Лекарство для разбитых сердец

– А меня это не удивляет. Твой друг не такой уж придурок, каким пытается себя показать. От него все ждут такого поведения, вот он и дает его публике. Уверена, у него не очень хорошие отношения с родителями.

– Нет, он действительно иногда чудит, – усмехнулся парень, усаживая меня на колени. – Но в целом да, ты права. Он хороший друг и гораздо глубже, чем пытается показаться.

– А ваш третий друг? – спросила я.

– Егор.

– Да, точно.

– М–м–м интересуешься другими парнями, Русалка? – спросил Дима, начиная медленно расстегивать халат и запускать в него руку.

– А ты думал? Вот устрою кастинг…

– Да, конечно, я тебе устрою. По заднице получишь, – и в подтверждение смачно шлепнул меня по голой ягодице.

Технически, я полностью была обнажена, потому что после первого и второго завтраков так и не сняла халат, а теперь он просто свисал с моей талии как абсолютно не нужная вещь.

– Егор такой же близкий для меня друг, как и Женя. Втроем мы знакомы с первого курса. Когда ты познакомишься с ним, поймешь, насколько эти двое противоположности друг друга. Но никогда наши различия нам не мешали, даже наоборот.

– Планируешь познакомить меня с ним? – усмехнулась я, перебирая пальцами волосы Димы, наводя там совершенный беспорядок.

– И не только с ним. Есть как минимум еще один человек, который жаждет лично познакомиться с тобой.

– Ты меня пугаешь, – засмеялась я, – кто же это?

– Марс.

– Ты ему рассказывал обо мне?

– Моему брату не нужно что–то рассказывать. У него шикарный слух и он умеет не только подслушивать и подглядывать, но еще и гуглить.

Я заливисто засмеялась. Всегда хотела иметь младшего брата или сестру, с ними никогда не соскучишься.

– Домашний шпион значит?

– Еще какой, – тоже хохоча, ответил парень.

Отсмеявшись, мы замолчали.

Есть такие люди, с которыми ты подбираешь каждое слово, чтобы не попасть впросак или не ляпнуть что–то глупое.

А есть другие, с которыми хорошо не только болтать, пускай даже по пустякам, но и молчать. Это очень странно – как можно уютно молчать? Но именно это определение хочется дать тому, что сейчас происходит, между нами.

Вот мы и молчали – я продолжала наводить беспорядок в густой шевелюре Димки, а он гладил мое лицо, ощупывая пальцами каждый миллиметр. После этого были поцелуи. Томные, долгие.

– Русалка, – позвал он.

– М?

– Я не отпущу тебя, – сказал Дима и внимательно посмотрел мне в лицо.

– Не отпускай меня, – тут же отозвалась я.

– Ты должна знать – с самой первой секунды, когда я увидел тебя, то понял, что влюбился как мальчишка. Прошу тебя, доверься мне. Я сделаю все что можно и нельзя для того, чтобы ты была счастлива. Для того, чтобы мы были счастливы. Вместе.

У меня защипало в носу. Впервые в жизни, человек, который мне не безразличен, сказал об ответных и взаимных чувствах. Это ли не настоящее счастье?

Димка притянул меня к себе и крепко обнял, зарываясь носом в волосы.

Клянусь, я бы провела остаток своей жизни так – сидя в объятиях своего любимого человека.

Оставшийся день мы провели вместе. Готовили ужин, много разговаривая, делясь сокровенным и важным, смотрели телевизор и конечно же, занимались любовью.

Глава 33.

– Даже не начинай! – ткнула в меня пальцем Катя, заходя в квартиру.

Вернее сказать, когда ее Женя заносил в квартиру. На ноге у подруги красовался гипс, поэтому она наполовину висела на парне.

С первой же секунды стало ясно – эти двое опять поцапались. Причем довольно сильно. У Жены бегали желваки, когда он усаживал ее на пуфик возле входа.

–Что между вами опять произошло? – не выдержала я.

Катя подняла на меня взгляд. У–у–у им можно сжигать людей, не меньше. Женя предпочел и вовсе игнорировать мой вопрос. Не проронив ни слова, бахнул на пол рюкзак с вещами подруги, поставил рядом костыли. И как только донес это все?

– Ну, дальше сами разберетесь. Алина, пока.

– Пока, – пролепетала я уже закрытой двери.

Ничего не понимая, я просто смотрела на подругу, пока она уперлась взглядом в одну точку на стене напротив. А потом кааак заревет. Слишком много слез для одних выходных.

Пока она ревела, я раздевала ее – стянула куртку и сняла кроссовок со здоровой ноги. Помогла подняться и довела до дивана, усадила туда. Откровенно говоря, что делать дальше, не знала. Я была в растерянности, поэтому просто села рядом и обняла ее за плечи.

Через минут десять истерика закончилась, и Катя просто рвано дышала.

– Женя обидел тебя? – спросила я. Эта мысль не давала мне покоя.

– Что? Нет? – ответила Катя.

– Расскажешь?

– Нет, прошу, не задавай мне вопросов, я не могу пока это все обсуждать.

– Ну про ногу–то можно спросить?

– Про ногу можно, конечно, – устало выдохнула Игнатьева, отстраняясь от меня и поглаживая гипс. – Но на самом деле, я еще вчера тебе все рассказала, больше добавить нечего, кроме того, что уже практически не болит, правда чешется иногда.

Вчера днем мы все–таки поговорили с Катей. Женя разместил ее у себя в квартире, купил костыли, все необходимые лекарства. Еще вчера все было хорошо, настроение у них двоих было нормальным и признаков вражды не наблюдалось.