Девальвация человечности

Разрезая воздух, Демьян ещё не раз возвращался к мыслям о своих друзьях, к мыслям о намерении убить человека, образы последних событий всплывали в памяти, словно оживая и нещадно душили, потому как отражали теневые стороны его естества. Как он был непоколебим наставив оружие на Гофман, часть его искренне желала этого, подлинно хотела отнять ее жизнь и признать такое, было, пожалуй, самым сильным испытанием. Никогда не знаешь, на что будешь способен, пока обстоятельства не прижмут к стенке. Конечно, он отдавал себе отчёт в том, что здесь выбор был прост. Но голос разума сокрушала терзающая совесть.

–Либо я ее, либо она меня – размышлял Демьян, – тут все просто как дважды два. Но если это было простым инстинктом выживания, почему сейчас я чувствую муки совести? И отчего ее взгляд, преисполненный злобы и гнева периодически смягчался глядя на меня? А может это просто мои фантазии порожденные стрессом. Черт, это сводит с ума.

Демьян пролетал расстояния, полностью отдаваясь размышлениям. Прошло, около 24 часов прежде, чем он понял, что пора приземляться. Топливо было на исходе и глаза предательски слипались от усталости. Приземлившись около небольшого городка, он оставил самолёт. Alea jacta est. Словно оставив в этом самолёте все своё прошлое, он ушёл не оглянувшись. По меньшей мере, месяц понадобился, чтобы добраться до Фестрада. Демьян подрабатывал на старых фермах, обедал в дешевых харчевнях и спал, как попало, в местах, где и электричества не было, но ради жалкого подобия кровати в укромном местечке был готов забыть об этих неудобствах. Подолгу, он не оставался нигде, по этому, судить об изменениях в стране было крайне трудно. Большинство сил Фолмрака было брошено на крупные города, именно с них начала мисс Гофман.

Когда Демьян наконец-то добрался до Фестрада, после долгой дороги, странное ощущение овладело его сердцем. Тревога заставляла испытывать дрожь, руки потели, и сердце вновь билось с частотой превышающей состояние покоя. Что меня здесь ждёт? Этот вопрос он задавал себе все время, пока передвигался по узким улочкам большого города. Жизнь шла своим чередом, но смутное чувство неотвратимого несчастья все больше сжимало грудь, наполняя изнутри неприятным смятением. Толпы людей передвигались по улицам словно бессмысленно, до жути обреченно. В самом центре города находились две кофейни, в одну из которых он намеревался заглянуть, чтобы позавтракать. Когда он зашёл внутрь, то удивился, все, кто находились в помещении, сидели по одному, и не было ни одного свободного столика. В прочем, ему повезло, одна дама как раз собиралась уходить, и он долго не думая ухватил этот шанс, а усевшись за свободный стол, тут же оформил заказ на комплексный завтрак, что было в разы дешевле, нежели выбирать по отдельности. Прошло минут пять. Официант принес Демьяну тосты с апельсиновым джемом и кружечку капучино. Дивный аромат приподнял его настроение на пару минут. Он с жадностью съел первый тост и выпил почти весь кофе пролив несколько капель на и без того, грязные джинсы. Странное предчувствие уносило его в бездну тревожных ощущений, и чем старательнее он пытался сопоставить эмоции, возникшие у него в городе, с ранее испытываемыми, тем больше он терпел неудачу. Все изменилось, когда он услышал короткий, но звонкий смех молодой девушки.

–Вот оно! Почему здесь больше никто не смеётся? – теперь внезапное озарение ударило его сознание, словно все встало на свои места.

Вот что это за странное чувство, это место напомнило ему кладбище, единственное место на земле лишенное радости и счастья. Такой эмоциональный фон был ему знаком не понаслышке, рано потеряв родителей, в детстве Демьян провёл там много времени. Хотя видит Бог, для того чтобы проникнуться этой атмосферой и раза с лихвой хватает. Единственное что разграничивало два этих места, в эмоциональном контексте было, то, что кладбищу присуще спокойствие, ощущение покоя, на границе условно разделявшей мир живых и усопших. Здесь, в городе, было нечто другое, полярная напряженность. Ошарашенный этим открытием он начал докучать официанту стремительно оглядываясь по сторонам.

