Русский шейх

– Наложница, в том-то и дело, что много, но таких, как ты, мало…

Глава 2

– Каких? Что во мне особенного?

– Цвет глаз. Он у тебя разный. У арабов есть поверье, что у людей с разными глазами две души. Не знаю, как тебе объяснить, опираясь на современный лад. но приблизительно это выглядит так. Есть некая космическая субстанция. До XX века её называли эфир. А потом физики отказались от этой теории из-за Эйнштейна. Но суть не в этом, а в том, что многие религии, в том числе ислам, предполагают, что над землёй есть эфир. Особое вещество, которая содержит бесчисленное количество энергии, она может создавать вещество.

– Как это вообще связано со мной? – усмехнулась.

– Понимаю, звучит бредово, но с помощью человека, особенного такого, как ты, можно кое-что получать из эфира.

– Знаете, звучит так странно… из эфира. Как будто речь о телепередаче.

– Так и есть. Как думаешь, почему говорят про радиоволны выйти в эфир? Именно поэтому.

– Да, очень похоже на каламбур, удачный каламбур. Но, наверное, в эпоху расцвета радиоволн это и имелось ввиду, – закачала я головой, анализируя, кто же мог придумать эту фразу.

Попов? Но спрашивать об этом у женщины, живущей под гнётом арабских мужчин, я не планировала. Она впитала их верования, их образ жизни, мысли. Хотя, честно говоря, размышляет и разговаривает она вполне себе здраво. Только все эти какие-то сказочные мифы, на которые она ссылается, конечно не добавляют ей веры.

– Хорошо, так что получается? Они что колдуны? Могут потом с помощью волшебной палочки сделать какое-то превращение? – усмехнулась.

Хотя смешного конечно мало. Из-за их бредовых мыслей меня здесь держат взаперти.

– Ты же понимаешь, что это энергия может быть в разной форме. Есть электрическая энергия, есть кинетическая, есть ментальная.

– Что значит ментальная?

– Ментальная это энергия сознания.

В голове никак не укладывалась фраза «энергия сознания», она звучала слишком странно. Раскрашивать дополнительно как-то не хотелось, казалось, в этих дебрях просто невозможно разобраться. Хотя просить рассказать эту женщину и не нужно было, она и сама продолжила свой монолог.

– Ты думаешь почему они такие богатые. Почему такие влиятельные? Их энергия разума всегда подпитывается эфиром через таких как ты.

Я, разумеется, не верила в эти сказки, но холодок прошёл по коже. Быть может это всего лишь самоубеждение, различные тактики, вроде «мысли материальны», только от этого стало еще страшнее. Если люди могут сами себя убедить в чем-то, от чего их жизнь приобретает строго продуманный ими смысл, значит, и я своими мыслями, которые привели к определённым последствиям, виновата в том положении, в каком нахожусь сейчас. Значит, в этом причина того, почему я похищена.

– Меня зовут Светлана, извини, что не представилась. Это моё русское имя. Имя, которым меня называли уже много лет назад. Здесь меня зовут Амина.

– Светлана, как вы поможете мне сбежать?

– Как пока я не могу тебе сказать, это для твоей же безопасности.

– Для моей безопасности? Звучит довольно странно. Как знания о том, что я смогу всё-таки сбежать, повлияет на мою безопасность?

– Ты забываешь, что они обладают навыками не только подавления воли человека с помощью различных манипуляций вроде татуировок, пирсинга или клеймирования. Они используют наркотики. Скополамин. Даже знать не будешь, что расскажешь всё. Если предыдущая манипуляция не действует, каждое новое давление усиливается. И наркотики один из способов. Его, кстати, применяли еще с древних времен.

– Серьёзно?

– Да, скополамин входит в состав пасленовых. Они умели его извлекать.

– А вас наркотиками не накачивали?

– Да, когда привезли. Но потом – нет, я ведь любила отца Рашида до самой его смерти. Видишь, какой может быть глупой любовь. Тебя давят, подавляют, унижают, ставят ниже плинтуса, А ты любишь. По правде говоря, Абдула тоже меня любил. Хотя довольно-таки короткое время. Вот, – достала она из кармана какой-то маленький бумажный свёрток. – Возьми. Когда тебе будут делать клеймо, засунь под язык, не так больно будет. А пока я пойду. Крепись, держись, ты сможешь.

– Стоите! Мне говорили, что если шейх разлюбил наложницу, то её продают другому до тех пор, пока она не может уже служить в качестве сексуальной игрушки. А потом отправляют…. отправляют на органы. Как вам удалось этого избежать?

– Только по одной причине, потому что я мать Рашида. Шейх не мог отправить мать моего сына на верную смерть.

Выйдя из комнаты, Светлана оставила меня одну. Глядя на закрытую дверь, грустила. Подумай только! Если она его мать, то находится в Эмиратах уже около 30 лет. И пути назад нет! Человеку перевернули всю жизнь, вырвали из привычной среды, погрузив туда, где ей находиться чуждо и противоестественно. Понятно теперь, почему он знает русский язык. Его мать русская. С другой стороны, официально он же ребёнок законной жены шейха, значит, не должен узнать о родстве с наложницей.

Сидя в четырёх стенах, чувствовала себя разбито. Не могу никому помочь, ни себе, ни другим. Решив в который раз осмотреть свои апартаменты, начала рыться в шкафу, в котором висели совершенно неподходящие для меня вещи. Тёмные одеяния скорее походили на траурные. Но в шкафу было много и ярких тканей. Рассматривая причудливые узоры, украшенные россыпью блестов, камушков, пайеток, совсем не представляла себя в них.

