Рубиновый маяк дракона

– Ну и как? Наказал?

«Бездна, как же раздражает это хождение вокруг да около!»

– Было бы кого – наказал бы.

– Слушай, Закат. – Я подался чуть вперед. – У тебя свои дела, и в них я не лезу, а у меня – свои. Так что давай опустим на время наши разногласия. Вопрос с дроу для меня личный. Где Ноар Коулдан?

Ректор медленно выпустил удлиняющиеся когти и задумчиво побарабанил по столешнице:

– Ты зря пришел, одноглазый, – наконец сообщил он. – Из Пустоши не было прорывов.

– Уверен? – Я пропустил мимо ушей его колкое обращение. – Сегодня утром, в районе десяти часов…

Закат хмыкнул, выпуская из носа облачко пара, свидетельствующее о его раздражении. Меня этот пафосный хмырь бесил не меньше. Но мне нужны были ответы.

– Я же сказал, не было прорывов.

– Большая аудитория, на задней стене огромный гобелен с красным драконом, – решил я освежить ему память. – Золотистый гребень до самого хвоста. Ничего не напоминает?

Пламенный Закат перестал источать дымные клубы из ноздрей и довольно улыбнулся, демонстрируя мощные клыки.

– Был такой. Да сплыл. В Рогрант. Пару лет назад отдан в дар в знак дружбы академий. – Он не сдержал ехидного смешка. – Похоже, старик, ты ошибся учебным заведением. Другой вопрос, как же ты так хорошо разглядел гобелен, если говоришь, прорыв создавался из Пустоши – земель, запрещенных к посещению.

Ректор Райдонс Пламенный Закат тоже дураком не был.

6. Фабиана

Академия магических искусств. Сивелла. Владения драконов

Или скамья перед самым главным кабинетом академии была слишком жесткой, или нервы были натянуты до предела, но я сидела как на иголках. Потом и вовсе вскочила, стала мерить коридор торопливыми шагами и прокручивать в голове варианты фраз, которые скажу ректору. Шансов на одобрение почти не было. Но попытать судьбу стоило.

«Той, кто недавно собирался сделать шаг с моста, бояться нечего».

Дверь ректората резко распахнулась, едва не сшибая меня. Я охнула и вжалась в стену, придавленная тяжелой аурой вышедшего из кабинета мужчины. Один только его вид мог заставить благородных девиц рухнуть в обморок: высокий, мощный, изрядно потрепанный, словно не спал пару суток, и с повязкой, пересекающей левый глаз. Взгляд другого глаза сверкнул льдом и оценивающе прошелся по моей фигуре, вызывая холодные мурашки.

– Изви-ните? – ляпнула вдруг я.

Хотела произнести это с вызовом: мол, хватит пялиться на меня, где ваши манеры? Но голос дрогнул, и прозвучало как-то жалко.

– Извиняться стоит лишь за свои ошибки, – рявкнул он.

От его тяжелого голоса у меня дрогнули колени, но я устояла.

– Маи?ра Сотье! Войдите! – гаркнула изнутри кабинета секретарь ректората так, что я вздрогнула и выронила учебник по теории артефакторики, который прихватила с собой для храбрости, чтобы было чем занять руки во время серьезного разговора.

Мужчина и бровью не повел, хмыкнул разве что.

«Да с манерами у него явно проблемы».

Я сама подняла учебник, обогнула отнюдь не благородного маи?ра, больше смахивающего на пирата, и юркнула в кабинет.

Приемная ректора славилась уютом. Приятный аромат ванильного какао и запах бумажных свитков наполняли помещение. Сквозь огромные мозаичные витражи струился мягкий свет, золотистые шнуры элегантно опоясывали портьеры глубокого зеленого оттенка, большой стол из темного дерева был украшен искусной резьбой… Одно выбивалось из теплой атмосферы – секретарь. Строгая пожилая дроу… я даже представить не могла, сколько ей было лет. Но сетка мелких морщин придавала ее смуглому лицу еще большую суровость. Да и каркающий хриплый голос не добавлял миловидности. Говорили, в детстве она перенесла жуткую хворь, которая едва не забрала жизнь и оставила подарочек в виде поврежденных голосовых связок.

– Здравствуйте, маира Лидель, – вежливо улыбнулась я.

– Маира Сотье, в запросе на аудиенцию вы указали, что цель визита – перевод. – Секретарь перешла сразу к делу, а у меня от ее скрежещущего голоса засвербело в ушах. – Этот вопрос мы можем решить, не привлекая ректора. Что именно вас интересует? Перевод на другую специализацию?

