Праздник на выезде
– Как вам? – Алина подбежала к писательнице, удостоив Глеба только коротким приветственным кивком.
– Неплохо, – ответила почему-то не Минина, а Илона Ивановна. – Скучновато, как по мне, могла бы добавить немного ярких цветов. – И она небрежно коснулась корзины с белыми гортензиями.
– Да ладно, по-моему, круто! – Настя бесцеремонно потрепала Алину по плечу. – Ты такая молодчина! Если б не ты, Глеб бы точно здесь все запорол, уж поверь мне!
Алину обуревали двойственные чувства. С одной стороны, ей полагалось радоваться, что дочка самого Портновского оценила ее старания. И да, в одиночку Глеб и правда запорол бы мероприятие. Прессу ведь не просто увлечь игрой в снежки, и на одноногого солдата из электрички они явно не купятся. С другой стороны, Алина не могла припомнить, когда дала Насте повод перейти на «ты».
– И мне тоже очень нравится, – подала наконец голос Минина. – У меня никогда еще не было такой презентации… Это даже как-то… Как-то чересчур.
– А вот тут я согласна. – Илона Ивановна вскинула бровь. – Такое ощущение, что издали какой-нибудь шедевр.
– Ну и стерва, – прошептала Настя, когда Веригина отошла на безопасное расстояние и принялась выискивать себе место в первом ряду.
Признаться, Алина была с ней согласна, но вслух этого не произнесла. Много чести будет!
– Вообще-то мы ненадолго, – вмешался в разговор Глеб и демонстративно приобнял Настю. Алина ни секунды не сомневалась, что он делает это нарочно, чтобы ее позлить. – Сейчас я представлю ее зрителям, задам пару вопросов – и все. А то мы потом еще хотели заехать в клуб…
– Серьезно? – Алину уже знатно потряхивало. То ли от волнения, то ли оттого, что она не ела… Кажется, со вчерашнего вечера. А может, все дело в Рудакове, который затеял бизнес, а сам развлекался с девицами почем зря. – А оплату с Мининой требовать мне? Это же вы договаривались!
– Слушай, а почему я все должен делать? – возмутился Глеб. Алина с радостью кинула бы в него корзинку с гортензиями, да цветов было жалко. – Я принес заказ. Мне надо новые искать.
– В клубе?
– А почему бы и нет? Там как раз тусуются люди, которые любят и умеют развлекаться! – Он презрительно скривился, намекая, что для Алины эта опция недоступна.
– Хорош выпендриваться! – перебила его Настя. – Сказано тебе: надо. Значит, надо. Бизнесмен, тоже мне! – Она доверительно наклонилась к Алине: – Он всегда был сачком. Я ему за красивые глазки три курсача написала, можешь себе представить?
О, Алина могла. Более того, она была глубоко убеждена, что и остальные курсовые за Глеба тоже писали вот такие милейшие девушки, которых он менял в зависимости от того, какой предмет предстояло сдавать. Политология? Дочка журналиста. Экономика? Дочь какого-нибудь маститого инвестора. Философия?.. Интересно, а с кем он мутил ради пятерки по философии? Или в МГИМО на экзамене достаточно назвать Платона и Аристотеля?
Что самое ужасное, Алина, похоже, сама стала такой девушкой-костылем. Сколько бы она ни пыталась доказать самой себе, что Глеб ее нисколечко не привлекает, все без толку. Да, он злил ее, да, выводил из себя, и порой его хотелось придушить голыми руками, вот только она все равно оставалась рядом. И все равно, когда он случайно касался ее, пульс учащался, а ладошки потели, как после трех кружек крепкого кофе. Может, зря она отказала ему? Может, Глеб относился к тем вирусам, которыми проще переболеть сразу, чтобы выработать пожизненный иммунитет? Что ж, теперь он с Настей, и ответа на этот вопрос Алине не узнать никогда.
– Ой, там папа приехал! – прервала Портновская невеселые размышления Алины и, ухватив Глеба под локоть, потащила куда-то в зону для прессы.