–Послушайте, что здесь происходит?

–Происходит где? – поинтересовался с робостью мужчина, слега ошарашенный излишней эмоциональностью своего клиента и волнительно оглянулся по сторонам.

–Здесь, в кафе, в этом чертовом городе? Почему я не слышу смеха детей? Почему все сидят поодиночке, и совсем не видно ни одной тошнотворно слащавой парочки, зажимающейся в углу, настолько вульгарно, что другие посетители с неодобрением поглядывали бы в их сторону, а пара умников наверняка бы обсуждала между собой, что неплохо было бы им снять номер в гостинице или еще где. А эта музыка, почему, черт возьми, тут так эмоционально глухо, нет, даже не так, тупо, да да, именно эмоционально тупо. Это ваше радио прокручивает одну чушь, магазинные пластинки без слов и надо заметить без чувства. – Демьян говорил все это с таким пылом, что окружающие стали на него недобро поглядывать, а в некоторых взглядах читалось сожаление.

Официант с недоумением посматривал на него, мучительно пытаясь сообразить, как лучше ответить.

–С вашими запросами, знаете ли, пойдите лучше в бордель, процветание в разуме свободном от страсти, – он сказал это гораздо громче, чем того требовало приличие, и в завершении фразы приподнял бровь, добавив еще больше надменности образу.

Затем, незаметно для других, но намеренно, обронив салфетки, официант наклонился по ниже, что бы поднять их, это позволило прошептать Демьяну пару слов.

– Если вам дорога жизнь немедленно покиньте это место и старайтесь поменьше говорить. Язык ваш, определенно вам не друг.

–Что за? Процветание что....и где я это слышал? – довольно быстро он сообразил, что это не лучшее место для раздумий и быстро покинул кафе, так и не закончив свой завтрак.

Стремительно шагая по центральным улицам города, он решил, что немедленно следует во всем разобраться. Что за странная формулировка, кто вообще так говорит? – вопрос в навязчивой форме оккупировал его мысли.

Демьян шёл все дальше от центра города. Блюстителей порядка определенно стало больше, в среднем за время прогулки ему встретилось, по меньшей мере 6 пар, шагающих по два. Он даже подумал о том, почему бы не подойти к одному из них, чтобы разузнать, на счёт того, что здесь происходит. Но внутренне нутро подсказывало, что это явно не лучшая идея. Серый город будто спал и за все то, недолгое время пребывания здесь, он не увидел ни одного яркого платья, ни одного смеющегося ребёнка, ни влюблённых, словом ничего, что могло свидетельствовать хотя бы о намеке на счастье. Толпы людей, двигались вместе, но не соприкасались, словно одинаково заряженные магнитные полюса.

Демьян бродил по улицам и не заметил, как стемнело. Последние деньги он потратил на неудачный завтрак и немного разозлился на то, что хамоватый официант так грубо выставил его за дверь. Но голод не затмевал его разум, голос сотрудника кафе предостерегал и был с нотками заботы, такое нельзя не заметить. Что уж теперь говорить, других денег у него было. С Фестрадом Демьяна не связывал ни один родственник, друг или знакомый, одно сплошное одиночество, исключительно довлеющее ближе к ночи, когда улочки города особенно пустые. Он слонялся по каменистым аллеям до темноты. На часах было 23:00, тишина резала ухо. Вдруг послышались шаги. Копы, подумал он и интуитивно почувствовал необходимость спрятаться во мраке арок, но оступился и чуть не упал прямо на освященную фонарным светом зону. Во всех детских сказках, темноты скорее боятся дети, чем монстры. Страх же устраивает революцию, превращая мрак в укрытие даже для представителей добра. Демьян почувствовал резкий рывок, и сильная мужская рука удержала его от падения. «Что, черт возьми, тут происходит?» – подумал он, и, замахнувшись, резким ударом сбил незнакомца с ног.

– Парень, красть тут нечего, иди своей дорогой, – сурово произнес ошарашенный Демьян, несомненно, испытывая гордость за то, что так ловко отразил нападение.

–Глупец! Если бы я хотел тебя ограбить, стал бы спасать? – рассерженным, слегка раздосадованным тоном произнес мужчина.

–Ну да, звучит весьма лог, – тут лицо незнакомца осветил приглушенный свет из окна старого дома.

