Охота на лесную нимфу

– Пойдем, наверное, сейчас, – глядя на них, сама себе ответила Женька. – И завтра будет тогда полегче, а уснуть я сейчас все равно уже не смогу, ведь проснулась только около пяти вечера.

Поняли собаки Женьку или нет, но, когда она вышла вместе с ними на улицу, безошибочно повернули не к воротам, чтобы идти в лес, а к особняку. Оставив ворота открытыми – еще предстояло пронести через них не одну и не две кучи мусора, чтобы закопать в яме, под насыпью у дороги, – Женька пошла следом за собаками, на ходу оценивая масштаб предстоящей работы в тех местах, где с высоких столбов парк заливали ярким и холодным светом уличные фонари.

Уже после полуночи, выпрямившись и опираясь на грабли, Женька снова окинула взглядом освещенную часть парка. Между деревьями стелился белый дым от подожженных куч опавшей листвы, слишком отсыревшей, для того чтобы хорошо гореть, а около центральной дороги был сложен в мешках предназначенный к выносу несгораемый хлам. Теперь оставалось только вынести его за ворота, свалить в заранее приготовленную яму, дожечь костры и на этом закончить сегодняшнюю работу, потому что остальная часть парка тонула в густой темноте осенней ночи, слишком непроглядной для того, чтобы пытаться продолжить уборку до наступления утра.

– Да, и в самом деле хватит на сегодня, – сказала она собакам, отвечая скорее на свои мысли. – И так кто бы увидел со стороны, решили бы, что ненормальная, ведь кому бы еще взбрело в голову заниматься уборкой парка в такое время!

Приставив грабли к ближайшему дереву, Женька приблизилась к мешкам с мусором, как вдруг тишину пустынного ночного парка встревожил звук ревущих автомобильных моторов. Пока он слышался еще далеко, но, несомненно, приближался, иногда сопровождаясь странными резкими хлопками.

– И что бы это значило? – озадаченно спросила Женька у собак, чувствуя, как изнутри пробирает нехороший холодок. – Несутся сломя голову. Ну-ка, пойдем отсюда скорее! Зачем бы они сюда ни ехали, а встречаться нам с ними ни к чему, пусть сами разбираются со своими проблемами как знают.

Говоря это, она поискала глазами, нашла валяющуюся на земле веревку, которой связывала инвентарь, подняла ее и продела в кольцо Туманова ошейника. И поскольку рев несущихся на полном газу машин слышался уже у самых ворот, Женька, больше не мешкая, потащила Тумана за собой на веревке в темную часть парка. Тяпа, почуявший неладное, вился тут же, у самых ног – его в таких случаях незачем было привязывать.

Едва Женька с собаками успела скрыться за окутанными мраком деревьями, как машины, не снижая скорости, влетели на центральную дорожку парка и понеслись по ней.

– Психи, – остановившись и оглянувшись назад, прошептала Женька. – Пьяные или нет, но с головой у них у всех точно не в порядке.

Из своего укрытия она увидела, как машины пролетели по направлению к особняку, едва касаясь дорожки колесами. Два внедорожника, первый огромный, темного, а может быть, и черного цвета, второй поменьше, более обтекаемой формы, красный.

– Господи, – прошептала Женька, переводя испуганный взгляд на собак. – Что хоть у них происходит? Ну-ка, пошли дальше. Не стоит нам с ними встречаться, ничего хорошего эта встреча не сулит – эти типы явно не из тех, кто способен на нормальный разговор. Поэтому и домой возвращаться не станем: вдруг у этих сумасшедших возникнет идея нагрянуть к нам в гости после того, как они поймут, что особняк закрыт, и им туда не попасть? Али-то там нет, и слава богу.

Увлекая за собой Тумана, Женька едва ли не бегом направилась в глубь парка, к ограде. Ей хотелось, протиснувшись между коваными прутьями (к хорошо освещенным воротам она сейчас подойти не рискнула), выбраться вместе с собаками из парка и скрыться от греха подальше в лесу. Там-то, она знала, ее вряд ли кто-нибудь сумеет отыскать. А здесь, в парке, она почти физически ощущала надвигающуюся угрозу: эти люди, несущиеся сломя голову на машинах, были явно не в себе. И хоть она по совместительству присматривала за парком в качестве сторожа, в ее обязанности не входило рисковать здоровьем, а может, и жизнью в попытке объясниться с потерявшими рассудок «гостями». Тем более что толку от ее попыток призвать их к порядку все равно не было бы никакого, Женька знала это, потому что хорошо успела изучить такой тип людей за проведенные здесь годы.