Пора было начинать. Правда, места, которые Алина оставила для верных почитателей Мининой, почему-то еще пустовали, только две дамочки, похожие то ли на школьных учительниц, то ли на потомственных работниц библиотеки, ютились на последнем ряду в обнимку со свежими экземплярами «Тайных связей». И на толпу фанатов, которую Алина ожидала увидеть, они никак не тянули. Но время шло, и заставлять ждать журналистов и блогеров, которых Белкина притащила всеми правдами и неправдами, было нельзя. Шутка ли: сама Валерия Гинзбург, главный редактор «Независимого журнала», соизволила прийти. А уж ей-то с тремя детьми непросто было выкроить время на презентацию какой-то книги. Правда, поговаривали, что в декрете сидит ее муж, бизнесмен Матвей Соломатин, но при личной встрече спрашивать об этом Алина постеснялась. Слишком уж суровой показалась ей железная леди Гинзбург.
Всучив Глебу микрофон, Алина метнулась к Мининой и объявила минутную готовность.
– Добрый вечер, дорогие друзья! – Голос Глеба разнесся над залом. Стоило отдать ему должное, на сцене, да еще и в узком черном пиджаке, он смотрелся божественно. – Сегодня мы представляем вам книгу-сенсацию, книгу-открытие, которая перевернет ваш взгляд на привычные вещи. Давайте поприветствуем автора! Елена Минина!
Аплодисменты вышли жиденькими и постными, как больничные щи. Все-таки фанаты еще не собрались, а журналисты и блогеры такими формальностями, как хлопки в ладоши, себя не утрудили. Видимо, первые старательно записывали, а у вторых атрофировались руки после долгого сидения в телефонах.
Да, этот зал явно повидал более зрелищные и мощные мероприятия, чем это. Особо уныло все смотрелось на контрасте с оформлением, над которым столько вкалывала Алина. Глеб крутился как мог, бегал по сцене, тряся томиком «Тайных связей», шутил, и пару раз даже весьма остроумно. А вот Минина, черт бы подрал писательскую нелюдимость, как воды в рот набрала. Только кивала, смотрела себе под ноги или ковыряла ногтем переплет. Интересно, как она вообще писала свою книгу? Казалось, кроме слов «да», «нет» и «спасибо», в ее лексиконе вообще ничего не завалялось.
– Я слышал, многие писатели вдохновляются людьми из своего окружения, – вещал Глеб, вымученно улыбаясь собравшимся. – Говорят, Булгаков любил посещать собрания литераторов и некоторых коллег сделал даже прототипами своих героев. За что те, кстати, на него обижались и считали Михаила Афанасьевича высокомерным. – Рудаков, судя по всему, готовился к презентации как отличник. Не поленился залезть в интернет, набраться интересных фактов… Или это все помощь Насти? – Скажите, случалось ли такое с вами? Может, кто-то из ваших друзей узнал себя на страницах книги и обиделся?
– Нет.
Алина обреченно закрыла лицо ладонью. Если так продолжится и дальше, половина зрителей заснет, половина разойдется по домам. И уж точно после такого ни один журналист не захочет связываться с сомнительной конторой Рудакова – Белкиной. «Праздник на выезде» – так Глеб ее назвал. И зачем-то заказал за тридцать тысяч логотип сомнительному дизайнеру-фрилансеру.
– Может, тогда вы зачитаете нам отрывок из своей книги? – предложил Глеб Мининой. Хитрый ход! Если оратор из нее никакущий, то, может, как чтец она заинтересует публику больше?
– Ну, я не уверена… – скромно потупилась Минина. О, целых четыре слова подряд! А Рудаков-то молодец, с такими талантами он бы и немому язык развязал.
– Прошу вас! Ваша книга… Она показалась мне настоящим откровением! – Льстец уселся в кресле рядом с писательницей и накрыл ее ладонь своей. Видимо, пустил в ход тяжелую артиллерию. И это, надо сказать, сработало: Елена как-то даже расцвела, а ее печально повисшие щеки порозовели. Неужто Глеб на всех женщин действует гипнотически?
