Миланский тур на двоих

После этого дверь за ней захлопнулась. И супруги остались наедине с охватившим их недоумением. Где провела эту ночь Альбина? Почему она явилась назад бледнее мела, явно сильно утомленная и в испачканной грязью обуви. Такой грязи в городе днем с огнем не сыщешь. Значит, Альбина была за городом. И кто был тот человек, который увез нарядную юбиляршу с ее праздника и от которого она явилась в столь плачевном виде?

– Ну, попадись мне этот гад в белых ботинках! – воинственно сжал кулаки Тимур. – Я бы уж сделал так, чтобы в следующий раз его выход был бы в белых тапках!

– Успокойся! Может быть, он тут и ни при чем!

– А кто при чем? Ты видела мать? На ней же лица нет! И главное, объяснять ничего не хочет.

Несмотря на просьбы Оленьки, Тимур остался в квартире матери до середины следующего дня. Он дождался, когда Альбина Валерьевна вновь вышла из своей спальни. Но и теперь мать ничего не пожелала объяснять сыну.

– Все, что тебе нужно знать, я тебе уже сказала. Я тебя люблю. И я буду защищать тебя, твое будущее и будущее твоей семьи, пока жива сама.

Этим и пришлось удовольствоваться Тимуру. Он пробовал настаивать, но добился лишь того, что мать выставила его вон.

– Я хочу побыть одна. Ты должен уважить мое желание.

И Тимуру пришлось уйти. Недоумение, горечь и страх слились в его душе в одно весьма неприятное чувство. И он примчался к себе домой, где излил эти чувства на Оленьку. Та тоже не осталась в долгу. И наполнившись до краев возмущением и обидой, помчалась поделиться с подругами.

– Вы представляете, Альбина, похоже, совсем спятила! – возбужденно доложила она подругам, рассказав всю эту историю в деталях. – Конечно, я и раньше считала, что у нее в голове не все винтики на своих местах, но теперь я это точно вижу.

– А раньше ты почему так думала?

– Так и раньше поводы имелись!

– Какие же?

– Ну, например, вот совсем недавно! Пришли мы все вместе в ресторан. Не к Рустаму, а в другой, но тоже очень хороший. Я, Тимур и его мамаша. Альбина заказала нам омаров, устриц, семгу на вертеле и еще какой-то вкуснятины. Все это полагалось запивать отличным итальянским вином.

– Шикарный ужин!

– И его нам уже несли. Я видела официанта, который приближался к нашему столику. И вдруг Альбина белеет, словно простыня, вскакивает на ноги, хватает за руку Тимура, обнимает его, словно в последний раз в жизни видит, и, ни слова больше не говоря, бросается к дверям. Представляете?

– Да. Действительно, странно. Она так официанта испугалась?

– При чем тут официант? С головой у нее не все ладно, вот в чем дело!

– А сама она как объяснила этот инцидент?

– Ну, потом-то она сказала, что неожиданно вспомнила, что оставила дома включенные утюг и духовку. Вот она и помчалась прочь из ресторана.

– Может быть, действительно оставила.

– Я вас умоляю! У Альбина вся техника «умная»!

– В смысле?

– Утюг у нее отключается ровно через десять минут. И если под «подошвой» дымится ткань, то утюг тоже отключается сам по себе. И чтобы заново его включить, надо щелкнуть специальным выключателем. То же самое с газовой плитой. Если огонь погаснет, поток газа автоматически прекратится. А если в духовка начнет дымиться, то газ погаснет в ней. Понятно? Если уж начала врать, то по крайней мере могла бы поумней чего-нибудь соврать!

– Хм. А что там было, в этом ресторане?

– Да ничего не было! Говорю же вам, мы сидели, официант нес нам наш заказ. И вдруг Альбина смотрит куда-то мне за спину, бледнеет, вскакивает и удирает, словно ее черти преследуют! Причем нас с Тимуром она оставляет в ресторане. Со мной даже не прощается. Обнимает только своего ненаглядного Тимура.

– Да, как-то странно.

