Дневники стюардессы. Лихие 90-е

Так она и жила, не имея надежды на будущее. Женщина, поставившая на себе огромный крест, не рассчитывающая обустроить приличный быт. Муж очень любил Эвелину и делал многое, по крайней мере то, что мог ей дать. Но этого было мало. И все дело не в том, что она была меркантильной особой. Совсем нет, Иви хотела лишь иметь необходимое. Каких-то неведомых желаний о яхтах, роскошных виллах и званных вечерах женщина не имела. Эвелина не попрекала мужа в отсутствии достатка. Были такие времена. Все жили так. Большинство находились за чертой бедности. Это были 90-е. Лихие 90-е.

– А как мне пройти собеседование? – вдруг загорелась огнем будущая стюардесса.

– Погоди. Я поговорю с инструктором, если все хорошо, то без проблем пройдешь, – улыбнулась Настя. – Единственное, тебе надо подтянуть английский. Ты же с универа давно им не занималась?

– Да, уже и не помню. У меня в голове одна бухгалтерия.

– И какой черт тебя понес в бухгалтеры? – усмехнулась Настя.

– Ну спроса на мой английский не было, пришлось быстро оканчивать курсы бухгалтеров, ты же знаешь, – пожала плечами Иви.

– Знаю конечно, просто всегда удивлялась. Тебе надо было еще после учебы пойти со мной в стюардессы.

– В стюардессы? С младенцем на руках? – засмеялась Эвелина, вспоминая, как сдавала государственные экзамены будучи уже на сносях.

Она рано стала мамой, ей только исполнилось 22 года. Да и муж Эвелины был очень молод, он на год младше. Но их возраст не стал помехой житейской мудрости. Они были прекрасной семейной парой до поры до времени. Сейчас перед глазами обоих была огромная дыра, возникшая после развала Союза. А августовский путч, свидетелями которого они стали, надолго останется в их памяти. Прошло более четырех лет, а эти события до сих пор перед глазами Иви.

Глава 2

Это может показаться странным, но летом 91 года Эвелина в поисках заработка таксовала. Она быстро освоила управление автомобилем и для пополнения семейного бюджета стала «бомбилой». После того, как ее первенцу исполнился один год, Иви сдала на права и села за их видавшую виды четверку. Все было до того, как она занялась бухгалтерией. Малыша молодая женщина оставляла у родителей и полдня крутила баранкой автомобиля, доставляя туристов куда им нужно было в центре Москвы.

Утром 19 августа Эвелина как обычно села за руль, оставив сына у родителей, и отправилась к Манежной площади. Ее удивило большое количество народа. Кто-то ходил с плакатами, большинство же встали стеной на Манежке. В последнее время в Союзе каждый чувствовал напряжение, все знали, что что-то готовится. Но пока не понимали, что именно. И каждый осознавал, что начало будет положено в Москве, а именно в Кремле.

Манежка и есть тот самый Кремль. Если люди толпялся с лозунгами на ней, значит началось. Началось необратимое. То, чего большинство граждан Союза боялись больше всего. То, к чему не были готовы, хотя к этому вела активная деятельность уже избранного первого президента Российской Советской Социалистической Федеративной Республики и его приближенных.

Эвелина припарковала машину и пошла на площадь. Женщина хотела расспросить собравшихся о том, что происходит. Все-таки она мать и ее волнует будущее ребенка. Возможно им стоит выехать на некоторое время из города, чтобы обезопасить себя. Приближаясь к толпе, Иви увидела, что на некоторых плакатах изображен Сахаров, а на большинстве красовался Ельцин. Кто-то держал триколоры.

– Извините, а что происходит? – спросила она юного парня с сигаретой, что первый ей попался на пути.

– Все на защиту Белого дома! – рявкнул юноша, выпуская дым ей в лицо.

Он отвернулся и продолжил трясти своим плакатом, выкрикивая ранее сказанную фразу.

Эвелина решила спросить еще кого-нибудь. Что значит на защиту Белого дома?

– Простите, а что происходит, – обратилась она вновь к другому участнику акции.

Девушка посмотрела на Иви как на умалишённую, которая совсем не ведает, что происходит.

– Вы что не в курсе?! – начала та с агрессией в голосе. – ГКЧП хочет захватить власть в стране! – фыркнула она и отвернулась.

Что такое ГКЧП, ломала голову Эвелина. На этот раз Иви решила обратиться к кому-то постарше и посерьезнее.

– Извините, – начала она снова, на этот раз уже обращаясь к пожилой женщине. Ее Эвелина нашла с трудом, на площади была в основном молодежь. – Вы не подскажите, что происходит?

– Милочка, вчера был создан ГКЧП под руководством вице-президента СССР. Государственный комитет по чрезвычайному положению. Они хотят ввести в стране чрезвычайное положение, снять с поста Ельцина. Горбачева-то уже сняли приказом накануне, пока он отдыхал в Крыму. А все почему? Ночью прошел госпереворот! Они против договора СНГ, – усмехнулась она. – В Москву танки вводят. А вы ничего не знаете! – женщина тоже фыркнула и отошла прочь, размахивая триколором. – Наш президент Ельцин! За СНГ! – скандировала она.

Эвелина не вдавалась никогда в политические подробности происходящего в стране, ей казалось, что ее это не коснется. Краем уха девушка слышала, что намечается подписание нового договора между республиками Союза, что этот договор перечеркнет правомочность Конфедерации пятнадцати социалистических республик. Что почти 70 лет истории Объединения государств будут забыты.

