Изоляция

Глядя на его руки, Чиара начинала чувствовать непонятное волнение, магнетизм. Иногда она даже была готова запеть. Но неокрепшие связки не слушались, при любой попытке выходил лишь сиплый звук, мимо нот. Ах, как она пела раньше! Ежедневные репетиции со школьной скамьи, концерты, гастроли. Всё это девушка потеряла в свои 20. И даже сейчас, через 15 лет, когда голос начал возвращаться, требовалось время на восстановление.

Муж помогал, забирая малыша на прогулки, чтобы она упражнялась. Первое время Чиара сразу начинала хлопотать по дому, но Джорджио ясно дал ей понять, что освобождает часы для творчества, а её успехи в домоводстве его не очень волнуют. Жаль, что эти прогулки длились немного меньше, чем ей хотелось бы.

– Ничего, – говорила себе девушка, – скоро сын вырастет и тоже покинет гнездо. А пока – всё для него, сладкого, доверчивого.

Чиара подобрала подол длинного платья и стянула свои длинные золотистые волосы в тугой узел. Когда малыш спал или уходил на прогулку, она всегда неосознанно распускала локоны – в знак свободы. А как только он появлялся в поле зрения – прятала в косу. Утопая босыми ногами в мягком ворсе белоснежного ковра, подобрала на ходу затерявшиеся игрушки – это стало привычным механическим действием, приблизилась к стеклянной входной двери и нажала на позолоченную ручку со львом.

– Джорджио, Amore mio, спасибо за МОЁ время, – Чиара улыбнулась мужу и подхватила малыша на руки. Чезаре потянулся к ней и неуклюже клюнулся в щёку. И в тот момент не было на свете женщины счастливей. Малыш пах молоком, излучал энтузиазм и радость новых открытий. Папа с удовольствием показывал ему мир вокруг, рассказывая про каждую травинку.

– Звонил Роберто? – вопрос мужа вернул её на землю.

– Ах, нет. Но это ничего, он учится с утра до ночи, – с лёгкой досадой ответила Чиара.

– Скорее с ночи до утра, а потом спит до вечера, – рассмеялся Джорджио. Он привык просыпаться рано и никак не мог понять, как можно спать, когда солнце уже высоко.

До встречи с ним Чиара частенько засиживалась с книгой или за фортепиано допоздна. Бывало, что встречала первые лучи не сомкнув глаз, и лишь когда небо окрашивалось в ванильные цвета рассвета, отправлялась в постель и проводила там полдня. Познакомившись с будущим мужем, девушка впитала его привычки, даже не заметив. Это произошло естественно. Сначала она подшучивала над ним, а со временем они стали ложиться всё раньше.

А вот Роберто по мере взросления укладывался всё позже и просыпался соответственно. Случалось, что маме приходилось защищать его от непонимания отца. Хотя Джорджио никогда не ругал сына, с детства приучая самому делать выводы и нести ответственность за свой выбор.

Уже полгода, как юноша уехал учиться в холодную и неприветливую Финляндию. Родители не могли понять, чем Скандинавия так приглянулась их сыну. Уж точно не погодой! Скорее организованностью и дисциплиной.

Роберто принадлежал к числу тех людей, которым нужна помощь в отношениях со временем. Сложность выражалась не в опозданиях, как обычно бывает, а в саморазочаровании. Мальчик часто брал на себя столько обязательств в сутки, что справиться за 24 часа с этим было невозможно даже гению. Отец старался помочь Роби, но тот, как и большинство ребят в его возрасте, предпочитал учиться на своём опыте. И всё же Чиара знала, что сын обязательно подружится со временем, она всегда безоговорочно верила в своего мальчика.

Роби рос глубоким, задумчивым парнем, про таких говорят – сам себе на уме. Он отлично учился и был хорош во всём. Одна лишь проблема – ему было сложно выбрать направление. Роберто нравились естественные науки и математика, отлично давались иностранные языки и музыка, в спорте тоже всё складывалась отменно: тренажёрный зал, теннис, хоккей. С последним у подростка сложились особенно близкие отношения, Роби даже подумывал стать профессиональным хоккеистом. Бескомпромиссная мужская борьба на льду как нельзя лучше подходила характеру парня, скандинавская выдержка была ему более свойственна, чем взрывная итальянская импульсивность. Хотя внешне Роби был классическим итальянцем: тёмные волосы, которые он носил по-американски, на пробор, голубые глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами, белозубая ослепительная улыбка. Высокий, крепкий, энергичный.