– И скажите мне, пожалуйста, если у нее дома утюг включенный, то зачем куда-то бежать сломя голову! Звякни своей домработнице, она в соседнем доме живет. Та пойдет и посмотрит!

– Отговорка насчет утюга и духовки в высшей степени натянутая, – заметила Кира.

– А я вам о чем и говорю! – обрадовалась Оленька. – И это еще не все!

Разошедшись, Оля с упоением вываливала семейные тайны. Нелегко жить и знать, что ты в постоянном долгу перед своей свекровью. Постепенно начинаешь потихоньку ненавидеть одаривающего тебя человека все больше и больше. Невольно в голову лезут мысли, а почему это у него есть все и в таком огромном количестве, что он может даже выделить и тебе чуток? А у тебя самого не хватает даже на собственные нужды?

Одним словом, Оленька страшно завидовала успешной и деловой свекрови. Мечтала иметь столько же, сколько имела та. Но… не затрачивая тех усилий, которые затрачивала ее свекровь. Оленька обожала легкую жизнь, развлечения и веселье. А вот работать она совсем не любила. И то, что свекровь настаивала на том, чтобы невестка не ленилась и тоже работала, Оленька рассматривала как личное оскорбление.

– Я выходила замуж не для того, чтобы работать! – напыщенно объясняла она первое время всем. – Пусть муж заботится о том, чтобы у нас все было! Это не мои проблемы!

Но Альбина Валерьевна быстро поставила обнаглевшую невестку на место.

– Бездельницу содержать не намерена! – заявила она ей. – Детей ты пока что не родила. Так и нечего дома пухнуть! Когда забеременеешь, тогда осядешь дома. А пока нечего дурить и изображать из себя великую барыню. По моему мнению, все беды в жизни бывают от лени. Иди и работай. Устрою тебя в хорошее место. Надрываться не надо, зарплата хорошая, и коллектив отличный. А насидеться дома, поверь мне, и наскучаться, ты еще успеешь.

Возможно, Альбина действовала из лучших побуждений. И место, куда она пристроила Оленьку, действительно оказалось отличным. И зарплаты такой Оленька самостоятельно нигде в городе бы не нашла. Но все равно Оленька затаила с тех пор горькую обиду на свекровь. Как это вышло не по ее сказанному, а так, как решила другая женщина – да еще ее свекровь?

И теперь она пользовалась представившейся ей возможностью, чтобы отомстить обидчице.

– И еще пару раз такое было, приедем мы с Тимуром в условленное место, сидим, ждем Альбину. Нет ее! Звоним ей, звоним. Сначала она трубку не берет. А потом берет и не своим голосом заявляет, что заболела и приехать не может! Но к ней ехать не надо. Она не дома! Представляете?

– Так действительно заболела! Пожилой все-таки человек!

– Как же! – хихикнула Оленька. – Заболеет она! Железная леди. Днем с нами встретиться не смогла, чтобы за моей шубкой ехать, а вечером мне доложили, что она уже на продуктовом рынке чуть ли не драку устроила, якобы поставщики ей гнилой товар предложили.

– Ну, это еще не основание. Не захотела тебе шубку брать, вот и не поехала.

– Так она же сама предложила! И денег дала! И очень просила, чтобы мы без нее не ездили! Прямо умоляла. А когда мы ее ждали, то не приехала! Нет, говорю вам, у Альбины что-то с головой не того. И я даже думаю, что этот тип в белых ботинках никуда ее и не увозил.

– А как же?

– Альбина сама с праздника ушла. И где бродила, не знаю.

И понизив голос до полушепота, Оленька пробормотала:

– Знаете, мне вообще кажется, у моей свекрови случаются помрачения рассудка. Понимаете?

– Нет.

– Поясняю! – оживилась Оленька. – Вот она вполне нормальная сидит себе на своем юбилее, пьет, веселится, все идет отлично. А потом на нее накатывает, вроде как припадок. Она бьет этого недотепу по башке и в полном помрачении рассудка удирает из ресторана!

– А тип в белых ботинках?

– Да мало ли кто там мог быть в белых ботинках! Кто-нибудь из гостей увидел, как Альбина несется сама не своя. И решил предложить ей свою помощь!