Рыцарь с буйной фантазией. Серийный бабник

Гена объяснил повторно.

– Не понимаю, какое вам дело до моей бедной дочери и ее мерзавца мужа? Кто вы такие?

Гена открыл рот, но на этот раз Жаннин его опередила.

– Вы хотите узнать о судьбе вашей дочери или нет? – воскликнула она. – Если да, то открывайте дверь и поговорим нормально!

Дверь захлопнулась.

– Что ты наделала! – приготовился возмущаться Гена. – Все только испортила! Кто тебя просил?..

Но в этот момент дверь отворилась вновь. Цепочки на ней уже не было.

– Заходите! – велела им хозяйка, стоя на пороге.

Жаннин не смогла удержаться и кинула на Гену торжествующий взгляд. Но тот сделал вид, что хочет переобуться и возится со своими шнурками на ботинках, ничего не замечая, кроме них. И Жаннин приступила к разговору.

– Почему вы назвали вашего зятя мерзавцем? – обратилась она к матери Сони.

– Он этого заслуживал! Соня была с ним очень несчастлива! Она хотела развестись с этим мерзавцем!

Кажется, ненависть тещи к своему зятю не имела границ. Ее даже не смущало, что она говорит о покойнике. Ведь милиция была тут. И не могла не оповестить мать Сони о судьбе ее зятя.

– Если хотела, почему не развелась?

Этот вопрос поставил мать Сони в тупик. Но ненадолго. Признаваться в своей неправоте было явно не в ее стиле.

– Мы с мужем всегда уважали мнение друг друга. И наша дочь на нашем примере понимала, какие отношения могут и должны быть между супругами. И конечно, бедная девочка надеялась, что рано или поздно ее собственная супружеская жизнь наладится. Правда, Витя?

Из спальни появился Витя – отец Софьи. Маленький лысый человечек явно и давно находился под каблуком у своей грозной супруги. И это она называла гармонией супружества! Не стоило удивляться, что Соне не удалось достигнуть того же в собственном браке. Чтобы загнать мужчину под каблук, требуется определенный характер и время. Иной раз всей жизни не хватает.

– Скажите, а не было ли у вашего зятя каких-либо проблем? – спросил женщину Гена. – Может быть, ваша дочь вам рассказывала?

– Рассказывала! – энергично закивала женщина. – Еще как рассказывала! По бабам он большой ходок был. Все деньги на них спускал. Законной жене дай бог если половину всех денег, что зарабатывал, приносил.

– Разве они не в одном учреждении работали?

– Вместе работали. Верно!

– И ваша дочь не могла проконтролировать финансовые источники своего мужа? Чтобы знать точно, куда и на что он тратит деньги из их общего семейного бюджета?

Краем глаза Жаннин отметила, что в этот момент Гена взглянул на нее с большим интересом. Но проверить свою догадку не успела. Так как Ирина Витальевна неожиданно произнесла:

– А как их проконтролируешь, если он неофициально левые деньги делал?

– На чем же?

– Откуда я знаю! Может быть, пациенты благодарили. Соня говорила, что курс массажа в их санатории не всем полагается, только по назначению врача. И другие процедуры, к примеру, сероводородные ванны тоже. А кто их назначал? Как раз Варфоломей на этом местечке и сидел. Мог на этом подхалтурить. И еще что-то с лекарствами крутил. С этого тоже деньги ему капали, только моя Сонечка их не видела!

Жаннин заинтересованно посмотрела на мать Сони. Разумеется, заинтересовало ее не то, что муж обманывал жену. Эка невидаль, денег в дом не нес. Да ее папаша вообще всю получку пропивал. Мать и дочь вынуждены были на одной грече и макаронах сидеть, пока мама маленькую Жаннин в ясли не отдала и снова работать не пошла. Нет, Жаннин заинтересовало упоминание о лекарствах.

Конечно, работал Варфоломей не в больнице, доступа к наркотикам не имел. Тяжелобольные люди в санаторий лечиться не ездят. Так что запасов опиума у него в ведении быть не могло. Но все же… В те годы многое было в дефиците. В том числе и многие лекарства. Возможно, что и Варфоломей спекулировал лекарствами. Нет, чушь! За спекуляцию не убивают. Во всяком случае за такую мелкую. Ну, продал кому-то пару упаковок налево. И что дальше?

