Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа

– Конечно, – Дульсинея царственно кивнула.

На этом с заказом они покончили. При всем богатстве выбора.

– А скажи мне, Евдокия Романовна Лопухина, – Иван оперся подбородком на ладонь. Борода, зараза, после мытья немилосердно чесалась. – Тебя специально так назвали? Фактурное же получилось имя с фамилией. Жаль, отчество подкачало.

– Фамилию и отчество, как известно, не выбирают, – с достоинством ответствовала «не-Федоровна». – А имя… не знаю. Мама говорит, что, когда меня увидела, сразу поняла, что Дуня, хотя имелись в запасе имена. И Лена, и Оля, и Света. Мама говорит, словно свыше пришло. Веришь в такие вещи?

– Из того, что приходит свыше, я верю только в атмосферные осадки. Ну, еще в метеориты. Но ты точно не Лена, не Оля и не Света. Нет! – прищелкнул пальцами. – Точно Дуня. Иначе тебя просто не могли назвать. Слушай, – серьезность собеседницы Ивана не устраивала категорически. – А чем тебе не угодили фото Мадонны, а?

– Льстец, – Дуняша все-таки рассмеялась, – и хитрец. Засыпаешь вопросами, да? Фото Мадонны никак не назовешь ретро. Даже если они черно-белые. Не вписываются в стиль сороковых-пятидесятых годов прошлого столетия. Хотя, знаешь, никак не могу привыкнуть называть двадцатый век – прошлым.

Для меня он – мое время и время моих родителей. Все же нельзя вот так цифрами поделить непрерывность жизни. Наверное, только событиями. До и после. Теперь моя очередь, о Иван, задать вопрос. Почему ты стал автостопщиком?

Опять, блин. Дуня, Дуня, ты не работала раньше прокурором? И тут им принесли заказ. Как вовремя.

– Сбегал от долгов и плохих парней. Смотри, нам принесли еду. Давай трапезничать, о Царица?

– А сам ты хороший? – Дуня ровным движением отпилила кусок мяса.

– А что, – Иван протер вилку салфеткой. Это тоже автопилот. Какого только мусора туда не записано, – так незаметно? Я же рыцарь – ты разве забыла? Как рыцарь может быть плохим?

– То, что ты благородных кровей, я вижу, – Дуня показала глазами на смятую салфетку. – Дегустируй рыбу. Мне же интересно, этот минтай царский или не очень.

И в самом деле, пора приступать к еде. И есть хочется. И отличная смена темы разговора – грех упускать. Положив в рот кусок рыбы, Иван изобразил, как мог, пантомиму профессионального дегустатора.

– Однако… Не минтай точно. Меня прямо по-царски балуют. По-моему, это хек. Хочешь попробовать хека по-царски?

– Я все же не буду нарушать свои правила, но за предложение спасибо, – она снова принялась за мясо. – Вот думаю, можно ли будет найти в Москве где-нибудь хека по-царски?

– Я знаю человека, у которого можно спросить. Это мой хороший знакомый. Он знает абсолютно все о ресторанах Москвы. А если он чего-то не знает – значит, этого просто не существует. Так что если надумаешь – можно будет сходить и оценить, чем отличается хек по-царски тут и там. – Это вот что он сейчас сделал? Пригласил ее в ресторан? Да ладно, это просто к слову пришлось. Она поймет. Спрятал собственное недоумение за еще одной порцией хека. – А вообще, знаешь, вполне съедобно. Или это я такой голодный просто?

– Я думаю, и то и другое, – Дуня с видимым удовольствием отдавала должное содержимому своей тарелки. – Но если отзывы о гостинице хорошие, то и повар должен быть неплох.

А на его внезапное предложение «на хека» она никак не отреагировала. Ну умница же! Только вместо того чтобы поощрить умницу, Иван снова принялся за прежнее:

– Ну да. Илюша плохого не выберет. Он у тебя, похоже, товарищ со вкусом.

Кажется, он даже имя это – «Илюша» – произносит иначе. С шипением каким-то. И чего взъелся на мужика, спрашивается? И так убогий – с таким-то именем.

Дуня с ответом не торопилась. Аккуратно положила вилку и нож на тарелку. И посмотрела Ивану прямо в глаза.

