Так я тебе по дружбе и скажу: продала мне Раиса Захарьевна свою дочку. Я ведь на Любке из жалости, можно сказать, женился. Мне Раиса Захарьевна так и сказала: если я Любку замуж за себя не возьму, она ее Махмуду нерусскому – это какой-то торгаш с рынка – продаст. Мол, он хоть сейчас купить девку согласен. Только она, как мать, для дочери своей все же счастья хочет.

– Молодец! – одобрил неизвестную нам, но лихо расторговавшую свою дочь Раису Захарьевну вконец окосевший от самогона капитан.

– И поэтому, мол, сначала мне Любку решилась предложить, – закончил Виктор. – За пять тысяч долларов!

– И ты купил? – тупо спросил капитан.

– Не отдавать же Махмуду этому девку было! Потому что я точно понял, что эта стерва – мать Любкина – Раиса Захарьевна вполне бы свое слово насчет продажи дочери сдержала. У ней сынок под следствие по тому времени угодил. Адвокат вроде бы ей обещал так дело повернуть, чтобы его выпустили. Но деньги нужно заплатить. Вот Раиса Захарьевна и решила единственную ценность, что у них в доме была, продать.

– Какую ценность? – снова не понял капитан.

– Да дочку свою! Любку!

– Вот дрянь баба! – в сердцах воскликнул капитан, до которого наконец дошло. – Собственным ребенком торговать вздумала. И что дальше?

Нас с подругами это тоже чрезвычайно интересовало. Но, увы, в этот момент внимание Виктора что-то снова отвлекло.

– Нет, ты глянь, вот паскуда! – неожиданно выругался он. – Верно говорят – помяни черта, и он тут как тут! Приперлась!

– Кто?

– Кто! Ты глаза-то разуй! Теща моя бывшая притащилась! Раиса Захарьевна, чтобы ей прострел во все кишки! Сейчас услышишь, шум какой подымет, как узнает, что Любка померла!

И Виктор начал тяжело подниматься из-за стола. Мы с подругами первыми выскочили на улицу и поэтому первыми увидели невысокую темноволосую женщину с решительным лицом и маленькими пронзительными глазками, шагавшую к дому с таким видом, словно за ней выступала по меньшей мере многотысячная армия с боевыми орудиями. На самом деле вся армия представляла собой одного-единственного высокого парня со слащавым и очень уж испитым лицом и длинными, давно не мытыми волосами. Одет он был хоть и в дорогие вещи, но как-то неопрятно. Замшевая куртка залоснилась на сгибах. Отворот рубашки был явно не свежим. Кроссовки были какими-то серыми, а дорогие джинсы оказались украшены несколькими декоративными подтеками, оставшимися от красного вина или соуса.

– С сынком прибыли, Раиса Захарьевна! – услышали мы за своей спиной голос Виктора. – Что? Выпустили уже мальчика?

– А тебе-то что? – сурово ответствовала женщина. – Не к тебе, чай, приехали. К дочери! Ты-то что тут делаешь?

– Дом-то мой, – отозвался Виктор.

– Дом ты моей дочери после развода отписал! – решительно сказала Раиса Захарьевна. – Раз и навсегда! Сделка обратного хода не имеет! Дом – наш! Вон и покупатели приехали, – углядев нас троих, заявила Раиса Захарьевна. – Уезжай, Витя, по-хорошему. Не позорься перед людьми!

– А чего мне позориться! Дом я Любке дарил, а не вашему сыночку, который с нар не слезает!

– Ей и дарил, – согласилась Раиса Захарьевна, поднимаясь на крыльцо и тесня мужчин. – Никто не спорит. Где дочка?

На этот вопрос Виктор ответить не решился и молча ушел в дом.

– Где Любка? – этот вопрос был адресован капитану, который тоже что-то смущенно пробормотал и ретировался.

– О, – уперла руки в боки Раиса Захарьевна, – погляди на них, Митенька! Тебя упрекают, а сами с утра пораньше уже зенки до бровей залили! Слова сказать не могут!

– Да ладно тебе, мама, – капризно заявил сынуля. – Сама же Любку за это чмо отдала! Не с милицией же нам Виктора отсюда гнать, тем более что он с ней и пьет.

И парень, хохотнув, обнаружил существенную недостачу зубов.

– Продадим дом, он и отстанет, – добавил он, кинув на нас оценивающий взгляд.

Его мамаша тоже наконец обратила на нас внимание.

– Вы ведь покупатели? – спросила она. – Дочку мою не видели?

Мы с подругами оглянулись по сторонам. Но двор словно вымер. Прапор и Женька, которые только что крутились поблизости, в один момент испарились, словно их и не было. Коля с экспертом все еще находились возле тела Любки в старом доме. А Виктор с капитаном и Любимой носа из дома не казали. По всему выходило, что ужасную новость родным Любки предстояло сообщить нам. Одна была надежда, что, судя по рассказам Виктора, они не станут слишком убиваться по своей сестре и дочери.

– Любы тут нет! – сказала Мариша.

– А где же она? – удивилась Раиса Захарьевна.

– Она в старом доме, – ответила Катька. – Только знаете… Она не в очень хорошем состоянии.

– Совсем в плохом, – подтвердила я.