–Секунду, твоё лицо, где я тебя видел?

–Язык ваш, определенно вам не друг, – раздался из темноты уверенный голос.

–Оооо черт возьми, надо же, ты, ты тот самый официант, но что, что ты тут делаешь? Преследуешь? Знаешь, с меня хватит приключений на сегодня, – попутно отряхивая куртку от грязи стен, ответил он.

–Насколько мне известно, для тебя все только впереди. Я от Марка, вы вместе служили летчиками в ВВС Фолмрака, ты не раз спасал ему жизнь во время войны.

–Марк, – внутри него что-то встрепенулось, новость о старом друге разодрала рану, освежив так старательно заглушенные им воспоминания, – Он жив? Я думал что он, – изумленный взгляд обрушился на собеседника вместе с голосом в котором, более не чувствовалась враждебность, его пробило волнение.

–После того как он помог тебе, его продержали в тюрьме, несколько дней, точно не знаю. Последнее известие, что я получил от него, это разыскать тебя и помочь. Он прикрепил к посланию фотографию твоего лица, смотри, – протягивая миниатюрный помятый снимок, что был спрятан на дне кармана куртки, продолжал незнакомец. – Слава богу ты сам того не зная нашёл меня. А от Марка я, – голос его пронизывала нервная дрожь,– Я, – снова нерешительно начал он. – В общем, я молю бога, чтобы он был жив, а если жив, надеюсь что тело его, как и душа, лишены страданий.

–Господи, – обхватив голову, повторял Демьян. – Я так на это надеюсь, – дрожащими руками он протянул руку к клочку от фотографии, на которой распознал свое лицо и вспомнил день, когда она была сделана.

На самом деле, эта вырезка с их совместной фотографии с Марком. В первый день после войны. За годы дружбы они успели разделить и радости и поражения, всегда искренне поддерживая и наставляя друг друга, как это делают в семье, словно братья, разве что не кровные. Прекрасно понимая, насколько сильно он обязан ему, Демьян еле сдерживал слезы, смятение чувств, благодарности и сожаления резко накрыли его и бушевали в ранимой душе по разодранной, освеженной ране. Боль что он так старательно пытался спрятать, нахлынула неожиданно, словно буря, превысив по эмоциональности привычные переживания. Это давило, выжигало и сжимало. Пытаясь восстановить дыхание, выровнять его, чтобы снова дышать, Демьян, снова опираясь о грязную стенку, медленно сполз по ней, закрывая холодными руками лицо, словно абстрагируясь от несправедливой реальности.

– Господи, лишь бы он был жив, – все это время незнакомец стоял в стороне, предпочитая не вмешиваться в эмоциональные баталии нового знакомого, давая возможность принять наконец-то боль, которую он так старательно пытался подавить. Еще семь минут, – Подожди, а Фред? – уже дышит ровнее.

Голова собеседника, покачивающаяся из стороны в сторону, словно старый маятник, говорила без слов. Повисло молчание. Демьян видел, как Фред был ранен, но в тайне молился о его здравии, но и эта надежда умерла. Получая известие о смерти друга, ты словно сам получаешь пулю, не смертельную нет, но не менее больную, всегда с изощрённой жестокостью судьбы – жить с этим, с осознанием того, что тот, кто был дорог более не жив. Утрата, пожалуй, самый беспощадный способ доподлинно познать хрупкость человеческой жизни.

–Новости не из лучших, – пытался привести себя в чувства и уже с меньшей настороженностью говорил Демьян. – А ты, стало быть?

–Аааа точно, как же это я так, – незнакомец протянул худощавую руку. – Меня зовут Мирон, я брат Марка и вроде как обязан тебе.

Мирон имел слегка брутальный и одновременно причудливый вид, у него были большие серо-голубые глаза и шрам над левым глазом, который трудно было не заметить. Теперь он не был похож на робкого официанта, то ли приглушенный свет фонарей придавал его образу больше мужественности, то ли разбитый нос бедняги. Демьян пару раз подумал на этот счет. Мужчина с русыми волосами, лет 35-ти был спортивного телосложения и оставлял двоякое впечатление. Будто принцесса Англии, намереваясь прогуляться до собора, заглянула по ошибке в рок клуб. Мягкие черты лица, тон общения свидетельствовали о душевном спокойствии и простоте, но только что разбитый нос и взгляд скорее настораживали.

