Заметки неисправимой оптимистки. О том, как копить не деньги, а впечатления, наряжаться без повода и влюбляться снова и снова

Давайте так. Все-таки влюбленность и любовь – разные эмоции.

На днях с подружками обсуждали состояние влюбленности, и одна из них говорит:

– Я поняла, что не люблю себя, когда влюблена. Становлюсь какой-то тупой, ничего вовремя не соображаю, не сплю нормально, не ем.

А я как раз обожаю быть влюбленной. Да, туплю страшно, и многие значимые ранее вещи становятся несущественными – для меня это плюс, ведь меньше паришься о всякой ерунде. Не спишь, потому что прокручиваешь в голове все ваши первые встречи и поцелуи, все разговоры и интонации, его и свои, как в мультике яркие и не всегда правдоподобные. Влюбленность – это когда реальность наконец лучше снов, да. И еще одна странная особенность – ты не можешь воссоздать в воображении четкий образ своего объекта, он постоянно ускользает, а ты пытаешься за него ухватиться. Есть в этом какая-то магия, что ли.

И главное преимущество – напрочь пропадает аппетит. Как следствие – одежда лучше сидит, обновляется гардероб. Никогда не замечала, чтобы влюбленный мужчина терял аппетит. Чисто женская особенность, но какая, черт возьми, классная! Диетологи разводят руками.

Пять лет назад я была влюбленной дурочкой.

Очень хорошо помню, как приехала в Оманские горы и отправила своему возлюбленному фотографию каньона. А он молчит. Молчит час, два. Я места себе не находила. Ждать ответа, хотя бы какой-нибудь реакции на сообщение, мучительно. Все это знают, все проходили. А если у тебя такой сумасшедший вид с балкона, ситуация еще сложнее: ты хочешь, чтобы ОН был рядом и пережил эти восхитительные моменты вместе с тобой.

Когда через два часа наконец пришел ответ, я вытерла заплаканную физиономию и начала скакать по комнате, как бешеная горная коза. ОН спросил, сможем ли мы встретиться через месяц (он жил в Европе). «Конечно, можем!!!» – ответила я. И эти скалы, эти каньоны стали для меня живыми, будто резкость навели, выкрутили яркость до максимума.

Так бывает, когда в период острой влюбленности концентрируешь жизнь на одном человеке, и этот человек – не ты. Любовь превращается в религию, в культ личности, где еще недавно незнакомый тебе человек вытесняет в сознании всех и все вокруг, даже величественные горы.

Теперь, когда от той истории остались лишь воспоминания, я бы очень хотела извлечь из нее урок: не зацикливаться, не растворяться в одном человеке. Но себя не обманешь: не умею влюбляться наполовину, оставив место для своего «я». Госпожа мудрость, проходите мимо, вас здесь не ждут.

Меня немного смутила одна история про девушку, которая не знала ни одного иностранного языка, но при этом умудрилась выйти замуж за француза.

Я говорю: подождите, подождите, а как они общались, когда познакомились?

– Через голосового переводчика.

– Да с ним же замучаешься! И потом, не будешь же ты через этого переводчика обсуждать серьезные темы, например, политику или любимые книги.

– А им это не нужно было, за них говорил язык любви.

– Ну и долго он за них говорил? Как быстро она выучила французский?

– А она его так толком и не выучила, знает пару фраз по верхам, чтобы в магазинах объясняться, она ведь теперь живет в Париже.

Ничего не понимаю. Разве можно всерьез построить отношения без владения языком? Сейчас кто-то из вас обязательно пошутит про себя, что «смотря каким языком». С этим спорить не стану, но все-таки. О чем, собственно, говорить, если знаешь лишь «передай соль» и «я тебя люблю»?

И тут я вспомнила подругу, которая переехала в Италию 10 лет назад. В ее арсенале был только английский. Сначала она была полна решимости выучить итальянский, ведь это язык Данте и Петрарки, Умберто Эко и Луиджи Пиранделло. Но спустя год поняла: все, о чем говорят между собой все итальянцы без исключения, даже самые интеллигентные и образованные, – это еда. Они обожают говорить о еде до обеда, во время обеда и после обеда. Соответственно, до ужина, во время и после него тоже. А еще сплетничают, особенно мужчины. Это у них в крови.

Когда к подруге пришло осознание, что теперь до конца дней придется слушать подобные разговоры, она наотрез отказалась учить итальянский. И прекрасно обходится английским, живя в Риме. «Быть всегда немного туристом – даже выгодно», – призналась мне она. И я понимаю, поскольку однажды, влюбившись в итальянца, выучила язык. Лучше бы не учила.

Отношения – это просто прелюдия перед терапией.

Где-то прочитала фразу и подумала, что теперь она верна в 50% случаев.

Мы стали как-то слишком быстро травмироваться. Стали ранимыми, хрупкими настолько, что без посторонней помощи не справляемся.

Мы вооружились терминами «абьюз», «газлайтинг», «нарцисс», «токсик» и раскладываем по шаблонам и полочкам не только свою личную историю, но и любую, оказавшуюся в открытом доступе.

Шаблоны, придуманные практической психологией, помогают или мешают? Мне очень не нравится быть категоричной. В каждых отношениях, в каждой индивидуальности столько всего намешано, там столько полутонов, плюсов, минусов, поступков и ошибок, что подвести под общий знаменатель человека или пару просто невозможно. А бывает так, что один маленький, почти незаметный нюанс меняет всю картину.

