Не смей меня отпускать

– Ругаешься на своего истинного?

Второй шлепок.

Буду молчать, пока на ноги меня не поставит, воспитатель хренов.

Третий шлепок.

– Теперь-то за что?

– За грязные мыслишки. Воспитатель хренов, да?

Не так-то просто ни о чём не думать. Но я старалась, пока не поняла, что задница Алекса находится в пределах моей досягаемости. Размахнулась и всекла ему. Твёрдая. Зараза. Встряхнула онемевшую ладонь.

– Кажется, это объявление войны, храпуша.

– Мы уже прошли осколки. Пусти меня. Пусти!

– Не-а. Какое у тебя любимое число? Погоди-ка. Тринадцать? Серьёзно? Ммм…

– Вылезь из моей головы?

– Один, – Алекс снова стеганул по моим ягодицам, не обращая внимания ни на мои ёрзания, ни на странные взгляды студентов, которые шли на пары мимо нас.

– Почему один? Было же три?

– Один, – неумолимо считал странник, а задницу у меня снова охватило огнём.

– Ты издева…

– Один!

Подпёрла голову рукой, и провожала студентов скучающим взглядом. Ничего необычного. Мой истинный сейчас шлёпнет меня по заднице тринадцать раз, потому что может, потому что хочет. А я не сильно-то сопротивляюсь. Уверенна, он уже знает, как сильно меня это заводит. Строить из себя обиженку смысла нет. Расслабляю булки и получаю удовольствие.

– Смирилась, да?

– Ты продолжай, сколько там уже натикало? Семь?

– Нет. Один.

– Рука не отвалится?

– Это вызов? Тогда один.

Надеюсь, в столовой мягкие стулья…

*.*.*

Когда мы добрались до обеденного зала, до тринадцати Алекс так и не досчитал, но судя по жжению, мне прилетело аж четыре раза по тринадцать. Сидеть на жёстких стульях оказалось невыносимо, и я подкладывала то одну, то вторую ладошку под задницу. Радовало только одно: страннику явно было хуже. Стакан с водой у него дрожал так, что моему истинному пришлось придерживать его второй рукой.

– Совсем плохо тебе?

Даже жалко стало парня. Вот до чего довёл себя рукоприкладством.

– Молчи… Просто молчи, – теперь уже и стол затрясся.

Как бы не так! У меня-то отлегло. Сублимация, чтоб её! А вот странник не слабо так перевозбудился.

– Я могу тебя чем-нибудь помочь? – томно спросила Алекса.

– Сказал же, помолчи, Вика, или я прямо здесь и при всех… Хочешь?

С такой надеждой спросил, а я запихнула себе в рот здоровую печёную картофелину от греха подальше. А то соглашусь ещё. А вообще сам виноват. Нечего было лапать меня за зад, не пришлось бы так страдать и ногу на ногу под столом закидывать. О чём, а главное, чем он думал?

Обедали в тишине, если моё с трудом сдерживаемое хихиканье и периодические постанывания из-за горящих ягодиц можно было назвать тишиной.

– Давай договоримся, – мертвенно-бледный Алекс, наконец, позволил себе посмотреть мне в глаза, – держим дистанцию. Никакого флирта, касаний! Ничего!

– Это ты мне говоришь? Я сама себя, что ли, отхлестала? Я сидеть не могу, там наверняка следы от твоей пятерни остались, как пеликаний хвост прямо на моей жо…

– ВИКА! Я прошу. Я слово дал, что не пересплю с тобой, пока мы таком состоянии.

– Отмени своё слово, делов-то?

Кадык у странника как-то болезненно дёрнулся.

– Позволь, поступить правильно. Обещай, что не будешь давать повода?

– Могу что-то мерзкое при тебе сделать. Хочешь в носу поковыряюсь?

Запихнула палец в ноздрю.