Уже у самой ограды, не успев с облегчением вздохнуть, Женька услышала донесшийся от особняка визг тормозов, а потом какой-то грохот.

– Доездились, – прошептала она, торопливо протискиваясь между прутьями и не выпуская из рук веревку, к которой был привязан Туман. – Туман, ко мне! Выбирайся, и бежим отсюда.

Выражая готовность следовать за хозяйкой, Туман поставил лапы на каменный выступ ограды, ткнулся мордой в просвет между прутьями… и только тут Женька поняла, что его огромная голова не пролезет между ними ни под каким углом.

– Ну что же ты! – в волнении прошептала она, лихорадочно ощупывая ближайшие прутья в надежде отыскать просвет пошире. – Давай попробуем в другом месте…

Тем же путем вернувшись обратно в парк, к Туману, Женька торопливо пошла вместе с ним вдоль ограды, выискивая, нет ли где какой-нибудь бреши. Но старинная ограда была сработана на совесть. Женька миновала два пролета, ряды металлических прутьев от одного каменного столба до другого, и убедилась в том, что этот выход для Тумана закрыт. О том, чтобы бежать без него, она даже и не помышляла. Оставалось либо затаиться здесь, либо набраться смелости и все же попробовать пробраться через ворота. Женька замерла на несколько секунд, не зная, на что решиться, когда со стороны особняка вдруг прогремело сразу несколько выстрелов. Именно выстрелов, теперь в этом не могло быть уже никакого сомнения. Подхваченные эхом, они раскатились по парку, и не успела Женька даже вздохнуть, как Тяпа, словно испуганный заяц, сорвался с места и кинулся домой.

– Тяпа! – сдавленно вскрикнула Женька. – Вернись!

Но перепуганный песик ее даже не услышал. Женька беспомощно посмотрела ему вслед. А выстрелы продолжали звучать, сухие и резкие, и это уже вовсе не было похоже на салют. Шея Тумана завибрировала – он глухо и грозно рычал.

– Ну-ка, тише! – Женька дернула за веревку. – Господи, да что же творится?! Что они здесь забыли?!

Но ответ на этот вопрос она уже знала, хоть и отказывалась еще в это поверить: никто из приехавших ничего здесь не забывал. Возможно, их вообще тут раньше не было, а принеслись они сюда на своих машинах, лишь следуя в безумной гонке поворотам дороги. Кто-то, кто был в красном автомобиле, гнался за тем, кто был в черном, не забавы ради, а с совершенно конкретной целью: убить. И теперь, когда машины то ли столкнулись между собой возле особняка, то ли одна из них во что-то врезалась, убийцы – а, судя по выстрелам, их было несколько – устроили охоту за своей жертвой. Прямо здесь, в парке.

Пытаясь не поддаваться панике, Женька прижалась к стволу ближайшего дерева, крепко держа за веревку Тумана. Зная Тяпу, она почти наверняка могла предположить, что он сейчас забился под крыльцо их дома и сидит там, дожидаясь, когда придет Женька, чтобы открыть ему дверь. Туман же был настроен агрессивно, и у Женьки кровь холодела при мысли, что он может сорваться с привязи и броситься на этих, с пистолетами, ведь тогда они почти наверняка пристрелят его прямо у нее на глазах. Да и ее вряд ли оставят в живых, если посчитают, что она увидела слишком много лишнего.

– Тише, я тебе сказала! – прошипела она как можно строже, чувствуя, что Туман снова рычит, натягивая веревку, и для верности даже шлепнула его по морде. – Молчи! Уходим отсюда! Проскочим мимо дома за Тяпой и рискнем выбраться в лес через ворота.

