Диагноз: любовь

– Место дали, обещали взять, – Валера дернул каталку, колесики с легким скрежетом разложились.

– Опять самим… Вконец обнаглели.

И ее снова повезли. Высокие тщедушные сосны с березами, унылая желтая постройка. Ника тянула шею, пытаясь прочитать табличку, но замутненный взгляд выделил только «проф». Профессура? Профессионализм? Профориентация? А в Пушкино одна больница? Ее вообще кто-нибудь здесь найдет?

Втянули по крутой горке к приемному, здание угрожающе наклонилось над ней, и Нике стало по-настоящему жутко. Господи, где она?!

– Принимайте, – с облегчением выдохнула докторша кому-то.

Валера загораживал обзор.

– Что у нас?

– Острый живот, звонили же.

– Давайте ее пока в коридор, – хриплый, прокуренный голос непонятного пола. – Оформлю.

– Что? – подскочила Ника. – В какой коридор?

– Да вы только не нервничайте, – бросил голос. – Сейчас я к вам подойду.

Колеса гулко загремели по плитке, запахло столовой и хлоркой, зеленоватые стены узкого коридора засасывали ее внутрь бетонным удавом. Гудели голоса, стонал какой-то мужик, старушка в халате плескала тряпкой в ведре. Валера с теткой переложили Нику на коричневую больничную каталку.

– Подождите, а как же?.. – Ника хватала ртом воздух, собираясь с мыслями.

Она ничего не понимала и в то же время не могла точно сформулировать вопрос. Надо было сказать что-то, задержать их, успокоиться. Какие-никакие знакомые лица…

– Удачи вам, девушка, – добрый Валера хлопнул ее по коленке, и они с коллегой исчезли.

Ника осталась одна. Приподняться и присесть не получалось, каждое движение отдавало дикой болью. Где-то в глубине здания эхом разносилось лязганье то ли посуды, то ли хирургического инструмента. На потолке тихо дребезжала длинная тусклая лампа с несколькими дохлыми мошками внутри. Смертельно захотелось всплакнуть. Хорошенько, отчаянно, как в детстве, когда кто-то обидел. Такой плач для мамы, чтобы скорее прибежала, обхватила мягкими руками, погладила по затылку. И снова по вискам побежали горячие капли.

Ника шмыгнула, стиснув телефон. Позвонить бы маме, но нельзя. Не в таком состоянии… Отвернулась к стене: здоровенный плакат о пожарной безопасности. Хоть что-то. Она принялась читать. Выражение «запасный выход» показалось ей вдруг страшно забавным. Все же говорят «запасной», тогда зачем так писать?..

– Ну, как вы тут у меня? – прозвучал над ухом все тот же голос из приемной, и Ника, повернув голову, увидела одутловатое лицо с жидкими усиками.

Половая принадлежность все еще не угадывалась.

– Живот болит, – ответила Ника первое, что пришло на ум.

– Ну, что поделать. Поэтому вас и привезли, – изрекло лицо и, видимо, для утешения неестественно осклабилось. – Поехали, сейчас уже и доктор придет.

– А мне в «Скорой» сказали, что надо срочно оперировать…

– Мало ли что они там сказали, – человек в белой форме обошел вокруг Ники, и она не без некоторых сомнений склонилась к женскому варианту. – У них там свое, у нас здесь свое…

И после этого неоспоримого и глубокого философского замечания медсестра толкнула каталку.

– Вы у нас тут не одна такая хорошая, – рассказывала она по дороге. – Привезли сейчас парня молодого. ДТП. Жалко, конечно. Весь в фарш, ногу придется собирать по кусочкам. Только вот закончили кровь оттирать, все нам тут забрызгал. Кто-то бы сказал, что не жилец, а у наших врачей руки золотые. Все с ним сейчас. А вы говорите, срочно оперировать. Подождете немного, – и распахнула белую дверь смотровой.

Нике стало стыдно. Отвлекать своим аппендицитом от спасения жизни… А если окажется, что не аппендицит совсем? А она их всех оторвала?

– Где у нас острый живот? – шаркнув белыми тапочками, к ним вошел врач.

У мамы на даче такая же обувь…

– Вот, Виталий Семеныч, – сестра услужливо подскочила.

– Ну, здравствуйте, как вас величать? – доктор нагнулся и заглянул Нике в глаза, словно тестируя ее на слабоумие.

– Ве… Вероника.

– Очень приятно, – он поправил хирургическую шапочку. – Давайте, показывайте, что тут у вас, – откинул простыню и быстрыми движениями фокусника помял живот. – Ну-ну, все, уже не больно. Так… Ну да. Давайте ее на УЗИ, Нина. И готовьте. Литовцев подойдет сейчас. И прокапайте как обычно. Давайте две…

– Что у меня? – испуганно перебила Ника. – Аппендицит?

– Да вы и сами лучше меня знаете. Давайте, Ниночка, через часик возьмем, – кивнул сестре и вышел.

Подскочила еще какая-то женщина, взяла кровь на анализ, и Нику покатили на УЗИ. В маленькой комнатке было темно, только тусклый голубоватый свет монитора. Усатый мужчина молча плюхнул ей на живот холодный гель, все внутренности сжались в комок, по телу прокатилась дрожь. Потом последовал датчик, и Нику едва не выгнуло в мостик от боли.

– Не шевелитесь, мне же надо посмотреть, – проворчал мужчина, надавливая еще сильнее.

Она постаралась не шевелиться изо всех сил, от напряжения поджав пальцы ног. Еще секунда, и она будет кричать, никакой мочи нет терпеть… Еще секунда… Но он убрал датчик и протянул пару бумажных салфеток. Как будто их хватит на всю эту скользкую жижу!

– И что… там? – прерывисто спросила она, пока ее катили в коридор.

– Аппендицит, похоже на перфоративный. Я все напишу для врача.

И снова коридор.

– Давайте, будем вас раздевать, – медсестра остановила каталку у какой-то двери. – Потихонечку, потихонечку. Так, попочку поднимаем… Эк тебя угораздило!

Ника совсем забыла про дырку на штанах. Она хотела объясниться, но поняла, что унизительнее все равно не будет. Голую, как свежий труп, ее вкатили в ледяную, отделанную глянцевым кафелем комнату. Сестра обтерла ее чем-то мокрым, накрыла простыней, отчего сходство с моргом только усилилось.

Обстановку разбавил анестезиолог Литовцев. Забавный дядечка в круглых очках и яркой тюбетейке появился минут через десять. Сверился с историей болезни, прослушал пульс.

– Аллергия на лекарства есть? Чудесно. Вес? Год рождения? Кушали когда в последний раз? Рвота была? Отличненько. Вот здесь подпишите, – и он протянул какие-то бланки.

– Ставим зонд? – будто бы даже с надеждой спросила сестра, пока Ника пыталась лежа вывести свою красивую подпись.

– Поднимайте так. Верочка же у нас будет умничкой?

– Вероника, – попыталась поправить девушка, но шаги врача уже стихали в коридоре.

– Телефончик давайте, – медсестра протянула руку. – Я вам потом в палату принесу. Не бойтесь, у нас ничего не пропадает. В случае чего, кому звонить?

– В случае… чего? – с трудом повторила Ника.

– Ну, мало ли… Да не волнуйтесь, обычные меры предосторожности.