Мираж в обручальном кольце

– Галка, потом, все потом, – смущенно выпутался из длинных Галкиных рук Толя. – Вот познакомься – Настя.

Галина скользнула по девушке мимолетным взглядом, словно говоря, что в той нет ровным счетом ничего, что могло бы заинтересовать ее. Настя ответила ей своим все тем же слегка презрительным взглядом. Галина не была хороша собой, к тому же почти вдвое старше – в соперницы она явно не годилась.

– Здравствуйте, Галина, – представилась женщина и снова переключила все свое внимание на Толю.

– Петя, – закричала Галина такому же худому, как и сама, мужчине с блестящими глазами, – иди сюда, поздоровайся с Толей!

Настя лишь фыркнула. Петя был из племени типичных жениных подкаблучников. И не стоил даже элементарного внимания. В общем, пока все остальные здоровались, Настя принялась с интересом разглядывать дом и его хозяина. И отвлеклась она лишь после того, как к компании подошли еще четверо мужчин. После этого внимание девушки невольно переключилось на эту четверку. И это понятно. Эти четверо, безусловно, произвели бы впечатление в любом обществе. Все одеты очень элегантно и дорого. И от них исходил волнующий аромат больших денег.

– Раз все в сборе, прошу в дом, – пригласил гостей Валентин. – Сейчас покажу вам ваши комнаты. Умоетесь с дороги, освежитесь – и за стол. Сенька с утра заперся на кухне. Меня туда не пускает, говорит, что готовит что-то потрясающее.

– Кто это Сенька? – спросила у Толи Настя, немного отстав от остальных. – Приятель нашего хозяина? А этот твой Валька, он что, голубой?

– Сенька – это повар! – даже не улыбнулся ей в ответ Толя. – И наш общий друг. Мы вместе учились в институте. Я же тебе рассказывал. Сеня всегда готовит для нас праздничные застолья. И еще, прошу тебя, не говори в таком тоне о моих друзьях.

– Почему?

– Потому что задевает мои чувства, – слегка раздраженно объяснил Толя. – И потом пойми, приличные люди о таких вещах вслух не говорят. Не хочу, чтобы про тебя говорили, что я тебя на помойке подобрал.

Настя открыла рот, чтобы достойно ответить, но тут возле них снова оказалась Галина. И принялась засыпать Толю вопросами о его жизни, работе, здоровье и прочем. Так как энергии тощей Галине было не занимать, а вдобавок природа наградила ее пронзительным и громким, как у сойки, голосом, то в ее присутствии думать или говорить о чем-то еще было невозможно.

Мы с Катериной начали основательно замерзать. Хотя солнца из-за туч видно не было, но день явно клонился к вечеру. К тому же стал накрапывать дождь. Ко всему прочему, мы ужасно проголодались, потому что с утра выехали из дома, не позавтракав, надеясь перекусить в каком-нибудь придорожном кафе на обратном пути. И бродить по лесу было совсем не то же самое, что идти по ровной дороге.

– Мне кажется, что мы кружим на одном месте, – сказала я.

– Да, – поддержала меня подруга. – Иначе мы бы уже давно вышли куда-нибудь, где живут люди. Рощино – большой и престижный дачный массив. Тут должно быть полно разных поселков и коттеджей.

Стоило ей произнести эту волшебную фразу, как мы и в самом деле увидели впереди просвет, а за ним нечто похожее на дощатый забор. Не веря своему счастью, мы кинулись через кусты, ломая ветки. Мокрые листья хлестали нас по щекам и рукам, но мы не обращали на такие пустяки внимания. Впереди были люди! Люди!

Мы выскочили из леса и в самом деле уперлись в сплошной дощатый забор, за которым виднелся большой светлый дом под зеленой крышей. А в доме горел свет, звучала музыка и ходили какие-то люди. Господи, какое счастье! Люди! Мы стояли возле этого дома, и мне казалось, что еще никогда в жизни я так сильно не любила весь род человеческий.

– Пойдем к ним, – наконец произнесла Катька. – Холодно зверски. Я чувствую, что простудила себе все, что было можно.

Обойдя забор по периметру, мы наконец нашли ворота, а рядом с ними калитку. Толкнув ее, мы оказались во дворе, где нас сразу же облаял огромный лохматый пес, не совсем понятной породы. Отсутствие экстерьера компенсировалось размерами. Голова собаки доставала рослой Катерине до пояса.

Но отделались мы легким приступом страха, потому что пес оказался на редкость дружелюбной животиной. Выполнив свой долг и облаяв нас, он ткнулся нам в руки холодным носом, обнюхал и завилял хвостом. Погладив ласковое чудовище, мы с Катькой прошли по усыпанной гравием дорожке к дому.

– Звони, – сказала Катька.

Но звонить не пришлось. Дверь распахнулась, и в наступающих сумерках на порог вышел высокий мужчина. Почти бог. Во всяком случае, нам с Катькой, замершим, промокшим и голодным, показалось именно так.

– О! – казалось, ничуть не удивился мужчина. – У меня, оказывается, еще гости. Вельзи, почему ты их не сожрал? – обратился он к псу.

В ответ пес только скалился и махал хвостом.

– Что ж, проходите в дом, – пригласил нас хозяин, слегка пошатнувшись.

