Рука, сердце и кошелек

Но очень скоро соседкину скорбь перебило гораздо более сильное чувство – любопытство.

– А кто же его так? – заинтересованно блеснув глазами, спросила она. – За что? Не иначе как за художества свои сполна получил?

– За какие художества?

– А то вы не знаете? – еще пристальней посмотрела на них соседка.

– Нет.

– Ну… Тогда даже и не знаю, говорить вам или нет.

Тетка сам поставила себе ограничения и сама же надулась, словно кто-то другой был виноват в том, что она будет молчать. Стояла и терзалась, но первой разговор не начинала. И Лесе пришлось ей помочь.

– Если Федора убил человек, которого вы подозреваете, – сказала она, – то, скрывая факты, вы тем самым нарушаете закон!

– А это дело подсудное, – вякнул Сеня.

– От года до двух с половиной лет в местах лишения свободы! – добавила Кира.

Два с половиной года тюрьмы за то, чтобы просто держать язык за зубами, показались соседке карой чрезмерной. К тому же ей отчаянно хотелось поболтать о жизни покойного. Так что колебалась тетка недолго.

– Сейчас-то уж все равно, чем Федька занимался, – махнула она рукой. – Ни мне, ни ему легче не станет, если все вокруг будут молчать. А только я ему не один раз говорила, что допрыгается он со своими затеями. Вот! Так оно и получилось! Никто не любит, когда его обманывают. Только один человек промолчит и стерпит, а другой не стерпит. Вот, видать, и встретился нашему Феденьке такой, что не стерпел обиды. Рискованно быть мошенником, ох рискованно!

Значит, правильно адвокат Алексей Иванович отозвался о покойном. Тот был мелким мошенником. А чем же он промышлял? Друзья уже догадывались чем, но хотели услышать это из уст свидетельницы.

– И как же Федя обманывал людей?

– Ну, как-как… Да очень просто. Вот, к примеру, потеряет человек ценную вещь, искать начинает, объявления дает. А Федька эти объявления читает и тому человеку звонит. Так, мол, и так, очень приятно познакомиться, нашел тут вашу вещь. Куда вернуть, не подскажете? Ну и про вознаграждение не забудет упомянуть. Тот человек-то и рад до беспамятства, что вещь ему утерянную вернут быстро и без проблем. Ну, и мчится он к Феденьке за утерянным. А у того уж байка припасена, чтобы, значит, денежки у доверчивого простака выманить, а вещь не вернуть. Да и что возвращать-то? Ни разу наш Федя ничего такого, чтобы потом вернуть можно было, не находил.

– Выходит, он всем врал?

– Так а я вам о чем и говорю! – обрадованно закивала соседка. – Жулик! Махинатор хренов!

– Что же вы на него в милицию не донесли?

– А оно мне надо? – резонно удивилась соседка. – Так-то Федька тихий. Не дебоширит, не хулиганит. Водки не пьет. Курит исключительно в форточку. Зачем мне с ним отношения портить? Сосед ведь. Квартира у нас коммунальная. Живем почти что одной семьей. А касаемо Фединых заработков, ну что же, никто из нас не безгрешен. Тем людям тоже надо было быть повнимательнее.

Но подругам почему-то не казалось, что человек, потерявший документы, – обязательно разиня и недотепа. Разные бывают ситуации в жизни. И наживаться на несчастье другого – это по меньшей мере гадко. Позиция соседки была им неприятна, но в какой-то степени они могли понять эту женщину. Федька ей сосед, вырос на ее глазах. А кто ей те люди, которых он обманывал? Никто, и звать их никак.

Гадко. Очень гадко!

Вот только вопрос: насколько все же гадко? Достаточно ли для того, чтобы убить мошенника?

– Лично я ограничился бы тем, что рожу подлецу начистил, – высказался молчавший до сих пор Сеня.

– А и такое бывало! – радостно подхватила соседка. – И не раз! И били нашего Феденьку, и ребра ему мяли, и зубы выбивали. Только все не в коня корм!