Она не вдавалась в подробности этого договора, который создавал СНГ. Да и могла ли 24-летняя молодая мама думать о нем? Но сейчас события стали разворачиваться с такой быстротой и опасностью, что Иви испугалась. Что ждет ее малыша, ее семью?!

Эвелина на секунду замешкалась, ей казалось, что ноги стали ватными. Паника овладела ей с головы до ног, прожигая колючим холодком. Она побежала к машине с расчетом скорее добраться домой. Но ни тут то было. Военная техника и правда стала подтягиваться к центру, а народу на Манежной площади было столько, что, казалось, они занимали все пространство.

Иви увидела, что бронетранспортеры двигались по Тверской, но им перекрывала путь толпа. Люди стали двигать рядом стоящие машины для того, чтобы закрыть въезд на Манежную для БТР. А Эвелина наблюдала за происходящим с ужасом и охватившим ее ступором. Происходил какой-то кошмар, кошмар наяву. Это сон? Может это дурной сон, спрашивала она себя. Но нет. То была реальность.

Молодая женщина взяла себя в руки и с уверенностью пошла к машине. Ей нужно было срочно выбираться отсюда, срочно ехать к своему ребенку и родителям.

Пробираясь сквозь обезумевшую толпу, Эвелина увидела свою машину. Ее под руководством какого-то амбала перевернули и также загородили ей проезд с Тверской на Манежную.

– Что вы делаете с моей машиной? – крикнула она руководителю этого хаоса.

Мужчина обернулся, мило улыбнулся и кулаком ударил ее в нос. Кружащие перед глазами звездочки мерцали и Эвелина упала на асфальт с грохотом.

Прошла одна минута и молодая женщина стала приходить в себя. Одним только чудом ее не затоптали безумцы вокруг. Люди организовались в шеренги и пошли митингом в сторону Правительства. Иви последовала за ними, ведь чтобы попасть домой, ей нужно было пересечь Калининский мост, который располагается как раз возле Белого дома. Как бы ей не хотелось участвовать в происходящем, все же девушка была в самом эпицентре событий.

Окружающие походили на зомби, загипнотизированных индивидуумов. Они хором кричали короткие лозунги против СССР, за Ельцины и СНГ.

Как Конфедерация дошла до такого, задавалась вопросом Эвелина, идущая плечом к плечу с безумцами. Она тихо рыдала, понимая, что все происходит на самом деле и это не дикий кошмар, который где-то далеко. Он рядом и уже затронул ее жизнь.

Глава 3

Белый дом окружило не менее десяти тысяч человек, казалось, люди были везде, они занимали прилегающую территорию сплошным покрывалом. Все кричали о поддержке Ельцину. Многие строили баррикады, боясь возможного штурма Белого дома.

Эвелина не была с ними солидарна, она просто хотела уйти оттуда. Каким-то чудом девушка протискивалась сквозь плотные ряды граждан, пересекая Калининский мост, возле которого на обратной стороне реки столпились танки. Ее слезы уже высохли, но душа рыдала. Она так и не могла понять, что происходит.

Около двух часов дня Иви оказалась у родителей, они были крайне взволнованы, ни о чем не подозревал только ее двухгодовалый сын.

– Доченька, как хорошо, что ты дома, – всхлипывала мать Эвелины. – Мы так волновались. – Все программы не работают, показывает только Первый канал и на нем говорят, что Ельцин предатель. Что исполняет обязанности президента теперь вице-президент потому, что Горбачев отстранился от власти. Создали ГКЧП, чтобы навести порядок, не дать Ельцину подписать договор об СНГ и развалить Союз. А что там на улице творится? – смотрела она выжидающе в глаза дочери.

– Мама, на улице совсем другое. Я пробиралась сквозь толпу поддерживающих Ельцина, – произнесла она и отхлебнула чай, который приготовила ей мать.

Эвелина взяла на руки сына и приготовила ему обед.

– Мам, а от Кирилла не было вестей? – спросила девушка о муже.

– Нет, надо бы позвонить на комбинат, – Ольга Тарасовна не на шутку разволновалась о зяте.

– Да, мне нужно позвонить мужу, – произнесла Иви.

Она сняла трубку и набрала номер, который знала наизусть. Это был телефон начальника смены комбината, где работал ее муж Кирилл.

Обычно Алексей Иванович брал трубку сразу, либо за него это делал кто-то другой. В этот раз никто не ответил. Казалось, на месте никого не было.

После нескольких попыток дозвониться до начальника мужа, Эвелина бросила звонить. Женщина занялась сыном, пытаясь отвлечься от мыслей, что с мужем что-то произошло. Она должна быть сильной для своего ребенка и Иви справится со всеми трудностями.

Уже прошли почти сутки, а от мужа так и не было вестей. На улице объявлен комендантский час еще с вечера 19 августа. Никто из членов семьи Эвелины не выходил на улицу, только ее мама звонила подругам и интересовалась, что у них происходит. Иви же сидела с малышом на кухне и готовилась к самому страшному – стать вдовой в 24 года. На улице хаос, а ее муж где-то там. Она не могла плакать, просто боялась это делать. Ей казалось, стоит ей позволить себе зарыдать, как плотину ее сорвет, она не сможет остановиться. Девушка держалась из последних сил.

– Давайте новости посмотрим, – сказал отец Эвелины Максим Прокопьевич.