– И… Какой фрагмент вам больше понравился? – тихо спросила Минина, и Глеб растерялся. Он ведь читал книгу? Уж больно долгой показалась Алине пауза.
– На ваш вкус, – ответил он наконец. Так и есть. Не читал. – Но я бы посоветовал выбрать самый скандальный, самый острый. Друзья, – обратился Глеб к присутствующим, – давайте поддержим нашего дорогого автора и послушаем про подноготную российской разведки.
– Американской, – поправила его Минина.
В этот момент журналисты наконец оживились, зажглись огоньки запрещенных камер, что и требовалось доказать. Алина пробежала взглядом по залу и с удовлетворением отметила, что некоторые блогеры даже включили прямой эфир. Теперь вся надежда была на Минину и ее «Тайные связи».
В оглушительной тишине Елена распахнула книгу, какое-то время листала ее, пока не нашла нужную страницу. Зал замер.
– Глава шестая. – Минина прокашлялась и поднесла микрофон поближе ко рту. – Линда знала, что Эдвард ее раскусил.
– Сноуден? – прокатился по залу возбужденный шепоток, а Портновский подался вперед, ловя каждое слово.
– Тише, пожалуйста, тише, – усмирил публику Глеб и повернулся к Мининой: – Продолжайте, Елена.
– «Она чувствовала на себе его взгляд, тяжелый и темный, таящий в себе опасность. «На вас прослушка, Линда?» – спросил он хрипло. «Вы же знаете, Эдвард, я не уполномочена отвечать на этот вопрос». Ее голос был ровным и спокойным, но внутри полыхало пламя. Пламя, потушить которое мог только один человек, и он сейчас стоял перед ней. «Тогда я обыщу вас», – сказал он и взялся за ее декольте. Рванул на себя, и ткань ее платья с треском разорвалась под натиском его грубой силы. Микрофон был там, прямо между упругими полушариями ее налитых грудей. Взгляд Эдварда скользил по ее телу, заставляя кровь приливать к чреслам. «Вы понимаете, что это государственная измена? – прошептал он. – Вы знаете, что вам за это грозит?» «Надеюсь, вы мне покажете». – И она опустила руку, чтобы сомкнуть пальцы на самом средоточии его мужественности…»
– Прекрасно! – выпалил Глеб и вырвал микрофон из рук Мининой. – Спасибо вам огромное! Давайте поаплодируем…
– Ты что, издеваешься?! – Портновский вскочил, и его стул жалобно скрипнул ножкой по паркету. – Бардак какой-то!
Следом за ним начали вставать и другие возмущенные гости. Если бы Алина могла, она бы сбежала первой, лишь бы не смотреть в глаза тем, кому обещала политическую сенсацию. К сожалению, бежать было некуда.
Глеб… Если бы он только прочитал эту книгу! Разве много от него требовалось?! Открыл бы на любой странице, увидел бы все эти средоточия мужественности, и они бы провели презентацию в более подходящем месте. В секс-шопе, например. А она еще, дура несчастная, удивлялась, почему так мало фанатов. Да люди, которые читают подобную похабень, не станут хвастаться этим на каждом углу! Боже, какой позор… Это все равно что устроить премьерный показ фильма «Грязный водопроводчик 6» и позвать на него кинокритиков и представителей Минкульта. А блогеры?! Их прямой эфир посмотрело не меньше тысячи человек, а то и больше. Пожалуй, эта презентация войдет в рейтинг самых провальных мероприятий года. Если до сегодняшнего дня «Золотой малины» для ивент-агентств не существовало, то после презентации «Тайных связей» ее определенно стоило учредить.
– Постойте, – опомнившись, Алина попыталась остановить гостей. – У нас еще фуршет…
Но закусками, как бы хороши и изысканны они ни были, разъяренную прессу не умаслить. Не прошло и пяти минут, как в зале остались только сама писательница, Глеб с Алиной, Веригина и пара великовозрастных поклонниц эротической прозы. И радостно, кажется, было только последним, ведь им не пришлось толкаться в очереди за автографом. Что касается Насти, то она бесследно исчезла. Наверное, побежала успокаивать отца.
