Лекарство для разбитых сердец

Мозг, ты совсем что ли?

Я помотала головой, прогоняя дурные мысли и сказала:

– Задавай.

– Закрой глаза и представь, что сейчас зима.

– Ты очень странный, ты знаешь?

– Не отвлекайся. Ну же, закрывай.

– Ладно, – я сделала, как он попросил.

– Теперь представь, но ты идешь из школы домой, а перед тобой замерзшая лужа.

Дима говорил очень низким и спокойным голосом, еще немного и я впала бы в транс и рассказала ему все свои секреты. Я действительно погрузилась в детские воспоминания и вспомнила, как ходила домой по морозу, укутанная шарфом, который связала любимая Ба, со сменкой за спиной.

– Видишь лужу? – спокойно спросил Дима.

– Вижу.

– Разбегайся и прокатись по ней.

Я засмеялась, но сделала, как сказал парень.

– Готово.

– Какая нога впереди левая или правая?

– Левая.

– Отлично. Значит, на доске тоже будешь ставить левую ногу вперед, – уже деловым тоном сказал Дима, и я открыла глаза и посмотрела ему в лицо.

Впервые за сегодняшнее утро мы стояли друг напротив друга и молчали. Я засмотрелась на его темные глаза, сейчас они были цвета темного ореха. А на лице по–прежнему красовался след от подушки.

Сама не понимая, что делаю, я кончиками пальцев, слегка коснулась отметин на щеке парня. Ощущалась небольшая щетина, скорее всего Дима брился вчера утром, а сегодня не успел или не захотел.

Мне нравились и отметины, и щетина. Мне, черт возьми, все нравилось в этом парне, а что это означает?

Правильно. Что–то тут не так. А раз что–то не так, то не стоит подпускать его близко.

Тем более что времени после последнего расставания с Игорем прошло не так много.

Я опустила руку и для уверенности завела за спину, переплетая в замок с другой рукой.

– А что дальше? – спросила я.

– Что? – Дима явно был растерян от моего неожиданного внимания и забыл, о чем говорил.

– Левая нога впереди, а что дальше?

– А. Ставь левую ногу ближе к носу доски, а правой отталкивайся. Я буду тебя держать за руку и помни, чтобы не случилось, я не дам тебе упасть.

Я сделала, как сказал парень, и попыталась проехать.

– Ай–яй. Это очень сложно, – я опиралась рукой на Диму, он действительно держал меня крепко, но ровно балансировать было сложно.

Минут тридцать я училась отталкиваться и стоять более–менее сносно. Пару раз чуть не улетела носом вперед, но Дима крепко держал меня и не давал упасть.

– С отталкиванием понятно. Теперь попробуем правильно ставить ноги. Делай тоже самое – отталкивайся, но теперь переставляй ноги перпендикулярно доске.

– Зачем? Мне и так нормально.

– Ты хуже держишь равновесие, да и все трюки выполняются из положения ног перпендикулярно доске.

– Трюки? – ошарашено воскликнула я, и в очередной раз чуть не уехала носом в асфальт.

Дима не дал мне этого сделать.

– Алин, конечно, трюки. А ты думала, для чего здесь?

Я ошарашено смотрела ему в глаза, не веря собственным ушам. Какое–то время Дима держал маску непроницаемости, а затем рассмеялся.

– Русалка, тебя так просто напугать? Расслабься, ну какие трюки?

– Кто знает, что у тебя в голове, – выдохнула я.

Еще час Дима возился со мной, учил правильно отталкиваться, переставлять ноги и тормозить. По правде, мне понравилось кататься на доске, было какое–то ощущение свободы, несмотря на постоянное присутствие Диминых рук на своих руках и пояснице.

Потом он сказал:

– На этом, пожалуй, наш урок закончен. Пойдем, найдем аптеку, намажем тебе ноги.

– Зачем мне мазать ноги?

– А разве ты доской себе щиколотки не отбила?

Я прислушалась к своим ощущениям – действительно, места, где я ударялась о доску, болели.

– Ну вот, теперь с синяками ходить, – вздохнула я, нагнулась вниз и взяла в руки скейт.

– Не будет синяков, если сразу места ушибов намазать, – сказал парень и забрал у меня доску и подошел ко мне очень близко.

– Дома намажу, у меня есть гель.

– А мы еще не собираемся домой, – улыбнулся Дима, и мое сердце пропустило очередной удар. – А вообще ты не сказала – заслужил я поцелуй или нет?

– Ой, точно. Мне не очень понравилось, – я даже для убедительности скривила нос.