Где-то в темноте, возле особняка, сквозь завесу дыма снова сверкнула вспышка выстрела. Но Туман весь напрягся и замер в стойке, глядя совсем не туда, а гораздо правее. Чувствуя, что еще немного, и он рванется вперед, волоча ее за собой, как куклу, Женька снова шлепнула его и, вцепившись обеими руками уже в ошейник, что было сил осадила. И тут увидела, как от дерева, в той стороне, куда смотрел Туман, отделился человеческий силуэт. Он показался Женьке огромным и двинулся в их сторону. От испуга Женька резко, с каким-то всхлипом вздохнула, в то время как Туман, больше не раздумывая, бросился на незваного гостя. Чтобы удержать его, Женька буквально села на него верхом, но он все равно понес ее вперед, лишь замедлив скорость.

«Все, это конец! – мелькнуло в голове у Женьки. – Как же теперь Тяпа будет один?»

Но не успела она еще додумать эту мысль до конца, как незнакомец, к которому нес ее Туман, вдруг рухнул во весь рост словно подкошенный. Туман застыл у него над головой, тихо и угрожающе рыча, но тот даже не шелохнулся. Свалившаяся с Тумана Женька подалась вперед, не в силах сразу подняться на дрожащие после пережитого ноги. Где-то в парке раздались голоса. Выстрелов больше не было. Начиная немного приходить в себя, Женька пошарила в траве возле упавшего незнакомца, надеясь найти и забрать у него пистолет. Пистолета не оказалось, зато Женька угодила рукой в вязкую и теплую влагу. Отдернув руку, она поднесла ее к лицу, понюхала. В ноздри ударил тошнотворный запах свежей крови. Женька знала его, этот запах, даже слишком хорошо – так когда-то пах найденный ею Туман. Отшатнувшись, Женька вытерла руку о траву. Смысл происходящего стал ей ясен, как будто озаренный вспышкой молнии: раненый человек, лежащий сейчас перед ней без сознания, – не охотник, он как раз та самая жертва, на которую охотятся остальные. Охотятся для того, чтобы добить наверняка. А она, Женька, сидит сейчас около него, в то время как они в любую секунду могут появиться здесь со своими пистолетами.

Чувствуя, как ее прошибает холодный пот, Женька вскинула голову, испуганно огляделась, прислушалась. Дым от тлеющих листьев стелился, укутывая в свое густое белое покрывало часть парка, но где-то за этой завесой двигались и перекликались несколько человек. Они наверняка знали, что тот, за кем они охотились, ранен и безоружен, подумала Женька, иначе не вели бы себя так уверенно. А настроены они, судя по всему, решительно, и если потребуется, то и весь парк обыщут для того, чтобы завершить начатое. И значит, ей, Женьке, надо вместе с Туманом убираться отсюда подальше, и как можно скорее, потому что находиться рядом с этим человеком едва ли не так же опасно, как сидеть возле готовой в любой момент взорваться бомбы. Придерживаясь за собачий ошейник, Женька поднялась, но не стала выпрямляться во весь рост, а застыла, пригнувшись. Туман тоже стоял неподвижно, не выказывая желания броситься на лежащего, но и уходить не собирался. Напротив, был напряжен и внимательно прислушивался к тому, что происходит вокруг.

– Туман! – чуть слышно, но очень резко произнесла Женька, приблизив свое лицо вплотную к собачьему носу и глядя собаке в глаза. – Фу! Рядом и домой!

Каждое свое слово она сопровождала ощутимым рывком за ошейник. Сейчас ей во что бы то ни стало нужно было заставить этого крупного и сильного пса беспрекословно повиноваться ей, потому что от этого зависело спасение их обоих. А этот, тот, что здесь лежит… Женька оглянулась на него. Ей не было дела до этого попавшего в беду человека, она не имела абсолютно никакого отношения ни к нему, ни к его проблемам. Быть может, он уже мертв. А если и нет, то, находясь без сознания, все равно даже не почувствует, когда его найдут и вгонят в него последнюю пулю… Так Женька говорила себе и в то же время, не торопясь уходить, со страхом прислушивалась к медленно приближающимся голосам. Как она и предполагала, охотники приступили к обыску. И Туману это очень не нравилось, поэтому нужно было как можно скорее увести его отсюда, пока он не выдал их с Женькой присутствия, пока снова не надумал кинуться, легко увлекая ее за собой. Но, теряя драгоценные секунды, Женька все никак не могла сдвинуться с места. Потом, не выпуская из рук ошейника, подалась вперед, склонилась к лицу незнакомца, надеясь убедиться в том, что он уже не дышит. Но он дышал, он был жив.