Найти спортивную хоккейную школу в Италии было сложно, а вот Финляндия предлагала настоящий рай для хоккеистов. Туда и поехал учиться Роберто, пожертвовав тёплым итальянским солнцем и средиземноморским бризом и получив взамен суровый норд-ост и профессиональную спортивную подготовку.

Италии для него явно было мало, он мечтал о большем: покорить американские университеты с громким именем. Богатство и престиж – вот что стало его целью ещё в средней школе. Юный стратег точно рассчитал кратчайший путь к успеху: тропа фортуны пролегала через финский лицей международной практики. Роби отлично владел английским языком, насколько это вообще возможно в Италии. Он блестяще выдержал экзамены онлайн и вошёл в сотню счастливчиков, зачисленных на международный факультет лучшего колледжа Финляндии.

Чиара, конечно, гордилась сыном. Обижало только, что ей сказали в последнюю очередь.

Когда Роби уже всё организовал, он признался первым отцу. Джорджио выслушал сына, заглянул ему в глаза и дал своё согласие. Втайне он мечтал, что сын станет музыкантом, продолжив семейное дело. Но серьёзность и самостоятельность решения парня восхитили отца, хотя признаваться в этом он не спешил.

– Мы должны поговорить с тобой, – начал Джорджио однажды тёплым июньским вечером, как только Чиара уложила малыша и спустилась на кухню.

– Мы? Что-то давно я не слышала от вас такого единения, – материнское сердце замерло, предчувствуя нехорошие новости.

– Мам, вот только давай спокойно, – как всегда попросил Роби. – Я поступил учиться в отличный колледж и уезжаю в Финляндию. Я этого очень хочу, мам.

– Куда уехать? Как? Ты же ещё ребёнок! Тебе всего 15! – Чиара не совсем понимала реальность происходящего, это было больше похоже на очередной розыгрыш со стороны сына, тот взял эту привычку от папы. Часто своими шутками Джорджио с Роберто доводили Чиару до нервного раздражения, она не находила ничего смешного в их присущей каждому итальянцу бесконечной иронии, балансирующей на грани цинизма.

– Когда поеду, будет уже 16! Мам, я всё продумал и решил.

– Что ты решил? Вот исполнится 18 – будешь решать, а пока ты на моей ответственности! Я не допущу…

– Amore mio, – прервал её Джорджио, – погоди, остынь. Сначала выслушай весь план, и после примем решение.

Чиара плавно осела на стул. Подтянула колени к груди и обняла себя за ноги. Захотелось на ручки, к маме, сбежать из этой ситуации, как всегда случалось в сложные минуты.

– Я вся внимание.

– Мам, это лучшая школа, что есть Финляндии, там всё на английском. Моя дорога в Америку, понимаешь? Ключ к будущему. Там хоккей, мам. Там – идеальное государство. Даже заседания правительства открытые! Девушки красивые, тишина кругом, природа. Финское образование – лучшее в мире! – разошёлся Роби, щёки его раскраснелись, в глазах полыхал огонь. Мальчик был очень убедителен. Джорджио смотрел на своего такого большого сына и гордился им, правда, не подавая виду, чтобы не задевать жену.

– Но… – растерянно начала Чиара. – На что ты будешь жить? Я в декрете, у папы только музыка.

– Я же копил, мам. У меня приличная сумма на первое время, и я пойду работать. Я всё посчитал: если учёба до четырёх, у меня вечера свободные – стану официантом. Да хоть посуду мыть, мам! Я могу, ты же знаешь. По интернету уже подружился с ребятами, они говорят, летом можно заработать на сборе ягод на весь год, один себе даже машину купил! А ещё в шиномонтажку можно, там 100 евро в день получают!

– Это исключено, – вмешался отец. – Если будешь учиться – времени на работу не будет.

– Гитары возьму, может, куда в группу вступлю, концерты будут – это не исключается?

Здесь Джорджио, который посвятил всю жизнь музыке, крыть было нечем.

– Но… А как же твой брат? Ты бросишь меня одну с малышом, он же только родился, ему ещё года нет!

– Мам, ну что ты как маленькая? У тебя есть папа, вы вместе. В том и дело, ты всегда занята с Чезаре, у тебя нет времени даже на себя. Посмотри, ни маникюра, волосы всклокочены. И фигуру уже пора восстанавливать. Ты начала заниматься по программе, что я тебе составил? Папа же подарил тебе абонемент в бассейн, почему ты туда не ходишь? – у логичного Роби на всё был готов ответ.

– Не начну и не пойду, ты же уедешь, кто будет оценивать мои успехи? – вдруг по-детски зарыдала Чиара. Специфическое воспитание, которое дал девушке отец, с детства привило ей чрезмерную инфантильность.