Хотя тот наряд сексуальной бортпроводницы, наверное, я бы приобрела себе в гардероб, чтобы порадовать своего парня или даже жениха, если такой появился бы на горизонте. Раздвигая вешалки справа налево, увидела на задней стенке шкафа что-то накорябано. Внимательно всматриваясь, пыталась разобрать, что же означает эта надпись.

Она была написана очень слабо, как будто каким-то очень не прочным материалом. Поняв, что написано на русском, да ещё и… скорее всего, ногтями, я поежилась. Из написанного я сумела разобрать это «Марина Тарасова 14 июня 17».

Что означает эта дата? День, когда эту Марину привезли? Или когда увезли? Вдруг слезы накрыли глаза… Я почувствовала себя как в каком-то месте, где ранее проходили ужасные события. Сейчас тоже ничего не поменялось. До сих пор в этой комнате находится принуждаемая к сексуальному рабству девушка, которую обманом и силой привели в гарем.

Услышав шорох за дверью, резко дернулась, боясь, что буду застигнута врасплох. Сильно стукнувшись о дверцу, скривилась. Закрыв шкаф, отошла от него. В комнату вошел Мохаммед. Зачем он пришел, я уже догадалась… Из-за клейма. Я не в той степени подчиненности, какая ему нужна.

– Нет, пожалуйста! – взвизгнула.

Но он совсем не смотрел на меня. Его равнодушный взгляд, устремленный куда-то вдаль, злил. Сволочь! Подонок! Как он может быть таким бессердечным? Зыркая глазами по комнате, думала, где же взять какое-то оружие, чтобы хотя бы слегка его ткнуть. Мои царапанья для него не более чем игры котенка. Но не могу же я быть податливой тряпкой, которую куда ни кинь, она безропотно подчиняется?!

«Если предыдущая манипуляция не действует, каждое новое давление усиливается» – вдруг вспомнились слова Светланы… А ведь действительно… Они будут давить до тех пор, пока не придется использовать наркотики. Там уже можно совсем потерять свою сущность. Может стоит быть умнее? Может стоит подчиниться?

Одна лишь мысль об этом вызывала отвращение, но не будет ли это для меня спасением?! Скрипя зубами, мечтала, что в моих руках появляется огромный смертоносный кинжал, которым я, круша всех, прорываю себе дорогу на свободу.

Эй, вселенский Эфир, ну-ка помоги! Спаси меня! Дай мне этот меч! Позволь мне спасти себя от этих извергов! Ведь мысли материальны?! Так?! Так помоги мне! Я мыслю о свободе, о спасении! Помоги мне!!!

Но в руках не появилось никакого оружия. Ни одного шанса на неожиданное спасение. Только Мохаммед, стоящий рядом, взял меня за предплечье и усадил на кровать. Протерев предплечье спиртовой салфеткой, включил в розетку штуку, похожую на плойку. Опустив голову, ждала экзекуции…

Услышав щелчок, поняла, что это электрическая вещица явно предназначена для клеймирования. Сейчас они не разогревают клейматор на кострах. Им достаточно включить его в розетку. А щелчок обозначал лишь одно – он разогрелся до необходимой температуры. Взглянув, увидела зеленый индикатор готовности. Сердце готово было выпрыгнуть из груди от страха. Ненавижу боль. Вспомнив на секунду, как один раз пролила на колени горячий чай, покрылась холодным потом. Это было ужасно. Но сейчас будет гораздо хуже.

У горячего чая температура не более 100 градусов… А вот у клейма, которое оставляет пожизненный шрам, – минимум 200-300. Хотелось кричать и звать на помощь. Но смысла в этом не было. Скорее был вред.

Сжавшись, закрыла глаза, зажимая в руках тот маленький сверток, который дала Светлана. Ранее я не собиралась его использовать. Кто знает, что она мне дала. Быть может яд. Ведь вероятность, что она в застенках сошла с ума, крайне высока. Может для нее спасение меня это моя погибель?!

Но при мысли о том, что сейчас мне будет очень больно, я вдруг захотела закинуть эту таблетку под язык. Мохаммед выключил клейматор из сети. Резко схватил меня за руку, прижал со всей силы к коже всего на секунду. Адская боль пронзила насквозь, как тысячи игл. Закричав, упала на пол. Боль не слабела, она только усиливалась. Дрожащими руками развернула сверток и закинула таблетку под язык. Наступила темнота…

Глава 3

– Маджнунон, маджнунон[1 - Маджнунон (русская транскрипция арабского слова) – дура.] – слышала бесконечную монотонную арабскую речь.

С трудом открыв глаза, увидела стоящую возле меня женщину. Она что-то говорила, чего я вообще не могла разобрать. Посветив фонариком в глаза, взяла в руку шприц и вонзила его иглу мне под кожу. Скорчившись, я застонала. Но женщина на меня не реагировала, она выбросила использованный шприц и вышла из помещения.

Неподвижно лежащая, я смотрела на потолок, стараюсь осматриваться. Что произошло? Где я? Жужжащая боль, что было на предплечье, стала напоминать мне. Боль становилась всё сильнее, нарастая с каждой секундой. Болело клеймо, которое мне поставил Мохаммед.

Проклятый гарем и его идиотские традиции! Но орать, качать права, как-то доказывать, что они все с ума посходили, у меня не было намерений. Не было сил противостоять.