– Чтоб тебя! – шепотом выругалась Женька, как будто незнакомец просил ее о помощи или хотя бы мог ее услышать. – Ну что я могу с тобой сделать?

Придерживая Тумана одной рукой, другой она попыталась потянуть незнакомца за рукав, но тут же осознала тщетность своей попытки. Мужчина был немаленького роста, кроме того, по его плечам было заметно, что он регулярно посещает тренажерный зал, наращивая там мышечную массу. А вот диеты он при этом явно не соблюдал, что добавило ему еще несколько килограммов. В общем, всего в нем было их около ста, если еще не с лишним, что для Женьки, едва ли весящей больше пятидесяти, было абсолютно неподъемным грузом. Она и с Туманом-то, по большому счету, справиться не могла, хотя он весил поменьше раненого незнакомца.

«А если… – подумала вдруг она, переводя взгляд с Тумана на лежащего и обратно и вспоминая, с какой легкостью могучая овчарка только что тащила ее на себе. – А если как-то обвязать этого типа веревкой да приладить эту веревку к ошейнику? Туман сможет стащить его с места, у него хватит сил…»

Но, реально оценив ситуацию, Женька поняла, что даже с помощью Тумана не успеет этого сделать, потому что передвигаться по парку с тяжелым незнакомцем они будут гораздо медленнее, чем идущие за ними по пятам бандиты. К тому же, ощупав веревку, Женька обнаружила, что та слишком коротка для ее замысла. А другую взять было негде, разве что бежать за ней домой. Но за это время незнакомца уже найдут, потому что уже сейчас невидимые пока за дымовой завесой убийцы приближаются к нему. Женька пока еще не слышала их шагов, но периодически ей слышны были их перекликающиеся голоса, пугающие своей холодной деловитостью. Для таких убить – что чашку остывшего кофе выплеснуть, и если они сейчас увидят ее здесь, то, без сомнения, тоже пристрелят. Женька все яснее осознавала эту истину. Надо было бежать, страх гнал ее прочь, но что-то гораздо более могучее продолжало держать на месте. В отчаянии от сознания своей беспомощности Женька стояла, не зная, что предпринять. В горле у нее пересохло, сердце молотом билось о грудную клетку, взгляд тревожно метался вокруг. И тут ей на глаза попалась собранная накануне груда листьев, которую она не подожгла сегодня из-за темноты, после чего решение проблемы пришло само собой, простое, как лепет ребенка. Продолжая тревожно озираться и не отпуская Тумана, Женька снова упала на колени и принялась торопливо сгребать всю кучу, набрасывая ее прямо на лежащего незнакомца.

– Вот, – прошептала она ему, прежде чем чуть слышно шелестящие влажные листья окончательно скрыли его с головой, – это все, что я сейчас могу для тебя сделать. Лежи тихо, и я за тобой вернусь. Ну а уж если не получится – прости, потому что на большее я все равно не способна.

Накинув сверху еще несколько охапок, так что теперь эта куча опавших листьев ничем не отличалась от остальных, собранных по всему парку, Женька начала отступать торопливыми крадущимися шагами, безжалостно перекручивая ошейник и волоча за собой полузадушенного Тумана. Ей не хотелось так с ним поступать, но иначе было нельзя – теперь убийцы были настолько близко, что могли услышать, если бы вдруг Туман надумал зарычать.

Разорвав расстояние между собой и незваными гостями настолько, что перестала различать их голоса, Женька пустилась бегом. Теперь, когда обстоятельства изменились и стало ясно, что не удастся отсидеться в лесу, она бежала домой. Для того, чтобы найти подходящую веревку, и для того, чтобы иметь под рукой надежное средство защиты на тот случай, если вдруг все же не удастся избежать встречи с бандитами. Вначале пытавшийся сопротивляться, Туман теперь послушно шел рядом с ней крупной, размашистой рысью, лишь время от времени пускаясь в тяжелый галоп.