И все же что-то не давало Жаннин успокоиться.

– Извините, – перебила она мать Сони, которая уже говорила совсем о другом, о том, как прошел последний день пребывания четы Городовых в Ленинграде. – Извините, но я что-то не поняла, а разве лекарства в санатории были не подотчетные? Как Варфоломей мог их утаивать и продавать? Его бы обязательно разоблачили!

Гена кинул на нее хмурый взгляд. Кажется, ему эта история со спекуляцией лекарственным дефицитом не казалась достойной внимания. Но Жаннин решила не обращать внимания на его недовольную мину. Он вообще ею вечно недоволен. Так что, ей и рта не раскрывать?

– А как его разоблачишь? – ответила мать Сони. – Он же хитрый был! Без мыла к кому угодно в душу влезет! Небось соблазнил там пару медсестричек, они его и покрывали.

– Соблазнил? При живой жене? Да еще при такой жене, которая вместе с ним работала? Но это бы неизбежно наружу вылезло! Шила в мешке не утаишь!

Неожиданно мать Сони разозлилась.

– Что вы на мою дочь наговариваете? Она всегда была порядочная девочка. И знать не знала о махинациях своего мужа!

Это уже было интересно. А откуда же тогда мать Сони о них узнала? Жаннин задала ей этот вопрос, но внятного ответа не добилась. Женщина вообще поджала и без того тонкие губы и ядовито произнесла:

– Вы хотите убийцу отыскать или доброе имя моей дочери грязью поливать собираетесь? Если так, то убирайтесь вон! Слова с вами больше не скажу!

Гена метнул на Жаннин откровенно враждебный взгляд и кинулся успокаивать разгневанную Ирину Витальевну.

– Что вы! Что вы! Конечно же мы на вашей стороне. Как вы могли подумать о нас дурное? Вы простите мою знакомую. Она должна была понимать, что вы пережили огромное горе. И как вы смогли? Вы такая мужественная женщина. Я вами восхищаюсь.

Жаннин лишь презрительно фыркнула и отвернулась. Глаза бы ее не глядели на то, как унижается Гена. Но постепенно его откровенный подхалимаж сделал свое дело. Ирина Витальевна была из тех людей, которые обожают, когда перед ними пресмыкаются. Она подобрела, сменила гнев на милость. И принялась рассказывать дальше.

Оказалось, что последний день, когда она видела свою дочь, был богат неожиданностями. Начать хотя бы с того, что про круиз по Черному морю Соня и Варфоломей сказали только в то последнее утро. У Ирины Витальевны, которая собиралась дать дочери с собой кое-какое постельное белье, мясные консервы, посуду и пару чудесных пуховых подушек, взятых с боем в «Пассаже», даже с досадой вырвалось:

– Молодцы! А что же вы раньше молчали?

На этот закономерный вопрос молодые супруги дали несколько странный ответ. Дескать, они боялись, что родители станут их ругать за неразумно потраченные деньги. Примутся ворчать и отговаривать.

– Но это же была явная глупость! – произнес отец Сони. – С чего бы нам их отговаривать, если мы сами неоднократно предлагали им денег на какой-то круиз.

Следующая странность заключалась в том, что круиз был упомянут сразу же после телефонного звонка. По телефону разговаривал Варфоломей. И звонок – оперативники потом проверяли – был сделан неизвестным из города Симферополя. С телефона на главпочтамте. После этого разговора Варфоломей с женой уединились в своей комнате. А когда вышли, то и поставили родителей в известность о своей поездке.

– А потом дочь настояла, чтобы мы не ездили провожать их на вокзал, – сказал отец Сони. – И из дома они уехали порознь. Сначала Варфоломей с вещами. Это было еще около трех дня. А затем через час с нами попрощалась Соня. И ушла.

Голос у мужчины дрогнул. Даже спустя столько лет воспоминания давались ему с трудом. И поэтому Жаннин поторопилась задать новый вопрос:

– А когда Варфоломей приехал к вам, он каждую ночь ночевал дома?

– Где же ему еще ночевать?

– У своей тети, например?

– Нужен он ей! – хмыкнула Ирина Витальевна. – Да эта особа никогда не интересовалась племянником. И жили Сонюшка с мужем все время у нас. Тут же и ночевали.