– Что?

– В смысле, не шла Федьке впрок наука. Все скакал, все прыгал. Вот и допрыгался! Ох, мать-то в горе в каком будет! Один он у нее был, кровиночка! Что же она, сердешная, теперь на старости лет делать-то будет? Кто же ей стакан воды подаст? Некому!

– А что мать растила Федора одна?

– Почему? Муж у нее имеется. Отец Федькин. Только он очень уж за воротник залить любит. Но ничего, как сосед он мне не мешает. Всегда тихо выпивает. Без дебошей. Но, с другой стороны, сыном ему заниматься недосуг было. Так что учился всю жизнь Федька так, что плакать хотелось. То есть мне хотелось, а родителям его по фигу было. Еще и посмеивались: ничего, мол, сами не академики. И сыну нечего в князья рваться. А оно вон как получилось. Погиб парень-то без присмотру да без науки.

Соседка закручинилась. Похоже, она действительно питала к соседу теплые чувства. А вот Кира невольно подумала про себя, что по паспорту Федору уже стукнуло двадцать пять. Вполне приличный возраст. Во всяком случае, достаточный для того, чтобы осознавать и самого себя, и свое место в этой жизни, и, главное, хорошо или нет то, чем он занимается.

Однако соседку Федор интересовал исключительно с позиции, не писал ли он на пол мимо унитаза в туалете и не покушался ли он на ее щи с мясом, готовящиеся в общей кухне. Так как с этой стороны вопросов к Федору и его родителям не возникало, то женщина не особенно ими и интересовалась. Духовный мир Федора, его вопросы и запросы были ей глубоко безразличны. И все же женщина утверждает, что Федя был ей симпатичен.

– А не было ли у Федора близкого друга?

– Или девушки?

– Насчет девушки ничего не скажу, не знаю. А вот дружок у него был! Борька!

– Борис?

Это имя вызвало в душе у Киры вполне понятный всплеск эмоций. Приятеля Нади, покусившейся на паспорт деда Илларионова, тоже звали Борисом.

– Борис, говорите?

– Он самый. На пару с ним Федька и делишки свои, я думаю, обделывал. Ох и поганцы, натворили дел!

И тут же соседка добавила совсем другим тоном – рассудительным и жалостливым:

– А теперь надо бы Борьку предупредить, как бы и ему тоже не перепало. Вместе ведь работали, вместе и отвечать!

Надо-то надо, но самой тащиться к Борьке ей совершенно не хотелось. Своих дел было по горло. Да и лень. Да и незачем. Не ее это дело.

– А адрес? Адрес этого Бори вы знаете?

– Ну, живет он в доме напротив. В нашем же дворе, но дом по другому адресу числится. Да его квартиру легко узнать. У Борькиной матери все окна цветами заставлены. Вот ведь странное дело: мыть окна она не моет, грязные они у нее, свет почти не пропускают. А цветы у нее всегда такие, что диву даешься. И цветут, и в рост прут! И зеленые такие, прямо зависть берет иной раз! Тут сама мучаешься, мучаешься, а ничего, кроме двух травинок, и не вырастает. А у нее прямо джунгли на окне. Ну, вот по этим цветам вы ее квартиру и найдете. Смекаете?

Друзья смекали. Надо было идти к Борису и разбираться с ним. Не иначе, как он был в курсе тех махинаций, за которые поплатился его дружок. И еще существовала возможность, что и второй парень тоже находится в опасности.

И, уже уходя, Леся задала последний вопрос соседке:

– Скажите, а кто у вас сегодня на лестнице шумел?

– Шумел? Не знаю. Я на работе была. Только недавно вернулась.

– А бабушки с маленькими детьми в каких квартирах живут?

– Да нету у нас на лестнице детей. Хотя нет, вру! К бабе Саше внучок приехал. У нее сын…

– Где бабушка Саша живет?

– Бабушка Саша? Вы даже не вздумайте ее так величать, обидится. Для посторонних она не иначе как Александра Константиновна. Гордая она очень.