Первая ночь – дракону!

Когда я просыпаюсь окончательно, в комнате было совсем светло. И пыльно. Пыль буквально роится в лучах солнца, которые пробиваются через плотные портьеры, даже на вид грязные.

Так себе выглядят и гобелены, прикрывающие каменные стены, и мебель, которая хаотично загромождает довольно большую комнату. Вообще легко вообразить ее роскошь, когда она выглядит чисто-обжито-дорого-богато… Но в ней будто давным давно никто не убирался. Не проветривал. Не воспринимал как дом, за которым надоухаживать.

Может повадки дракона заразительны?

Тот вон тоже натащил на площадку всякой дряни и возлежит теперь на ней…

Кроме того, что светло и грязно, в комнате еще и жарко.

Жарко мне мужик обеспечивает.

Поверх покрывал, в которые я ночью укуталась, сложил свои руки – ноги и дрыхнет, не подозревая, что я скоро сварюсь.

Кстати, спящим он выглядит симпатичней. Морщинка меж бровей разгладилась, глазки злые прикрылись, а поджатые губы чуть ли не улыбаются…

В следующее мгновение я уже не рассматриваю его, а лежу на спине, придавленная всем его немаленьким весом. С ножом у горла, угу.

Откуда нож достал-то?!

– Я конечно понимаю, что спросонья могу напугать кого угодно… – шепчу хрипло, – Но вы не могли бы сдерживаться? Хоть немного? Мне тоже очень страшно.

Смотрит.

Мне казалось что глаза у него темные. А на самом деле – светло-серые. С коричневыми вкраплениями вокруг зрачка. Вокруг глаз – лучики. Как будто он может улыбаться. Ну или щуриться на солнце. И волосы довольно светлые, с выгоревшими прядями неровно обрезанными.

Да и вообще… Красивый мужик на мне лежит. Но опасный. А еще быстрый и гибкий. Это я без огромной чашки кофе, бодрящей зарядки и контрастного душа не могу толком разлепить глаза и шевелиться.

А он р-раз – и жизнь свою от меня защитил. Едва только очнулся. Два – и уже встаёт, нож не понять куда прячет, доспехи на себя прилаживает, прям на рубаху и штаны, в которых спал. На меня не глядя.

Интересно, зачем ему доспехи в собственном доме? И ещё более интересно… где в его доме еда и тому подобное? Раз притащил сюда – собирался же содержать как-то?

– А… – решаюсь спросить, но не успеваю.

– Комнату другую найдёшь себе. И займёшься готовкой и уборкой, пока здесь, – сообщает, так на меня и не глядя. И добавляет странное, – Потом я дракона от тебя отвяжу и пойдёшь на все пять сторон.

Почему «отвяжу», почему на пять – не буду думать об этом. Ведь это «потом». Главное, я хоть какую-то определенность и указания получаю.

Да, стать служанкой и кухаркой в огромном замке – да еще таком унылом и заброшенном – не предел моих мечтаний. Но возможность оказаться снова в степи с дикарями, или в неизвестности с насильниками или еще что – она очень мотивирует. И на уборку, и на готовку.

Я не знаю, какие у меня в этом мире права, есть ли у меня наследство из сгоревшей крепости, являюсь ли я потомком славного рода, да и вообще, есть ли у меня родственники? Может я чем-то владею, может я вообще дочь врага, да и мое понимание устройства местного общества оставляет желать лучшего.

Я могу действовать исключительно здесь и сейчас. А здесь и сейчас предполагает мое уверенное согласие на все пристойное, что может предоставить этот мужик и замок. Он не попытался мной воспользоваться, он в какой-то мере спас из лап дикарей и вообще – его дракону я нравлюсь. В нынешних условиях этого достаточно, чтобы остаться с ним.

Хотя планочка у меня, конечно, упала по сравнению с моим миром в части мужиков…

Сползаю с кровати, выпутываясь из тряпок, и киваю несколько раз. Со всем возможным рвением.

– Все-все уберу и приготовлю. Только может быть познакомимся прежде чем вы уйдете? Как мне вас называть? Господин Карвар?

И в следующую секунду я снова с ножом у горла – только уже у стены.

