Принцесса обмену не подлежит

И подумать.

Но последнее я могу и в процессе.

Важно, чтобы они сейчас были заняты делом, а у меня был занят рот.

Служанки – может няньки – всплескивают руками и начинают суетиться в правильном направлении. У них ловко получается и меня переодеть – чувствуется, что дело это привычное, меня вертят как куклу, снимая сначала ночнушку, потом надевая похожую, но более прозрачную. Юбку тонкую, потом юбку плотнее на лямках, потом тунику, пояс, воротник какой-то, подобие чулочно-носочных изделий – а нет, это сапожки, оказывается, мягкие, в них полагается ходить. Переплетают косы, украшают волосы лентами и висюльками и торжественно подводят к столу, на котором уже стоят самые разные плошки. С очень даже съедобными и вкусными кусочками. Местами вполне знакомыми…

Я мрачно жую и думаю.

Все происходящее совершенно не похоже на галлюцинации или сон.

Зато похоже, что сомнительная гипотеза переселения душ – ну или сознания – нашла свое подтверждение. В моем лице. Как и существования других миров. И, провалившись в колодец в своем мире, может даже погибнув там, я в виде сознания переместилась в почти идентичную девицу в этом мире. Которая в то же время погибла здесь, отравившись ягодами.

То, что этому поспособствовали, я не исключаю. Тетка, которую я не видела, но слышала, шипела довольно неоднозначно.

Погибнуть не погибла. Это плюс. Отравилась с непонятными последствиями и может всю жизнь буду жить с мраморным лицом и телом – спасибо, рассмотрела, пока переодевали – это минус.

Я – принцесса. Это, однозначно, плюс. Уход, питание, одежда, защита – все мне обеспечено.

Жертва интриг и принципа династических браков – это пока минус. Я еще в этой ситуации не освоилась, а мне придется скоро плыть куда-то… к кому-то.

Никто не подозревает и не чувствует во мне самозванку и другую душу… Пока плюс. С другой стороны, это может быть еще и потому, что опыта у них нет: про другие миры и перемещения здесь не знают. А значит и как вернуть меня домой, если вообще у меня есть куда возвращаться – я про тело – не знают…

До меня слегка доходит.

Потому я медленно, предельно аккуратно откладываю ложку, и говорю, сдерживаясь из последних сил:

– Выйдите из комнаты. Сейчас.

Видимо мой тон не оставляет сомнений – надо валить. И служанок как ветром сдувает.

А я открываю рот и позволяю себе, наконец, заорать.

Да не сносить мне абажура

Т – температура на понижение.

И – интенсивное движение.

Р – расслабление.

Протокол, которому учат в МЧС на случай панических атак и приступов тревоги.

Пару моих пациентов приводило в чувство еще и пощечина, но, во-первых, не сказать, что это меня характеризует с хорошей стороны. А, во-вторых, у меня с лицом и так сейчас проблемы, чтобы еще отпечаток ладони добавлять.

Я подлетаю к окну и глубоко вдыхаю прохладный воздух. А потом умываюсь водой из кувшина, лью на лицо. И быстро-быстро приседаю, прохлопываю все тело – благо, одежда здесь довольно свободная и не стесняющая движений. После чего сажусь снова на стул-кресло и медленно начинаю дышать «по квадрату».

На четыре счета вдох. Задержка дыхания. Медленный выдох тоже на четыре. Задержка…

Возвращение в здесь и сейчас приходит вместе с болезненным осознанием, что я в полной заднице. Но теперь я хотя бы сосредоточена на реальности, а не на собственной панике.

Так. Успокоилась. Можно вычеркивать первый пункт из мысленного списка действий.

Следующими будет понять, что я такое и где нахожусь.

Что за судьбу уготовили местные родственнички.

Есть ли противоядие от «мраморной кожи». И может еще каких последствий яда.

Ну и разобраться, реально ли отсюда выбраться – или придется принять тот факт, что я больше не питерский травматолог с неудавшейся личной жизнью, двумя подругами и семьей в области, а юная принцесса в патриархальном, похоже, мире.

В любом случае, чтобы все это провернуть, придется выйти из этой комнаты.

– Заходите! – говорю достаточно громко, чтобы подслушивающие под дверью няньки – иначе как бы они влетели так быстро? – выполнили указание.

А я вхожу во вкус… Может стать местным диктатором?

– Барыня гулять изволит, – сообщаю им с широкой улыбкой. Не понимают, кажется. Слово "барыня"? – Пройтись хочу, а то сижу здесь и света белого не вижу.

– Но… – няньки явно в замешательстве. И в ужасе. Переглядываются, – Ваше лицо…

– Это заразно? – уточняю.

– Боязно как-то, что все смотреть будут, – формулирует та, что постарше на вид. Эх, и не спросишь же, как ее зовут – явно много лет принцессе прислуживают. – И слабость ваша не позволяет, наверное…

Какая же ты была по характеру, Ирмэль, чтобы не шокировать местных первое время переменами в характере?

Милая?

Вредная?

Тихая?

Активная?

Мне кажется, я в любом случае не угадаю. Наобум придется.

– В голове так дурно… – прикладываю руку ко лбу, а сама наблюдаю за служанками, – Яд этот… совсем все смешалось в мыслях… Вас то узнаю – то не узнаю. Пройтись бы по знакомым родным местам, чтобы вспомнить. Воздуха родного вдохнуть, чтобы ясно перед глазами стало. Людей посмотреть, чтобы и они видели – жива принцесса, некого им оплакивать…

Что ж.

Даже если Ирмэль не так разговаривала, все равно тон и обороты им привычны. Снова начинают суетиться в верном направлении, причитая, какая я пригожая, но красоту пока прикрыть надо бы. Прикрывают. Широкой безрукавкой до пят, а на голову натягивают… ну что-то похожее на прямоугольный абажур, который крепят лентами под подбородком.

На абажуре, как раз на уровне моего лица, висюльки. Чтобы мрамор в глаза не бросался, наверное.

Видно зато из под него замечательно.

– Под руку веди, а то пошатывает еще, – сообщаю намеренно слабым голосом.