–Так ты мне поможешь? – неуверенно поинтересовался Демьян.

–Да. Я отведу тебя в безопасное место, там ты сможешь встать на ноги и разобраться что к чему.

–Встать на ноги? Стоп, – отшатнулся Демьян. – Спасибо конечно, но, пожалуй, дальше я сам. Уже большой мальчик, – голос его дрожал от холода, он устал, был голоден, и эмоционально разбит, но идти, с мало знакомым человеком не пойми, куда не хотел.

–Очнись. Ты вообще в курсе происходящего? из записки Марка я конечно не до конца понял, что случилась у вас на базе ВВС, единственное, что мне известно, так это то, что ты страшно разозлил мисс Гофман.

– Гофман? О черт, процветание, процветание вот это откуда.

–Послушай, я все тебе объясню, но не сейчас и не здесь, пойдём со мной. Черт возьми, – протягивая правую руку, говорил он уже менее сдержанно, – Ради Марка, доверься мне. Нет, если конечно хочешь, можешь остаться здесь, – он надменно оглядел обшарпанные стены переулка и грязный высокий фонарный столб. – Я, знаешь ли не давлю.

У Демьяна было туго с доверием, но в голосе Мирона что-то тронуло его, к тому же, он дважды за сутки спасал ему жизнь. Иногда судьба не оставляет право выбора лишь только потому, что единственно верный путь один. Демьян пошёл следом.

Они медленно продвигались по слабо освещенным улочкам крадучись, словно воры или раненные звери пытающиеся скрыться от преследователей во тьме. Дорога была не близкой и отняла около полутора часов.

– Долго ещё идти? – спросил раздражённым голосом голодный и уставший Демьян.

– Мы почти пришли, это здесь,– попытался взбодрить его спутник.

Перед ними расположилось небольшое здание, состоящее из 4-х этажей. Оно было довольно старым и ветхим, проходящему мимо и в голову не придёт, что здесь кто-то может жить. Обшарпанные синие, давно не крашеные стены, напоминали заброшенные дома, что скорее нуждались в ликвидации, нежели в реставрации. Над неброской деревянной дверью висела старая табличка «Северное сияние», это был небольшой отель, который, как и всё здание казался бездушным, мертвым.  Мирон стал заходить, и Демьян смиренно последовал за ним.

Внутреннее убранство отеля было чуть лучше, чем того следовало ожидать. Старый красный ковер в прихожей, маленькие милые безделушки, жалкие копии величайших картин и большие старые лампы придавали этому месту некое подобие уюта. Демьян почувствовал головокружительный запах еды, но не решался спросить у своего спутника о возможности перекусить перед сном.

– Ах Мироша, это ты? – послышался издалека нежный женский голос.

– Моя родная душа, кто же это ещё может быть. Кстати я не один.

Из соседней комнаты вышла женщина, лет 30-ти. Выглядела она очаровательно нежно, слегка под стёртый макияж придавал ее глазам усталый вид, но отчего то, это не оказывало негативного впечатления. На ней был старый пепельно-розовый халат. Длинные крашенные под блонд волосы, небрежно спадающие из замысловатой прически по плечам, грациозно обволакивали шею. Поцеловав Мирона она с вопросительным тоном посмотрела на Демьяна.

-Меня зовут, – осторожно начал незваный гость.

-Ах дорогая, не смущай гостя. Это Демьян, друг моего брата, не раз, спасавший ему жизнь, мы недавно говорили с тобой о нем. Представляешь, какое совпадение, именно его я и намеревался искать, и именно он забрёл ко мне на работу. Вот она судьба то, судьбинушка, – добродушно произнес он, посмотрев теплым взглядом на гостя. – Ну и глупец, – почесывая голову продолжал он, – Я чудом выпроводил его из кафе до того как бедолагу повязали стражи закона. Вид у него, конечно, был, заливаясь задорным смехом, рассказывал он, да и я не на шутку испугался от вольности его речи. Демьян стоял неподвижно, пытаясь вставить хотя бы слово, но позже решил не вмешиваться до тех пор, пока к нему не обратятся напрямую.