– Вы знали, что это за книга! – прошипел Глеб Веригиной, которая с невинным видом отряхивала с подола несуществующие пылинки.
– Я пыталась тебя предупредить, что Леночкино… Хм… Творчество далеко от высокой литературы.
Сколько же злорадства было в каждом ее слове! Алина знавала множество подлых карьеристов, готовых откусить голову ради повышения. Но в литературе-то это откуда? Может, Веригина думает, что если она осрамит подругу, то люди резко ринутся читать стихи? Или это такое изысканное развлечение аристократов, недоступное для понимания простых смертных?
Так или иначе, разборки творцов Алину не касались. Она готовила плаху для Рудакова. Мало ли кто там кого ненавидит, в книгу-то он должен был заглянуть! И Белкина уже собралась обрушить на Глеба весь свой праведный гнев, как вдруг на ее пути к возмездию возник менеджер отеля. Почуял, шакал, терпкий душок провала и явился поживиться мертвечиной.
– Мне жаль, что ваше мероприятие закончилось раньше времени, – пропел он, хищно скалясь. – Но вы же понимаете, что на оплату это не повлияет.
– Мы все оплатим, – подоспел Глеб, видно, хотел как-то искупить вину. – У нас ведь еще есть время? Вот и займитесь счетами.
Цербер вынужден был отступить, а Глеб оттащил Алину в сторонку.
– Ты только не психуй, – завел он свою медитативную шарманку. – Ничего страшного не произошло.
– Кроме того, что нас теперь любой нормальный журналист будет обходить за километр? Или, может, хочешь почитать отзывы блогеров? – Алина никогда еще не чувствовала себя такой кровожадной. – Ах да. Ты же не умеешь читать…
– Тихо-тихо. – Глеб покосился на Минину, которая еще фотографировалась со своими единственными фанатками. – Главное, мы заработали кучу денег, да? А все остальное – проблемы ее репутации, не нашей. Поверь, хейтеры будут полоскать автора книги, про нас никто даже не вспомнит. А мы вложимся в раскрутку бизнеса, свадьбами займемся…
– Дудки! – Алина вырвалась из его рук и тряхнула головой, стараясь избавиться от непрошеных воспоминаний про поцелуи у камина. – Делим прибыль и расходимся!
– Да как скажешь! – Он изменился в лице и фыркнул. – Двадцать тысяч тебе хватит?
– Для моральной компенсации за работу с тобой маловато. Но с паршивой овцы хоть шерсти клок.
– Сама ты… – начал он, но заметил, что Минина освободилась, и направился к ней.
Алина не отставала ни на шаг. Зная Глеба, она не хотела рисковать единственным заработком, который ей, вероятно, предстояло теперь растянуть минимум на месяц, пока не найдется приличная вакансия.
– Я вас поздравляю, – Глеб протянул Мининой корзинку с гортензиями. – Теперь хотелось бы уточнить по поводу оплаты…
– Что? – охнула писательница, выронив цветочную композицию за три с лишним тысячи. – Какой оплаты?!
– Ну как же, за презентацию… – теперь улыбка Глеба была уже не такой сияющей.
Алине стало нехорошо. Перед глазами запрыгали черные мушки, зал поплыл. Ничего, всего лишь голод. Ох уж эти писательские шуточки…
– Погодите, вы же сказали, что хотите мне помочь! – брыли Мининой дрогнули. – Илона сказала! Илоночка, ты же просто предложила помощь! Скажи им!
– Дорогая, кто же станет помогать тебе за спасибо? – невозмутимо отозвалась Веригина. – Я-то тебя люблю, но они… Современный мир помешался на деньгах, тебе ли не знать.
– Хорошо, я… – Минина схватилась за сумочку и вытащила потрепанный кошелек. – Ладно, я готова заплатить. – Она зашуршала сотенными купюрами. – Сколько с меня?
– Со скидкой… – Глеб наклонился к ее уху и назвал сумму.