Мы радостно перешагнули порог и смущенно остановились в дверях, потому что после целого дня блужданий по лесу наша одежда, а главное, обувь выглядели, мягко говоря, неподходяще для сверкающего паркета холла.

– Проходите, проходите, – подогнал нас хозяин. – Раз вы понравились Вельзевулу, значит, вы хорошие люди. Будьте моими гостями.

И он обнял нас обеих за плечи и провел куда-то вбок. Как выяснилось, к винтовой лестнице, ведущей на второй этаж. Только сейчас мы заметили, что наш хозяин изрядно пьян. И даже слегка покачивается, несмотря на то что мы поддерживали его с двух сторон. Но сейчас нам с Катериной было не до критики чужих пороков. Мы бы и сами выпили чего-нибудь покрепче и побольше.

– Потом объясните, что с вами случилось, – сказал хозяин. – До ужина еще пропасть времени, а точнее, почти целый час. А пока идите наверх, найдете там розовую дверь. Не спутаете. Она будет первая слева. Она ведет в свободную комнату. Переоденетесь и спускайтесь вниз. Я буду вас ждать. Да, кстати, сухие шмотки найдете в шкафу. Он стоит там же, в комнате.

После этого наш гостеприимный хозяин отпустил перила лестницы и, покачиваясь, направился по своим делам. Мы с Катькой поднялись по довольно узкой винтовой лестнице и оказались на втором этаже. Дверь в нашу комнату мы нашли сразу же. Она действительно была слегка розоватого цвета. Но это была не краска, а так светилась сама древесина.

Оказавшись в комнате, мы первым делом кинулись в ванную комнату, которая примыкала к комнате. Набрав полную ванну горячей воды, мы насыпали туда ароматических шариков, налили пены и, забравшись в воду, блаженно зажмурились.

– Как хорошо, – простонала Катька.

– Только есть еще сильней хочется, – сказала в ответ я.

– А что там этот мужик про ужин говорил?

– Что он будет через час, – ответила я.

– Тогда нам нужно поторопиться, – заметила Катька минут через двадцать, вылезая из ванны.

Вытершись, мы направились на поиски сухой одежды. Как и сказал нам наш странный хозяин, одежда оказалась в шкафу. Честно сказать, шкаф был буквально набит джинсами, футболками, свитерами, пуловерами, жилетками и прочим барахлом. После некоторого колебания мы с Катериной натянули на себя джинсы, оказавшиеся даже нераспечатанными. И надели под джинсы толстые гетры. И выбрали для себя две уютные, хотя и малость великоватые, толстовки. А потом надели кроссовки.

С кроссовками получилось сложней всего. Их тут было больше десяти пар. Почти все – новые. Но все они были нам с Катюхой велики. Пришлось вместо гетр натянуть не менее толстые махровые носки. После этого жизнь стала вполне терпимой. Мы высушили волосы и даже накрасили физиономии из Катькиной косметички, которую она все это время таскала с собой по лесу в кармане куртки. Только Катька способна, отправляясь на сбор грибов, прихватить с собой пудру и тушь.

Выйдя из комнаты, мы оказались в уже знакомом нам коридоре. Спускаться по винтовой лесенке нам не хотелось. Очень уж она была крутая. Поэтому мы рассудили, что на второй этаж в таком большом и богатом доме должна вести еще одна парадная, если можно так выразиться, лестница. В поисках ее мы и прошли дальше по коридору. И внезапно остановились возле одной из дверей. Она была неплотно прикрыта, и из-за нее доносились громкие голоса.

– У кого-то скандал, – заметила Катя.

Здоровое природное любопытство тут же вынудило нас навострить уши и остановиться.

– Ты свинья! – визжал женский голос. – Мерзкая харя! Зачем ты притащил меня сюда? Чтобы твои друзья вытирали об меня ноги?

– Детка, заткнись, – велел ей мужской голос, не так чтобы ласково, а скорей угрожающе.

– Не приближайся ко мне! – завопила женщина еще громче.

После этого послышались звук пощечины, сдавленные вопли, треск рвущейся ткани, и затем наступила тишина, перемежающаяся стонами. Катька рванула, но я ее удержала. Милые бранятся, только тешатся.

– Погоди, послушаем, что будет дальше, – шепнула я Катьке. – Спорим, что они сейчас помирятся.

И действительно, дальше бурная ссора переросла в не менее бурную сцену примирения в постели.

– Ах, мой котеночек! – стонал женский голос. – Да, поцелуй меня тут. И там, и там, и…. Ах! Ох! Еще!

– Пошли! – дернула я остолбеневшую Катерину за рукав. – Ничего нового мы не узнаем. И перестань таращить глаза, будто бы сама никогда в жизни ничего подобного не вытворяла.

– На себя посмотри, – посоветовала мне Катерина. – У тебя глаза горят, как у нимфоманки, и щеки все красные.

Пришлось отойти подальше от опасной двери и немного подышать, приходя в себя. В общем, вниз мы спустились, уже вполне благообразно выглядя. Там мы застали нашего хозяина в обществе двух мужчин… Ну, как бы это получше сказать, нетрадиционной окраски. О нет, никакой эротики! Они сидели совершенно одетые и просто спокойно беседовали.