Анестезия

– Ясно! Разберусь! – выйдя из кабинета, хлопнул дверью.

Он не хотел ей хлопать, все как-то само получилось. Для него это слишком пафосно, театрально. Но напряжение давало о себе знать тем, что Николай не всегда мог контролировать силу.

Тяжело вздохнув, пошел к жене с намерением поговорить. Пусть она не может ответить ему, но он знал, Лесечка всегда его слышит…

* * *

– Извините, не сегодня! – не пускала его медсестра.

– Что значит не сегодня? – ошарашенно смотрел на нее Николай.

– У нее сейчас крайне тяжелое состояние, вы можете своим присутствием сделать только хуже. По решению врача вас могут не допускать в реанимацию, если это может ухудшить состояние пациента.

– Что вы несете? – рассвирепел Коля. – Она моя жена! Как это вы можете меня не пускать к ней?!

– Успокойтесь! Иначе я вызову охрану. Вы подписывали документы, в которых соглашались на эти условия. Поэтому возьмите свой договор и согласия, ознакомьтесь вновь, – говорила она спокойно и до боли цинично.

Коля кулаком со всей силы ударил о ее стойку, за которой она стояла, такая уверенная и беспринципная.

– Прекратите! – испугалась не на шутку медсестричка.

Схватив телефон, уже готова была вызвать охрану.

– Какие же вы все твари! – выдохнул Николай, развернулся и пошел на выход.

Он уже преодолел ту грань, которую никогда себе не позволял достичь. Принятие. Коля принял тот факт, что Леся тяжело больна и, может, не выкарабкается. Да что может. Скорее всего – не выкарабкается. Для него это самое страшное. Его Катюша так ни разу и не видела мать, которая выносила ее. Она не приложилась к ее груди, потеряв возможность получить весь максимум, что может дать мамочка. Малышке сразу же пришлось питаться искусственной смесью, а не материнским молоком, которое идеально для новорожденного.

Сейчас Катюше уже полгода. Возможно, аллергия на дополнительный прикорм как раз вызвана тем, что она не кормилась материнским молоком. Это клубок, проблемы наматываются одна за другой. И Коля не видит просвета. Хуже всего то, что Леся заболела еще сильнее. У нее «крайне тяжелое состояние». Это говорит лишь об одном. Именно в ближайшие несколько дней все решится. И он, скорее всего, станет вдовцом.

Понимал ли Коля всю серьезность происходящего – непонятно. Его мозг отказывался соглашаться с тем, что она может умереть. Да, он принял тот факт, что она сильно болеет. Но для него она все равно живая. Хотя формально ее могут отключить от аппаратов, и никто не понесет ответственности. Это не эвтаназия. Эвтаназия это когда человек может функционировать сам и он из-за ряда медицинских причин решает умереть. В России это запрещено.

Леся же не может жить без аппаратов, поэтому их отключение не считается убийством. Хотя сколько раз не пытался этим фактом припугнуть медперсонал Коля, ничего у него не получалось. Он общался даже с юристами, которые подтвердили слова врачей. Если за систему жизнеобеспечения некому будет платить, ее отключат без зазрения совести…

Коля сидел в машине и плакал. С детства воспитанный, что мужчины не плачут, он чувствовал себя тряпкой. Слабым безвольным тюфяком, которому жизненные трудности не по силам.

Как легко всем рассуждать со стороны. Мол, согласись на отключение от аппарата искусственной вентиляции легких, ты все равно ничего сделать не можешь. Она уже растение. Нет у нее жизни, а это не жизнь. Как же всем легко давать свои советы, о которых никто не спрашивает! Ему и так тяжело, своей болтовней они только усугубляют его депрессию.

Телефон в кармане завибрировал, Николай взглянул на экран, покрытый трещинами. Звонил его тренер.

– Коля, у меня плохие новости, – начал разговор Александр без лишних сантиментов.

Тяжело вздохнув, Николай пытался заставить себя что-либо ответить. Но сил не было. Он не мог спросить, что же за плохие новости. Они его окружает, не оставляя путей отхода. Он погрузился в безнадегу и не знает, как уже бороться…

В потоке плохих новостей Коля не видел ничего, что может радовать глаз. Он пропустил первую улыбку Кати, ее милую гримасу при проглатывании первой ложечки пюре из брокколи.