– Сколько?! – Минина схватилась за сердце и покачнулась. Если бы Глеб не поймал ее у самого края сцены, требовать гонорар было бы уже не с кого. – Но мне… Мне издательство заплатило гораздо меньше… У меня столько нет…
– Глеб, как тебе не стыдно! – возопила Илона Ивановна. – Не видишь, человеку плохо? Звони в «Скорую»!
Впервые Алина была с ней солидарна. По крайней мере, до того момента, как зал отеля погрузился в полную темноту.
Глава 13
Давным-давно, когда Глебу было лет пять или шесть, семейство Рудаковых отправилось в Сочи на свадьбу какого-то дальнего родственника. Самого родственника Глеб не помнил и больше ни разу не видел – это был то ли внучатый племянник двоюродной бабушки, то ли шурин сына чьей-то там сводной сестры, – словом, седьмая вода на киселе. Взрослые пили не просыхая три дня кряду, как и предписывают традиции. А маленького Глеба отдали на попечение кузена Славки, которому недавно исполнилось семнадцать и которому меньше всего на свете хотелось подтирать сопли какому-то карапузу. Славка решил совместить приятное с полезным, а именно – взять Глеба на свидание с соседской длинноногой красоткой. Лучшим местом для обжиманий Славка счел темный зал кинотеатра, где как раз в то время крутили нашумевший ужастик «Звонок».
Два часа непрерывного кошмара Глеб запомнил навсегда. Славке, конечно, влетело по первое число, Глебу еще несколько лет пришлось подстилать под простыню клеенку на ночь, а телефонов он перестал бояться только годам к десяти.
Этот эпизод Рудаков и считал самым страшным в своей жизни вплоть до сегодняшнего дня, когда Алина прямо у него на глазах стала голубовато-белой, точь-в-точь как утопленница из «Звонка», и с глухим стуком опала на паркет, словно из ее тела разом исчезли все кости.
– Молодец, Глеб, двоих одним выстрелом, – прозвучал у Рудакова над ухом вердикт Илоны Ивановны.
А Глеб даже ответить ничего не мог, хотя ему было что высказать Веригиной. Знал ведь, что ничего хорошего от ее иезуитской доброты не выйдет. Но сейчас на руках у него обмякла Минина со всем ее грузом прожитых лет, а безжизненное тело Алины лежало на полу в нескольких метрах. И Глеб хотел броситься к ней, но совесть не позволяла уронить писательницу, а сил, чтобы дотащить ее до ближайшего стула, явно недоставало.
– Алина! – Это был крик отчаяния. – Алина, ты в порядке?! Да подойдите же к ней, сделайте что-нибудь! – Последняя реплика предназначалась уже Веригиной.
Спохватившись, Илона Ивановна подошла к Алине, похлопала ее по щекам, приложила ухо к груди, а потом отстранилась со скорбным видом.
– Мне жаль, но сердцебиения я не слышу, – безжалостно сообщила она. У Глеба внутри все похолодело, от ужаса стало трудно дышать. Нет, этого не может быть… Только не Алина! Его Алина!.. – Ты убил ее… Бедная девочка! Она мне всегда нравилась. Такая трагедия… Не принесешь мне воды? Я должна принять корвалол.
– Корвалол вам не поможет, – донесся до Глеба тихий, едва различимый шепот Алины. – Примите лучше цианид…
Веригина отскочила с прытью молодой лани, а туша Мининой выскользнула из рук Глеба на сцену. Впрочем, Рудакову уже не было никакого дела до литературы и ее жриц. Его рывок сделал бы честь любому олимпийскому прыгуну, видно, правду говорят, что адреналин способен кого угодно сделать спортсменом.
– Алина… – Глеб бережно приподнял ее голову. Глаза щипало от слез, сердце пропускало удары.
– Ты что, плачешь? – Она прищурилась, силясь сфокусировать взгляд.
– Не-а, – он звучно шмыгнул. – У меня тоже аллергия. На эту… – Глеб махнул за спину.