И снова угрожающий взгляд мне в глаза.

Бли-ин, да чего я опять не так сделала, а?! Чего он нервный такой?!

– Ты не знаешь, кто такие Карвары, почему племя Ша поклоняется дракону и стоишь спокойно под драконьей пастью… Ты не больная женщина, ты – другое. Кто ты, тварь? Тебя прислали с изнанки мира? Как ты сумела подобраться ко мне и привязать дракона?!

Знаете, если часто угрожать кому-то, то этот кто-то перестанет реагировать на угрозы.

Мужик рычит мне в лицо, сталь возле горла держит, а я… а я как-то даже отрешенно думаю, может поцеловать его?

Не от внезапно вспыхнувшей страсти… но достал уже! Чуть что – сразу за нож хватается, угрожает, оскорбляет, губы свои дует… вот ткнусь в эти надутые губы своими, чтобы как-то истерику его прекратить – и будет знать!

Надо же его хоть как-то отвлечь… Была не была. Как можно мягче нож от горла отстраняю, за рукав его потянув, и сама тянусь. К нему.

Поцелуй – это, конечно, вариант без гарантий. Мужик-то с тараканами… и драконами. Может подумать, что изнаночная тварь решила выпить его душу. Но я рисковая по жизни. Пусть в этом мире рисковать приходится в самом жёстком варианте: пан или пропал. Или попал…

Прижимаюсь к его губами. Зажмуриваюсь. Дышу часто-часто. Это только говорят, что перед смертью не надышишься. Попытаться-то можно.

Губы у него плотные, сухие, выпуклые. Мужские очень. И было бы замечательно с ними по-настоящему, по-взрослому целоваться, точнее с ним, но…

К статуе губами прикасались? Вот и я первый раз. Не холодный мрамор, конечно, но мужик не шевелится. Ни одной частью своего лица. И не дышит, похоже. Замер.

Даже когда холодное и неживое мороженое облизываешь, оно тает хотя бы, а у этого…

Кремень, а не Карвар.

Аж обида берет. Вот честно, если бы не вчерашняя история с драконом в его штанах, подумала бы, что вообще его не привлекаю. А у меня с самооценкой пока так себе. Хоть все здесь в очередь выстраиваются в попытках уложить в постель.

Я прихожу к выводу, что это глупо – елозить губами по человеческому камню. Потому бросаю бесполезные попытки, отодвигаюсь и поднимаю веки.

Глаза у мужика стеклянные – он как в ступоре. Будто поцелуй мой – яд, и он им отравился до полного столбняка. Я таких эмоций от моих поцелуев не видела, это вообще нормально? Может быть такое, что из-за того, что я из другого мира, на мужиков этого я странно действую? Или он девственник…

Нет уж, лучше первое.

Растлительницей я себя точно не хочу обнаружить.

Но пока дышит и молчит, не пытается убить, надо хоть какую-то легенду донести. Объяснить свою ситуацию, только без подробностей и правдивых упоминаний. Может для местных другой мир и есть изнанка. И «тварями» они попаданцев называют: не за внешность, а по злобству. Так что в лишнем не хочу признаваться.

? Я никого не привязывала специально, – сообщаю тихо и спокойно. Монотонно даже. В конфликтах, если занимаешься уверенную спокойную позицию, отвечаешь вежливо и миролюбиво, гораздо проще договориться, – Просто я хоть к людям, хоть к драконам по-человечески отношусь. Не ору, кинжалом не тыкаю, по морде чешуйчатой не бью – вот ко мне все и привязываются. А не знаю ничего, потому что маменька и папенька меня в башне держали, толком ничего не видела. Нигде не бывала. Потом дыма наглоталась, дракон по голове ударил – память совсем отшибло. Так, смутно о детстве, немного о свадьбе, вон люди Ша запомнились… Не тварь я. А молодая и очень напуганная девушка. Вполне живая. Ну вы поняли…

Это я на поцелуй намекаю.

Намёк принят, судя по тому, что статуя оживает и отодвигается:

– Хватит… Хватит, изнаночница… – говорит хрипло и отступает. Взгляд отводит.

– Да не с изнанки я, – бурчу.