– Скажи, а разве ты для дорогого человека не выбрал бы лучшее? Особенно если дорога выдалась непростой? И девушка должна заночевать в пути? Как бы поступил ты?

Опять за свое, черноокая сеньорита? Иван колупнул розовый шарик в принесенной креманке.

– Блин… Не люблю клубничное. А ты любишь? Давай меняться? – но что-то ответить на вопрос было надо, и Тобольцев неохотно продолжил: – А люди, которых я могу условно назвать дорогими, слава богу, никуда не таскаются по нашим российским дорогам. Сидят себе спокойно в Коломне. Но даже оттуда умудряются выкушивать мне мозг, как ты, наверное, уже поняла.

– Я тоже терпеть не могу клубничное. Зато могу поделиться шоколадкой, – она, кажется, приняла его ответ и нежелание говорить на такие взрослые темы. Пододвинула упаковку на середину стола и тут же развеяла все надежды на несерьезное продолжение беседы: – Надеюсь, мозга у тебя много и есть его будут долго. Не условно, а по-настоящему дорогие люди.

Иван вздохнул и отломил шоколадку. Что ж ты никак не угомонишься, Дульсинея? Он уже начал немного сожалеть о своей настойчивости в отношении красной «ауди» и ее хозяйки.

– Слушай, а вот без каннибализма мозга в отношениях с дорогими людьми никак нельзя, да?

– Можно, но это, видимо, не твой путь.

Любопытно. Не его путь, значит. И много ты знаешь об истинных путях автостопщиков, Евдокия?

– Вот как. Мне уже и диагноз поставили. Слушай, – доламывая шоколад в мороженое. – А с шоколадом даже клубничное можно есть.

– Ну, ты же поставил мне диагноз, я вот тоже решила не отставать, – ответила Дуня спокойно.

– Я?! И какой же доктор Тобольцев тебе диагноз поставил? – ее спокойствие почему-то действовало на Ивана как красная «ауди» на быка.

– Он вслух не произнес его, но, по-моему, был не слишком доволен тем, как я вожу автомобиль, и вот уже второй раз упоминает Илью не совсем добрым словом. Так какой же диагноз вы мне поставили, доктор?

Вот зря она это сказала, зря. Тобольцева тут же снова понесло.

– Ой, как я люблю ролевые игры в доктора! – Иван одним глотком допил кофе. – Пройдемте в кабинет, Дульсинея. Мне надо провести осмотр перед тем, как установить точный диагноз.

– Ты прав, пора заканчивать с ужином, время уже позднее. К сожалению, ролевые игры придется отменить. Илюша, сам понимаешь, – с этими словами Дуня поднялась из-за стола и вынула из сумочки ключи. – Так что – держи. Твой номер ждет.

Ну, как говорится, попытка – не пытка. А жаль, что она перестала легко поддаваться на провокации. Привыкла, что ли?

Иван открыл перед девушкой двери из ресторана. Так, теперь ей наверх, на второй этаж, а ему – на улицу. В царскую колесницу.

Тобольцев крутанул на пальце кольцо с ключами.

– На заре ты меня не буди… – интересно, к чему это ему в присутствии Дульсинеи регулярно приходит в голову демонстрировать наследие хорового детства? Так, чего доброго, он и до локков и телемарков доберется. Но все равно продолжил напевать: – У меня в бороде бигуди…

Она стояла уже спиной, и выражения лица видно не было. Но тихий смешок прозвучал отчетливо. Как и ее ответный рефрен.

– Ты к утру убери бигуди.
Мои чувства слегка пощади.

Она шагнула к лестнице. Он шагнул к дверям. Все же сказано уже. Все.

Нет. Лавры Баскова и Михайлова не дают ему покоя сегодня.

– А я сяду в кабриолет… – Господи, откуда в его голове ЭТО?! – И уеду… куда-нибудь…

Еще один смешок из-за спины. Уже громче. И еще веселее:

– Только паспорт забит уже
Здесь у стойки, ты не забудь,
Когда сядешь в кабриолет…

Он открыл дверь с широкой улыбкой. Будем считать это взаимным пожеланием спокойной ночи.

* * *