– Хам! – мгновенно обиделась Веригина.
– Да не про вас я! На корзинки с сиренью.
– Это гортензии, – Алина слабо улыбнулась.
– Тебе плохо? – Глеб приложил ладонь к ее лбу. Пожалуй, у вождя мирового пролетариата он был теплее. – Ты что, больна? С тобой вообще часто такое случается? Ты делала МРТ? У моего папы есть знакомый врач…
– У меня вся семья врачи, и ничем я не болею, – Алина присела. – И хватит уже реветь. Я в норме.
– Значит, беременна. – Настя взялась из ниоткуда. Глеб был уверен, что она уже не вернется: побежала вслед за папой, чтобы его утихомирить, а Рудаков по собственному опыту знал, что успокаиваются отцы долго.
– Я так и знала… – простонала Илона Ивановна, прежде чем Глеб успел переварить информацию. – То-то она нервная такая!
– Да подождите вы! – Глеб взял Алину за руку. – Это правда?
– Имей в виду, на Глеба ты просто так ребенка не повесишь, – не унималась Веригина, не давая Алине и слова вставить. – Мы будем требовать ДНК…
– Хватит! Уйдите! – рявкнул Глеб, и Илона Ивановна наконец замолчала. – Кто отец?
– Вы с ума все посходили? – Алина с недоумением оглядела всех, кто толпился вокруг нее, а потом отползла в сторону и встала. – Нет никакого отца!
– Тогда я помогу. – Глеб с готовностью выпрямился.
– И ребенка тоже нет, – терпеливо продолжила Белкина. – Не беременна я, понятно вам? С чего вы вообще это взяли? – И она недружелюбно покосилась на Настю.
– Упс… – Та виновато дернула плечами и выдавила улыбку. – Сорян. Просто у меня подруга ребенка ждет… Помнишь Вету? – Настя повернулась к Глебу. – Ну, маленькая такая. Ты ее еще называл Полторашка! – Глеб растерянно кивнул. – Ну вот, так она на ранних сроках как неваляшка была. Чуть что – бух в обморок. Я и подумала…
– Ясно, – Алина раздраженно одернула платье и поправила прическу. – Сочувствую вашей подруге.
– А ты… – взволнованно начал Глеб.
– А я просто не ела давно. Голодный обморок – слышал про такое? Сейчас договорюсь с менеджером, попробую выбить рассрочку… Или кредит онлайн оформлю… – Речь Белкиной стала замедляться, и она снова покачнулась, но на сей раз Глеб не дал ей упасть. Подхватил под локоть, усадил на стул и, лишь убедившись, что она больше никуда не свалится, осторожно убрал руки.
– Я сам этим займусь, – сказал он. – А ты сначала поешь. Насть, сбегай на ресепшен, узнай, где у них тут можно достать еду…
– Есть, кэп! – Портновская послушно рванула к дверям, а на полпути вдруг обернулась. – Алин, тебе лучше сладенького или соленого? Ты ведь не веган, да?
– Не надо мне ничего… – Алина упрямо попыталась встать, но Глеб надавил ей на плечи, чтобы не рыпалась.
– Сэндвич ей. С мясом. И побольше, – деловито ответил он вместо нее.
– Оки, я как раз фудтрак видела снаружи. Перегородил папину машину… «Грейт-что-то-там»…
– «Грейткейт», – машинально поправила Алина, и глаза у нее вдруг стали круглыми, как велосипедные фары. – Твою мать!
– Что?! – Глеб перепугался до чертиков. Не хватало ему еще нового приступа! А вдруг она все-таки соврала? Вдруг у нее сейчас начнется эпилептический припадок? Где взять ложку, чтобы сунуть ей в рот?