– Tesoro[4 - Tesoro (ит.) – «сокровище», «драгоценность», в данном случае в значении «дорогая».], успокойся, пожалуйста, – обнял жену Джорджио. – Всё будет хорошо. Мы семья, Роби будет часто приезжать, и мы сами скоро начнём путешествовать.

– Ты обещаешь не забывать свою маму? – всхлипывая, спросила Чиара. – Сбережёшь себя для меня?

– Мам, ну конечно! Ты будешь мной гордиться!

И она гордилась. Перед отъездом Джорджио назначил скромное «пособие» в помощь сыну, а Чиара составила договор из 10 пунктов, по которому Роби должен был регулярно звонить, приезжать домой, не употреблять алкоголь, не устраивать вечеринок до утра и ещё кучу всего. При малейшем нарушении Роберто обещал сразу вернуться.

Чиара каждый день плакала, она чувствовала, как натягивается её связь со старшим сыном, словно канат, становится тоньше, но длиннее. Малыш просился на руки к брату, будто знал о предстоящей разлуке, и много капризничал, разделяя состояние мамы. Чиара старалась не показывать внешне своего волнения, но от детей такого не скроешь. Джорджио улыбался и сохранял шаткий мир в семье.

Они нашли комнату в студенческом общежитии, заключили договор аренды, записали сына в хоккейную команду. К счастью, форма и инвентарь выдавались бесплатно. В Финляндии вообще многое было доступно, что стало открытием для Чиары.

Девушка сама покинула родительский дом в 16, виной этому стала гиперопека отца, вырастившего её как редкий и дорогой цветок в оранжерее. Потомок веронских аристократов, богатый наследник и безнадёжный коллекционер ценных вещей, он и дочь записал в число своих сокровищ и запер в золотой клетке. Не выдержав тотального контроля, Чиара договорилась с друзьями по музыкальному лицею и своим уже тогда возлюбленным будущим мужем и сбежала в Индию. Там девушка познала йогу, медитацию и силу добровольной изоляции в ашраме. Неделя без пищи, общения и источников информации полностью перевернула её жизнь. Чиаре открылись простые тайны бытия, воспринятые незрелым умом как единственно верная истина жизни. Благодаря любимому ей удалось найти хрупкий баланс между свободой мысли и экстремизмом, ведь многих её друзей религиозные учения довели до фанатизма, заставив навсегда посвятить себя служению в индийском ашраме. Вернувшись домой, Чиара не смогла получить прощение отца и поселилась в тесной комнатушке студенческого общежития, разделив её с Джорджио.

О, она прекрасно понимала сына. Но отпускать его так сложно!

Наконец наступил август, и Роби уехал. Такой счастливый, что его заразительной радости хватило Чиаре на пару часов. Словно лучик света выскользнул из дома. Странно, но ей стало легче. Невыносимо было видеть сына каждый день рядом и думать, что он вот-вот покинет её.

А потом начался долгий процесс сепарации, справляться с которой помогал только Bimbo[5 - Bimbo (ит.) – «малыш».], как ласково называла младшего сына Чиара по примеру всех итальянских родителей. Девушка целиком погрузилась в заботы о малыше, не расставалась с ним. Она также ни на минуту не выпускала из вида телефон, постоянно ожидая вестей от старшего сына. Мама сделала из комнаты Роби настоящий музей, не разрешая никому передвинуть его вещи даже на сантиметр. Бесконечно намывала дом, готовила неприхотливому мужу сложные блюда в количестве большем, чем можно было съесть, слушала мантры, вспомнила про йогу. Запойно читала по ночам, проваливаясь в другие миры и проживая чужие жизни, а днём фоном включала бесконечные сериалы. Это помогало не думать, не скучать, не страдать.

***

Чезаре потянул маму за подол платья, прервав её размышления. Чиара представила, как здорово они сейчас поиграют, потанцуют. А когда малыш уснёт – она примет ванну с лавандой, хорошенько помедитирует, и от грусти не останется и следа.

Может, когда-то она начнёт новую жизнь. И вокал, и бассейн. И даже пресс – главный показатель красоты для её старшего сына – она обязательно накачает. А сейчас – ждать редкие сообщения от дорогого студента, отпускать по капле во взрослую жизнь. В утешение поменять памперс, надеть нагрудник, накормить кашей, утереть слюни, десятый раз за день собрать игрушки, уткнуться в сериал, а вечером уложить сына спать, взять тарелку вафель с шоколадом и мороженым и устроиться рядом с мужем читать книги. Ещё один день позади.

Экодача

Декабрь 2019. Санкт-Петербург, Россия