Оказавшись возле дома, Женька с облегчением перевела дыхание. Тяпа кинулся к ней в ноги от крыльца лохматым клубком. Подхватив его, Женька быстро проскользнула внутрь, закрыв за собой и собаками дверь. Теперь, когда между ней и убийцами возникла преграда в виде стен, а не только завеса дыма, она почувствовала себя гораздо спокойнее. Хотя, немного отдышавшись, подумала она, ничто не помешает им заглянуть и сюда, если они этого захотят. При этой мысли, взглянув на собак, Женька быстро прошла в комнату, в дальнюю, вторую, в которой почти и не бывала, вполне довольствуясь одной. Там тоже стоял диван, из тех списанных инвалидов, что пострадали от гостей в доме отдыха. Разрыв его подушки, Женька расстегнула «молнию» на одной из них и, покопавшись в набивке, вытащила оттуда небольшую тяжелую коробку. Еще утром Женьке даже и в голову прийти не могло, что когда-нибудь придется доставать эту коробку не в связи с переездом (этого, она надеялась, не произойдет) и не в профилактических целях, а вот так, как сейчас, под давлением необходимости. Но когда по парку за стенами дома разгуливали вооруженные и не собирающиеся шутить бандиты и когда было необходимо действовать почти у них под носом, иного выхода у Женьки не было. Поставив коробку на стол, она открыла ее и торопливо развернула промасленную бумагу. Рука коснулась металла, пальцы привычно легли на рукоять. И, ощущая вселяющую уверенность холодную тяжесть, Женька вытащила из коробки пистолет, после чего быстро, со знанием дела, принялась его заряжать. Пистолет был единственным наследством, доставшимся Женьке от стариков. Точнее, от деда, а возможно, даже и от прадеда. Женька не представляла, откуда он появился в ее родной, прежней семье, лишь знала, что он всегда был у них и что никому не надо было о нем рассказывать. А еще она помнила, как бабушка уговаривала деда сдать пистолет, но он упорно отказывался, из-за чего-то не желая с ним расставаться. И Женька была в этом с дедом согласна, потому что ей нравился этот тяжелый вороненый предмет. Видя ее интерес, дед научил ее стрелять. Вначале в тире, из пневматического оружия, а позже, когда они уходили подальше в лес, – и из этого, боевого. Наверное, эти воспоминания о походах с дедом и заставили Женьку после его смерти тоже сохранить пистолет. Она сумела это сделать, незаметно вынеся его из разгромленного матерью дома и закопав под корнями большого старого дуба в лесу, где он и хранился до ее переезда сюда.