– Наш кейтеринг! У нас же еще закуски на сорок тысяч…
В зале воцарилась могильная тишина. Слышно было только, как Алина нервно хрустит пальцами. У Глеба аж загривок вспотел, а язык намертво приклеился к нёбу. Вот кому следовало дать кличку Дебилушка в институте. Ему, Глебу, а не бедному Фильке. Тот хотя бы знал, что умом не блещет, и ни во что не лез. А Глеб вообразил себя крутым организатором! «Заказывай все по высшему разряду!» – повторял он Алине, когда она приставала к нему с меню и прайсами. – «Мы не должны ударить в грязь лицом!» Да уж, зато теперь они занырнули по самую шейку, вот только не в грязь, а в самое натуральное дерьмище.
Куда теперь девать закуски на пятьдесят человек? Шампанское еще можно вернуть, а долбаные канапе с морепродуктами? Тарталетки, паштеты, икру и прочую дрянь? Заморозить, а потом жрать самим, пока из ушей не полезет?
– Ну, зато Алине будет чем закусить, да? – Настя попыталась разрядить обстановку, но, судя по свирепому лицу Белкиной, ей это не удалось.
Настя вообще действовала на Алину как красная тряпка на быка. Или как на Кирилла Андреевича – выписка по счетам Глеба. Иными словами, бесила до невозможности. В любой другой ситуации Рудаков порадовался бы, что Алине не наплевать на него, что она ревнует, но не сейчас. Он будто сидел на пороховой бочке и изо всех сил дул на фитиль, а Настя поджигала его снова и снова.
– Спокойно, – сказал он скорее самому себе, нежели остальным. – Я сейчас пойду к ним и обо всем договорюсь. Это солидная фирма…
– Элитная, – угрожающе процедила Алина. Черт, вспомнила, наверное, что Глеб сам просил ее выбрать компанию, которая обслуживает звезд. И какая муха его укусила? Мог ведь купить колбасы, сыра, настрогать бутеров… Как, собственно, и предлагала Алина… Твою ж за ногу!
– Вот-вот, – Глеб натянул маску оптимиста, хотя, если уж начистоту, ему хотелось встать перед зеркалом и материться на отражение. – А вы пока… Что мы там хотели…
И тут он вспомнил. Минина. Во всей этой суматохе они совершенно забыли про звезду порнопрозы, которая чуть не закатилась в самом расцвете сил… Вот ведь! А правда, куда она закатилась?! Глеб посмотрел туда, где недавно лежала Елена, но, кроме микрофона, ничего не увидел. Не могла же она вознестись целиком? Бог знает, какие у нее там заслуги, конечно, но не с таким же весом!
– Елена?.. – Он повернулся вокруг своей оси в поисках хоть какого-нибудь следа пропавшей писательницы. Ничего! А ведь не иголку же потеряли!
– Вон она! – воскликнула Веригина и мстительно указала поэтическим перстом на заклятую подругу.
Вжав голову в плечи, та под шумок, крадучись, пыталась выскользнуть из зала.
– Я же вам больше не нужна? – Она робко улыбнулась, нащупывая ручку двери.
– Нахлебница! – Илона Ивановна, казалось, впала в экстаз от возможности кого-то унизить.
– Я выплачу вам все! – обиделась Минина. – Только… Попозже… Частями… – И эта уважаемая женщина, которой пристало бы носить шляпки и обсуждать рецепты варенья из крыжовника, ломанулась вон с такой скоростью, какую развивает не каждый вокзальный карманник во время полицейского рейда.
– Я задержу эту лгунью, – вызвалась было Илона Ивановна, но Глеб только небрежно отмахнулся.
А смысл? Ну, поймают они писательницу – и что дальше? Пытать ее начнут утюгом и паяльником? Или перевернут вверх ногами и потрясут, как Буратино, в надежде, что нужная сумма высыпется прямиком к ним в ладони? Нет у человека денег. Теперь-то Глеб отлично понимал, что это означает. Он мог бы устроить разбор полетов, найти козла отпущения. Или козу, учитывая, что Веригина внесла свой вклад в неразбериху. «Я сама буду вести переговоры!» Старая кошелка… Нет, прошлого уже не изменишь. Проще достать молоко единорога, чем убедить женщину в том, что она не права. Надо было выкручиваться самому, и Глеб, встряхнувшись, заставил себя взглянуть в лицо реальности.