– Конечно, я дома, – ответила Ника и осеклась.
Не надо было, ой, не надо…
– Почему это? – тут же полюбопытствовала Алинка.
– Чувствовала себя неважно, шеф настоял, чтобы я вернулась домой.
– Ясно, – к счастью, объяснение Алину удовлетворило. – Я что звоню: мы вечеринку намечаем с однокурсниками, с меня сладкое. Можешь мне сделать всяких вкусностей?
– Когда?
– В пятницу.
– Алин, никак. У меня завал по работе.
– Ты же сама сказала, что тебя отправили домой!
– Ну не отдыхать же! Во-первых, я действительно неважно себя чувствую, во-вторых, у меня большое задание, которое нужно сдать в пятницу. Не могу, извини.
– Ну Баааасик… – умильно затянула младшенькая.
– Нет, Алин, – твердо ответила Ника.
И не только из-за дурацкой клички. Просто она – не мама, из которой Алине позволено плести любые финтифлюшки. Да и по телефону отказывать проще, потому что не видно этих невинных лазурных глаз. Между прочим, у Ники были точно такие же, а толку? Может, дело в близорукости?
– Ну позязя… – засюсюкала Алина.
Двадцать лет девке, а все туда же!
– Если хочешь, я пришлю тебе видеорецепт. Маффины. Самое простое, что можно себе представить. У мамы ведь есть формочки?
– Ну, не знаю… А где они могут быть?
– Верхний шкаф, справа от вытяжки.
Из телефона раздался грохот.
– Нет, тут сковородки какие-то… Горшочки, железная хрень… – приглушенно бормотала Алина, видимо, прижала трубку плечом.
Ника вздохнула.
– Такой прямоугольный железный противень с ямками в форме кексов, – терпеливо произнесла она.
– А вот, вижу. Но тут же их только… Три, четыре… Двенадцать всего. А нас будет больше.
– Значит, порций испечешь больше. Алин, на видео всё есть. Сейчас скину. Погоди-ка, а ты почему не на парах?
– Да раньше закончили… Забей. Ладно, мне пора, шли свои рецепты, если тебе наплевать на сестренку. – И Алина отключилась.
Мамина радость! Нет, Ника ее любила, но всякий раз после подобного разговора радовалась, что уже пять лет живет отдельно.
Впрочем, отправкой инструкции к маффинам дело не ограничилось. Через полчаса Нике перезвонила мама. И не потому, что Алина была ябедой, просто физически не умела держать язык за зубами.
– Что случилось? – замогильным голосом выдохнула в трубку Надежда Сергеевна. – Тебе плохо? Я приеду.
– Все нормально, мам.
– Ты хочешь, чтобы я спросила у твоего начальства?
– Переволновалась. Показывала Веселовскому бизнес-план, заболел живот, и я…
– Ну же, что произошло?! – напирала Надежда Сергеевна.
– Упала в обморок, – сдалась Ника. – Буквально на секундочку.
– Я знала, что этим все закончится… – мама сделала трагичную паузу. – И кто отец? Твой начальник? Или он отказывается от ответственности? Хотя нет, можешь не отвечать. Мы с Витей поможем тебе во всем. Ты уже встала на учет?
Непредсказуем и стремителен полет материнской фантазии. Ника устало закатила глаза.
– Я. Не. Беременна, – отчеканила она.
– Точно?
– Да.
– Ты ведь знаешь, я не стану сплетничать…
– Мам, я серьезно.
– Слава богу! Разумеется, я хочу внуков, в твоем возрасте у меня уже была ты, но ведь ребенку нужна полноценная семья… Я могу понять, если ты созрела для материнства, и тогда тебе тем более не стоит пренебрегать вниманием достойных молодых людей. Взять хотя бы сына тети Кати: юрист, своя квартира. Да, в Щербинке, но все же…
– Ма-а-ам! – умоляюще протянула Ника. – Я разберусь сама.
– Конечно, конечно. А что с обмороком? Это уже случалось? А головные боли? Ты знаешь, что Верин муж, Аркадий, однажды потерял сознание в метро. Они не обратили внимания, а потом…
– Дай угадаю: он умер.
– Нет, потом у него начала неметь рука. Они сделали рентген, но ничего не нашли. Тогда один невролог отправил его на МРТ, и оказалось, что у Аркадия онкология! Ты представляешь? Сорок шесть лет!
– Так он все-таки умер?
– Да, через два года.
Феноменальная память Надежды Сергеевны бережно хранила абсолютно все трагические истории, услышанные за долгую жизнь. И Ника не сомневалась, что на любой случай у мамы нашелся бы пример летального исхода. Обморок? Рак. Ходил зимой без шапки? Менингит. Смеялся за обедом? Подавился и умер. Бдительность, конечно, хороша, но видеть во всем предвестники беды… Нику это не устраивало.
– Мам, я здорова, слышишь? Ничего особенного.
– Вот и муж Веры так говорил!