Жизнь совсем не та, какой он себе представлял. Он думал, что любая трудность ему не почем. Оказалось, нет. Коля не в силах совладать с целым миром, словно, настроенным против него.

– Что случилось? – заставил он себя заговорить.

– Это по фонду. Понимаешь, из-за того, что твоя жена безнадежная, в понимании врачей, денег мы можем собрать только на 2 месяца. И то это с большими нарушениями. Вообще, таким больным дают всего два месяца. А она в коме уже более полугода. Понимаешь, правила таковы, что если шанса совсем нет, то деньги нельзя тратить. Их лучше направить на лечение ребенка, например, у которого есть шанс. Понимаешь? – произнес грустным голосом тренер.

Глава 10

– Понимаю. Хорошо, я понял, – вытирая тыльной стороной ладони слезы с лица, Николай принял решение, что сейчас сделает.

Он напьется… Выпьет бутылку водки и заснет в забытье. Не может он больше тянуть все это. Ему нужен «перекур». Отдых. Сон без сновидений. Он хочет хоть на несколько часов забыться. Нет сил утопать в болоте. Нет сил ни на что!

Положив трубку, посмотрел на стоящий недалеко от парковки небольшой магазинчик. Взял кошелек и пошел в его сторону с одной-единственной целью – купить водку.

Что было дальше Николай уже и не помнил. Все было на автомате. Купил бутылку, сел в машину и пил без закуски, смакуя противную горечь. Допил полулитровую бутыль, бросил ее под ноги, закрыл глаза и заснул…

* * *

Противное жужжание не давало ему спать. Коля открыл затуманенные глаза. Осмотревшись, понял, что находится в машине. Он, оказывается, еще и забыл заглушить мотор. Ища причину звука, рылся в карманах. Потом увидел лежащий на кресле телефон. Ему звонила теща.

– Да, – заставил себя ответить непрокашлянным голосом.

– Коля, ну где ты? Два часа до тебя не могла дозвониться. Мы с Катей в больнице, я вызвала скорую. У нее началась рвота. Не знаю, в чем причины! Помнишь, вчера температура была. Может, с этим связано.

Его лицо накрыла гримаса усталости.

– Что за больница? Я сейчас приеду.

– Слушай, у тебя голос какой-то странный. Ты что пил???

– Да, немного.

– Тогда сначала проветрись, потом приезжай! В приемном очень удивились, что с 6-месячной девочкой ни мама, ни папа, а бабушка. Я сказала, что ты на работе. А если ты приедешь в таком состоянии, то еще и опеку вызовут. Я буду держать тебя в курсе, а ты давай возьми себя в руки. Не буду тебе лекции читать, думаю, ты и сам понял, что сделал ошибку.

– Как Катя?

– Ее полчаса назад рвало. Капельницу поставили.

– Что за капельницу???

– Физраствор и противорвотное.

– Ясно. Ладно, я сейчас приведу себя в порядок и приеду. Адрес скажите.

Теща назвала координаты больницы и положила трубку. А Коля… Коля задумался. Вроде бы хотел забыться хоть на пару часов. Да, он лежал в забытье, ничего не слыша и не видя. Но стало ли легче? Нет. Стало только хуже. Его доченька заболела, а он даже не смог узнать об этом вовремя. Что если бы не было бабушек, которые помогают с ней? Как он тогда справлялся бы с трудностями? Как зарабатывал деньги?

Чувствуя себя еще хуже после бутылки водки, понимал, что он двигает куда-то не туда. Жена на волоске, дочь заболела, а он вместо того, чтобы сохранять трезвость ума и мыслей, нажрался как последний алкаш.

Заведя машину, проехал несколько метров и остановился. Ему нельзя управлять авто в таком состоянии. Он может не справиться с управлением. Затуманенный взор пропустит из виду человека или другую машину, и может произойти непоправимое. Коле нужно думать наперед. Без истерик. Без нервов. Благоразумно.

Поставив автомобиль на парковку, включил сигнализацию и пошел в сторону метро. Голова кружилась, тошнота поднималась, заставляя чувствовать горечь во рту. На автомате Николай добрался до дома, лег в постель и заснул мертвецким сном. Ему нужно отоспаться, чтобы организм очистился от этого яда, который травит не только тело, но и разум…

* * *