Непредотвратимость

– Вернись, только я в другом городе.

Он молчал несколько минут, затем написал:

– Извини, я не посмотрел, какой у тебя указан город. Тогда давай знакомиться буквами.

– Давай, только я к подруге дойду, мне ещё сосисок надо купить, и цветы под мышкой.

– Звучит интересно, пиши потом.

Но потом она забыла. Её жизнь была окружена людьми, у Рады были куча подруг и десятки парней, которые пишут каждый день. Она была мотыльком, она порхала без цели, ей хотелось развлечений и света. Она была уверена, что Диме очень повезло с ней, ведь она красивая, а ей повезло с ним, ведь он хорошо зарабатывал. Она понимала, что они с ним жили странной жизнью, но ей нравилось, что она не обременена среднестатистической жизнью молодой семьи, она хотела свободы, причём обоюдной свободы.

Через неделю после свадьбы Димка снова улетел, и они начали жить так же, как жили год до свадьбы, – он работал, она смотрела фильмы, гуляла с подругами, переписывалась с парнями. Он прилетал домой – они смотрели фильмы вместе, гуляли по отдельности, с кем-то переписывались и никогда не лезли в личное пространство друг друга.

Странное в жизни Рады начало происходить через полгода после свадьбы, хотя… Странное, возможно, происходило и раньше, просто она не замечала. Или не хотела замечать. Ей многие намекали, что, возможно, пока она с подружками, её Дима может проводить время не только с друзьями, но её это не волновало, ей многократно говорили, что видели его на машине с девушками, и она даже задавала ему вопросы по этому поводу, но он ей объяснял, что подвозил, например, Лизу – девушку Влада, или Анжелику – девушку Дениса, и она удовлетворённо прекращала расспросы. И дело было даже не в доверии, а скорее в безразличии, просто признавать это было сложно. Всё было так, как было, но в определённый день всё-таки наступил момент, который принято называть переломным.

Дима в очередной раз прилетел домой, но её пригласили на день рождения, поэтому Дима сразу увёз её к Лене, а сам уехал домой отдыхать. Она выпила стакан пива, девчонки щебетали о том, какой цвет будет в моде в этом году, а ей вдруг стало скучно до ломоты в костях. Она ушла в другую комнату, подальше от всех, села в удобное кресло, в голове крутились вопросы: «Кто я? Куда я иду?».

Эти вопросы ударили как молния, эта молния на мгновение осветила происходящее, но этого мгновения было достаточно, чтобы почувствовать себя неуютно. Чтобы спрятаться от самой себя, Рада достала телефон – сообщения во «Вконтакте» от Димы, Коли, Дениса, Егора. Всё не то. Она удалила сообщения, не читая, затем пролистала список друзей – Стас.

– Стас! – вместо приветствия написала она.

Он ответил не сразу.

– Привет, купила сосисок?

Её не удивил вопрос, ведь в последний раз они действительно закончили на сосисках.

– Да, скажи мне что-то жизнеутверждающее.

– Тебе грустно?

– Очень.

– Расскажи.

– Я вдруг забыла, кто я и куда иду.

– Мы все мучаемся этими вопросами, но ты не мучайся, ты хорошая.

– Откуда ты знаешь?

– Я этого не знаю, просто хочу, чтобы так было.

– Тебе тоже грустно?

– Конечно, грустно. Я женился, она родила мне сына, но роды не прошли для неё гладко, и она остыла как женщина, мне говорили, что такое бывает, но от этого не легче.

– Зачем ты это рассказываешь первой встречной?

– Мне больше некому рассказать, друзьям неудобно такое рассказывать. Ведь ты же тоже пошла делиться своей грустью с незнакомым человеком.

– Ну да.

– Чем занимаешься, кстати?

– На дне рождения, пиво пьём.

– А я иду от любовницы домой.

Она удивлённо подняла брови, стала писать дальше:

– Значит, ты нашёл решение с остывшей женой.

– Пришлось, такие уж мы, слабые люди, нам надо пива и кого-то противоположного пола, чтобы разделить тепло.

– Ты любишь жену?

– А у тебя есть парень?

– Парня нет, муж есть.

– Любишь его?

– Не знаю.

Первый человек, с которым она была честна. Рада не стала стараться делать вид, что она хорошая, она не начала писать восторженных текстов о том, что без ума от своего мужа, она не стала обвинять собеседника в его неверности жене, она вдруг почувствовала, что ему нужен друг, так же как и ей. Друг, с которым можно быть честным.

Они переписывались о её замужестве, о его женитьбе, о неуловимости и неизбежности судьбы, о глупости человеческой. Подруги бесконечно заглядывали в комнату, звали на кухню, обижались на Раду, потому что она весь вечер сидела в кресле с пустой кружкой пива и ни с кем не разговаривала. В итоге ей это надоело, и она позвонила Диме, попросила забрать домой, он удивился, что она так рано, но приехал быстро. В машине она продолжила писать Стасу. Дима привык, что она постоянно в телефоне, и не обращал на это внимания.

– Что же мне делать, Стас? Я в тупике, я как будто в яму качусь – подружки, выпивка, телевизор, новое платье.

– Это очень хорошо, что ты об этом думаешь, просто поменяй что-то. Только не мужа, нехорошо начинать перемены сразу с него.

Она улыбнулась телефону с необычайной теплотой и убрала его в сумочку. До дома доехали молча, молча поднялись в лифте, так же молча вошли в квартиру.

– Дим, подогрей покушать, я переоденусь.

Она вошла комнату, сняла футболку, бросила на стул рядом с диваном, но, прежде чем футболка приземлилась, Рада успела увидеть на стуле часы. Она удивлённо подняла футболку – да, часы, женские, но это были не её часы, она вообще не носила часов. Она взяла их в руки – маленькие часики, на кожаном ремешке, круглый циферблат, вместо цифр блестящие стразы.

С ними в руках она вошла в кухню:

– Дим, это чьи?

Он повернулся к ней, посмотрел на часы, на сковородку, которую достал из холодильника, снова на часы, а уже потом на Раду. Его глаза на мгновение перестали улыбаться:

– Да блин, ты обидишься, наверно.

– В смысле?