Я вот думаю: а как поколение наших родителей справлялось? Ведь у них тоже были разводы и расставания, они тоже переживали, ссорились, влюблялись заново и предавали. Может, у них было гораздо меньше свободного времени на анализ? Может, поплакать в кругу друзей, а наутро включить любимую песню про соломинку, как в «Зимней вишне», накрасить погуще ресницы и идти с гордо поднятой головой на работу – достаточно? Хворь сама отступала под натиском внешних обстоятельств.

Я помню, как моя мама, после затянувшегося периода расставания и печали, повесила на своем рабочем столе напоминалку: «Все проходит, и это пройдет». А когда ей исполнилось 55, впервые встала на горные лыжи и покатилась по черной трассе без единой осечки. Это было лучше любой терапии.

Когда кто-то говорит: «Она/Он не в моем вкусе», – сразу все понятно, правда?

Ведь в каждом укоренилась уверенность, будто нам могут понравиться только люди определенной внешности, определенного типажа.

Мне кажется, это ловушка. Мы отсекаем десятки людей, пребывая в иллюзии, что для нас важны какие-то типажи.

Однажды у меня было вдребезги разбито сердце, я несколько месяцев приходила в себя и продолжала завывать с ручьями слез при любой романтической песне. Но я не оставляла попыток прийти в себя. И вот весной мы с мамой полетели в Турцию в большой промотур в компании, где я знала всего пару человек. Самолет летит, я снова рыдаю в наушниках, мама уже не понимает, что со мной делать. Она была человеком без предрассудков, всегда открытым для новых приключений, юморная и очень общительная – в общем, настоящая лучшая подруга. Вдруг мама говорит:

– Посмотри, какой классный парень, высокий, красивый.

Вижу – да, действительно красивый и очень высокий. Слишком красивый и слишком высокий – то есть совершенно не в моем вкусе. Не люблю приторную красоту, побаиваюсь высоченных мужчин. И говорю маме:

– Фу, ну ты даешь, он же выглядит как модель.

Однако так вышло, что парень был ни разу не моделью, а студентом серьезного ВУЗа, и, когда мы долетели до Турции, нас познакомила общая знакомая, а мама строго сказала: «Хочешь забыть бывшего, кидайся с головой в новый роман».

Ну как ее было не послушать? Человек, по типажу вызывающий большие сомнения, оказался настолько веселым, жизнерадостным и так полюбил мою маму, что я немного подтаяла. Мы были вместе год, очень классный и безбашенный год, который позволил разломанному сердцу склеиться обратно.

Прошло много лет. Вчера он звонит, шутит в своем стиле, мы хохочем.

– Ты знаешь, что я тебя очень люблю, Субботина?

– Знаю, и я тебя.

Мне кажется, неправильно и поверхностно говорить о вкусах, когда речь о внешности или сиюминутном поведении. Люди – не афиши к кино, по ним сразу всего не прочитаешь.

Сейчас вирусятся видео и фото разных пожилых парочек. Они либо сидят в обнимку с видом на море, либо танцуют, либо держатся за руки, направляясь куда-то. Во всем виновата весна и нормальная потребность иметь рядом человека, на которого можно положиться в течение всей жизни.

У меня тоже такие счастливые зрелые пары вызывают умиление, и в то же время я отдаю себе отчет, что дожить до старости с одним и тем же человеком в современных реалиях – скорее исключение из правил. Более того – для каждой фотографии я придумываю собственную историю, типа: вот дедушка с бабушкой нежно обнимаются на закате, а ведь она ждала десятки лет, прежде чем решилась уйти от надоевшего мужа к любви всей своей жизни.

Вчера на выставке подруга обратила внимание на пару: обоим где-то за 60, оба – рослые, подтянутые, седовласые, замерли у Васнецова, держась за ручки. Я не решилась их сфоткать – считаю неправильным вторгаться в чужую личную жизнь. И опять же, мало ли какая там история за этим страстным сжатием рук. Может, у них тайное свидание, а может, они встретились совсем недавно, он – вдовец, а она искала его на сайте знакомств и вот нашла. Когда между взрослыми людьми подобная нежность, за ней обычно кроются интересные сюжеты. Но самый романтический и потому редкий – когда они держатся друг за друга с юности, почти всю жизнь.

Не нужно недооценивать силу желания. Каждый раз вспоминаю эту историю весной.

В Москву на туристическую выставку (она всегда проходит здесь в марте) прилетел мой итальянский приятель. Позвонил, пригласил пообедать, и, сами знаете, как бывает под мартовским солнцем: у нас закрутилось. Счастливые, мы носимся по растаявшему городу, понимая, что наша история может претендовать на долгий роман. Но вот незадача: завтра мне улетать в командировку на Шри-Ланку. Еще хотя бы один день побыть друг с другом, целоваться, строить планы на лето, гулять и чувствовать каждую секунду, что жизнь забила ключом, и это должно продолжаться как можно дольше.

– Ты точно не можешь поменять билет на послезавтра?

– Нет, конечно, не могу, со мной летит большая команда, у нас на Шри-Ланке полностью распланированы съемки на неделю.

Мы прощаемся, я приезжаю в аэропорт, захожу в самолет и начинаю рыдать. Ну как же несправедливо – только в мою жизнь ворвались свежие чувства, как приходится улетать.

Самолет принадлежал очень хорошей арабской авиакомпании. Рейсы всегда вылетали по минутам. А мы сидим в самолете уже час, второй, но он все не взлетает. Звоню своему итальянцу:

– Я скучаю, не хочу никуда лететь, тем более ты еще в Москве, как бы классно мы могли сейчас проводить вместе время!

– Дорогая, я тоже скучаю, но ты же не можешь остановить самолет, и я не могу…

И тут стюардесса обращается к пассажирам:

– Приносим свои извинения. Один из двигателей сломан, сегодня мы не полетим. Вылет переносится на завтрашний вечер.