Зарядив пистолет и поставив на предохранитель, Женька сунула его в карман куртки, сразу почувствовав себя намного увереннее, хотя и надеялась, что не придется в кого-то стрелять, и брала оружие лишь на крайний случай. Потом, высунувшись из надежно скрытого от посторонних глаз густыми зарослями окна нежилой комнаты, прислушалась к тому, что происходит снаружи. Вначале Женька ничего не услышала, но чуть позже из темноты, где она оставила свою кучу листьев, донесся окрик. Сердце у Женьки дрогнуло: неужели нашли?! Но нет, это бандиты лишь обменялись краткой информацией. Где они сейчас? Как близко к укрытому листьями телу? Прошли уже мимо него или нет? Теперь, когда непосредственная опасность больше не грозила ни ей, ни ее собакам, Женька начала не на шутку тревожиться за незнакомца. Сама даже не знала почему. И эта тревога побуждала ее к действиям. Прежде всего, понимала Женька, надо выманить убийц из парка или хотя бы увлечь подальше от того места, которое представляло для них интерес, потому что тащить незнакомца прямо у них перед носом – смерти подобно, как для нее с Туманом, так и для него самого. Притворив за собой дверь комнаты, Женька пошла на кухню и открыла холодильник. Часть купленных собакам костей она хранила в размороженном виде, и сейчас, вытащив пакет из нижнего ящика, нашла там, как и ожидала, небольшую красную лужицу. Не больше стакана, и не очень похожую по виду на свежую кровь, но если воспользоваться ею с умом, подумала Женька, сливая жидкость, этого хватит, а темнота не даст бандитам почуять подвоха. Строго прикрикнув на рвущегося к дверям вместе с ней Тумана, Женька выскользнула на улицу одна и осторожно направилась к воротам. Вопреки ее опасениям, никто не нес караул возле ворот. Быстро убедившись в этом, Женька выскользнула на дорогу. В том месте, где дорога сворачивала к воротам, на обочине стояли выкрашенные в белый цвет предохранительные бетонные кубари. Обмакнув руку в красную жижу, Женька провела по одному из них, оставляя смазанный отпечаток, потом, немного дальше, брызнула несколько капель. После этого, пробежав в сторону озера, она разлила жидкость тонкой струйкой поперек дороги и плеснула остатки на щебень и траву. В парке раздался какой-то посторонний звук, и Женька вздрогнула, притаившись в кустах. Несмотря на то, что у нее был пистолет, Женька многое отдала бы за то, чтобы не пришлось им воспользоваться, да и численный перевес был не на ее стороне. На какой-то момент ей снова захотелось запереться в своих четырех стенах и забыть о том, что происходит снаружи. И снова она поняла, что не сделает этого. Убедившись, что поблизости как будто все еще никого нет, Женька выбрала из насыпи несколько камней покрупнее, крадучись вернулась к воротам, проскользнула через них обратно в парк и пошла вдоль ограды. Поравнявшись с тем местом, где за дорогой, под насыпью, у нее была вырыта яма под мусор, Женька бросила один из камней, целясь туда. Но от волнения даже размахнуться как следует не смогла, камень выскользнул у нее из рук и упал на дорогу. Следующий полетел уже лучше, но желаемого эффекта не произвел. А вот третий упал как раз на уже сваленную накануне в яму груду пустых бутылок. Одна бутылка разбилась, а остальные начали смещаться, скрежеща друг о друга. И этот звук услышали. Женька сразу же это поняла по движению в парке. Несколько теней метнулись к воротам, едва только Женька успела проскользнуть за дверь. Загнав собак в комнату и не включая свет, она отогнула самый уголок кухонной шторы, выглядывая наружу. В свете парковых фонарей, последняя пара которых была как раз у ворот, ей хорошо были видны выбежавшие к воротам бандиты. Темная фигура застыла на фоне белеющего кубаря, к ней присоединились другие – они заметили свежий кровавый след. О чем они говорили, Женька не могла слышать, но один из них убежал обратно в парк, а остальные стали искать дальше и довольно быстро обнаружили пересекающую дорогу цепочку кровавых капель. После этого они остановились, глядя в сторону парка, куда убежал их товарищ. Женьке же ничего другого не оставалось, как застыть у окна, дрожа мелкой нервной дрожью, слушая собственное отдающееся в ушах дыхание и спрашивая себя, что же они задумали. И вскоре, словно отвечая на ее вопрос, на дорожке мелькнул свет фар, и к воротам выехал внедорожник. Не бандитский, а другой, черный. Он не был помят, а это означало, что услышанный Женькой удар получила вторая машина. Эта же, развернувшись за воротами, была остановлена так, чтобы ее фары светили в сторону озера. После этого один бандит, который очень заметно прихрамывал, пострадав, очевидно, при столкновении своей машины, остался возле чужого внедорожника, а остальные – теперь Женька видела, что их было трое, – стали спускаться к воде, попутно осматривая кусты и не выпуская пистолетов из рук.

Женька оглянулась на дверь. Сердце заколотилось еще быстрее, хотя, казалось, это было уже невозможно. Но если она собиралась действовать, то надо было начинать прямо сейчас. Вытащив из стоящего в крохотной прихожей ящика со всяким скарбом длинный брезентовый ремешок, Женька приоткрыла дверь в комнату, выпуская Тумана. Тяпа тоже намеревался проскользнуть за ним, но Женька цыкнула на него, и он, поджав обрубок хвоста, отошел. Встал боком, обиженно глядя на Женьку.

– Место! – безжалостно приказала она.

Тяпа побрел к креслу, а Женька, прихватив ремешок и веерные грабли без ручки, вместе с Туманом выбежала на улицу. Крадучись спустилась с крыльца и снова побежала, увлекая Тумана за собой. Ежедневно работая в парке в течение нескольких лет, она научилась ориентироваться в нем почти как у себя дома, и найти оставленную кучу листьев, даже в темноте, ей не составило никакого труда. Сдержав дыхание, Женька прислушалась – мало ли, вдруг кто-то еще остался и бродит здесь? Но теперь в этой части парка было тихо, и, решившись, Женька быстро раскидала листья. Незнакомец лежал под ними в прежней позе. Дышал он тяжело, но все-таки был жив. С большим трудом Женьке удалось перевернуть его на спину, после чего она торопливо обвязала его ремешком и закрепила оба конца на ошейнике у Тумана.