– Я… не…

– Вы должны осознавать, что очень многие желают попасть на факультет артефакторики, – строго произнесла она. – И при переходе ваше место будет отдано другому. Обратно перевестись вы уже не сможете. И даже если…

– Извините, пожалуйста, маира Лидель, – перебила я секретаря. – Я не собираюсь переводиться на другой факультет. Моя цель – программа по обмену адептами.

– Вот как. – Пожилая дроу нахмурилась и недовольно поджала губы. – И чем это вам, интересно знать, не угодила наша академия?

– Нет, нет, дело не в этом. Я люблю нашу академию. Просто, понимаете, жизненные обстоятельства… – Я нервно теребила в руках учебник.

– Тогда и вправду лучше говорить с ректором. – Хвала хранителям, секретарь не стала меня дальше пытать. – Проходите. Но вряд ли он удовлетворит вашу просьбу.

Я и сама прекрасно понимала, что шансов катастрофически мало. Но если есть хоть один… Я тихо постучала в дверь и, глубоко вздохнув, вошла. Кабинет был столь же уютным, как приемная, и с такой же давящей аурой, исходившей от его обитателя. Хотя нет, не такой же – хуже. Скрипучая дроу из приемной на фоне настоящего дракона казалась теперь просто одуванчиком. Я мялась у порога в ожидании, когда ректор Райдонс обратит на меня свое величественное внимание. А он сидел за массивным столом, хмурился, сведя светлые брови к переносице.

Его волосы сияли, словно жидкое золото, расплавленное в тигле, каскадом спадали на плечи и чуть вихрились, но это нисколько не сглаживало прямые жесткие черты лица. В руках у дракона отсвечивал магическими всполохами свиток – похоже, послание прислали только что. Секунды шли, искры затухали, а лицо ректора мрачнело. Даже от двери мне было видно, как на лбу сквозь кожу то проступает, то исчезает позолота его чешуи.

«Новости явно не из приятных».

Я уже вовсю раздумывала над тем, как незаметно отступить назад и сделать вид, что сегодня вовсе не приходила. Было очевидно, что дракон зол, а значит, лучше всего сейчас убраться из кабинета и попытать счастья в другой раз. Но приличия… они вынуждали заявить о себе. Я едва набралась смелости хотя бы деликатно откашляться для начала, как ректор злобно рявкнул:

– Kest toor!

Мои знания драконьего языка ограничивались детскими играми, когда мы с сестрой носились по родовому имению и размахивали намотанными на руки простынями. Драконы из нас получались так себе, зато некоторые словечки из книжки с огненно-оранжевой обложкой въелись в память. А потому я определила это рявканье, как «Штормовое пекло!», или «В пекло шторм!», или…

В общем, суть я, пожалуй, уловила, еще сильнее укрепляясь в мысли наплевать на этикет, тихо выскользнуть обратно за дверь и зайти с прошением о переводе в другой день.

В глазах дракона полыхнуло пламя, снова обозначилась чешуя, а из ноздрей пошел пар. Я же замерла истуканом, изо всех сил мечтая сойти за одну из каменных скульптур, что стояли у стен.

«Ох, хранители, как же я не вовремя!»

Ректор резко встал и за долю секунды опалил свиток дыханием, отчего бумага вмиг вспыхнула огненными искрами и тут же осела на стол частичками серого пепла. А затем… Его темный камзол дрогнул, пошел рябью, как гладь реки, и стал таять в воздухе, открывая взору мускулистое мужское тело, на котором медленно, одна за другой, проступали золотистые контуры чешуек.

«Хранители-и-и!»

Вместо того чтобы отвернуться или хотя бы зажмуриться, я во все глаза пялилась – от шока, не иначе – на обнаженного ректора сивельской академии. На золотого дракона пламени и солнца.

А он по-прежнему был погружен в свои безрадостные думы и… повернулся ко мне спиной. На самом деле он направился на балкон, предназначенный для взлета, но я-то разглядывала иное! Кожа стремительно обрастала чешуйками, но все еще были видны и рельефные плечи, и ложбинка позвоночника, убегающая вниз к узкой талии, и – мама дорогая! – крепкие округлые ягодицы.

«Неужели так и не ощутил моего присутствия? Не стал бы ведь он сознательно… на глазах у адептки…»

Рукой, а точнее уже когтистой лапой, ректор подцепил ручку стеклянной двери. Разбег в три шага человеческими ногами, но опорный толчок – уже мощными чешуйчатыми лапами. Широкий размах огненно-золотых жилистых крыльев заслонил небо…