– Ну, давай, Туманушка, – тихо сказала она, прежде еще раз тревожно вслушавшись в тишину. – Я помогу тебе.

Быстро сообразив, что от него требуется, Туман потянул вперед. Положив грабли на живот незнакомца, Женька тоже принялась тащить его, вцепившись в пиджак. Самым сложным оказалось сдвинуть бесчувственное тело с места и развернуть его в нужном направлении, дальше дело пошло быстрее. Но, продвинувшись метров на тридцать, Женька остановила Тумана.

– Стоять, Туманушка. Отдохни.

Пес послушно замер, а Женька метнулась назад, прихватив с собой грабли. Вернувшись к куче, она подправила ее, стараясь сделать так, чтобы листья полностью скрыли натекшую кровь, потом пошла обратно по их с Туманом следу, старательно разравнивая граблями траву, примятую протащенным по ней тяжелым телом. Вновь добравшись до Тумана, Женька опять ухватилась за пиджак, и они вдвоем снова двинулись дальше. Так они и пробирались вперед, периодически останавливаясь, чтобы прислушаться и замести за собой следы. Туман устал и высунул язык, а Женька, которой вместо доступных Туману кратких передышек приходилось бегать с граблями туда-обратно, вообще дышала как загнанная. Но чувство близкой опасности побуждало ее двигаться как можно быстрее, и она рвалась к своему домику из последних сил.

Когда до домика оставалось метров десять, не больше, Женькины силы были уже на исходе. Налившиеся тяжестью руки с трудом удерживали выскальзывающий пиджак, лицо и горло горели. И даже страх перед блуждающими где-то у озера бандитами отступил, притупленный усталостью. Но об осторожности Женька все же не собиралась забывать. Оставив высунувшего язык Тумана отдышаться в упряжке, она осторожно прокралась к дому и выглянула за угол, желая узнать, что творится у ворот. Как оказалось, там все было без особых изменений. Автомобиль стоял все на том же месте, только теперь был повернут в сторону построенного на берегу ангара, где зимой хранился пляжный инвентарь. Фары светили в темноту, как два прожектора, и где-то у озера в свете этих лучей бандиты продолжали искать свою жертву.

– Недолго вам осталось мучиться, – с усмешкой прошептала Женька, хорошо знающая повадки лесного озера. – Скоро начнет наползать туман, и черта с два вы в нем что-нибудь увидите. Хорошо, если еще друг друга не растеряете да не подстрелите по ошибке.

Снова скрывшись за углом дома, Женька отперла дверь, после чего вернулась к Туману и шепнула:

– Ну, давай, Туманушка. Осталось совсем немного. Правда, это будет труднее всего…

Снова вцепившись в плотную ткань пиджака, Женька потащила что было сил. Путь, оставшийся до крыльца, пролегал не в такой уж темноте, и стоило кому-то со стороны озера бросить сюда случайный взгляд, как он сразу бы уловил здесь движение. И вряд ли не захотел бы проверить, что же именно тут движется. Ни на миг не забывая об этом, Женька волокла тяжелое тело, вкладывая в этот последний рывок все остатки своих сил и шепотом подгоняя Тумана. До крыльца они добрались с рекордной скоростью. Оставалось преодолеть ступени. У озера один из бандитов снова что-то громко произнес. В пустынной береговой тишине его голос прозвучал так, как будто он стоял рядом с Женькой. Она вздрогнула, замерла. Но оказалось, что это бандиты просто переговаривались по сотовым телефонам и просили своего напарника снова переставить машину. Он сел за руль. Мотор дорогой иномарки заработал так тихо, что Женька почти не услышала звука, а лишь увидела, как машина тронулась, разворачиваясь. Пользуясь случаем, Женька тоже принялась разворачивать незнакомца перед крыльцом, чтобы удобнее было его затаскивать. Упав на колени, она уперлась в него обеими руками, понемногу сдвигая с места. Потом, решив, что уже достаточно, скользнула согнутой тенью на первую ступеньку крыльца, опять занимая свое место рядом с Туманом.