Оценить:
 Рейтинг: 0

Незнакомцы. Найти в Тиндер себя. Количество рваных историй

Год написания книги
2019
Теги
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 >>
На страницу:
9 из 11
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Я заканчиваю ужин с Джастином Вайном в «Wine&Crub», новом новиковском дефицитном до столов на ближайшие полгода ресторане в Третьяковском проезде. Джастин американец еврейского чернобрового происхождения. Ему сорок, у него гладко выбритый череп, надушенная борода, идеальное под джемпером тело. Невероятный низко-бархатистый голос. Наша первая встреча была три дня назад в ресторане «Большой» – за уместным шампанским и устрицами перед походом на оперу «Князь Игорь» в расположившийся по соседству одноименный театр. Накануне Джастин пишет мне в Тиндер «Могу я пригласить вас на ужин?» и получает «Да. Только ужин идет комплектом с Большим театром». Джастин пока что делает практически все, что я говорю, и улетает через четыре дня.

А Энди появляется без двадцати минут полночь вместо девяти.

Ну к черту же!

Утром он пишет мне из аэропорта, что был рад встрече и что его рейс задерживается. На второе сообщение я тоже не отвечаю.

Рвань вторая, сборная

Тенерифе

Одиннадцатое июля

Лингвистическая самооценка уверенно оторвалась от липкого пола. Сегодня вечером Джеймс, инвест-блондин из Лондона, понимал меня, а я понимала Джеймса. Парню тридцать шесть, его дочери девятнадцать и он растит её один с рождения, у него очень британское поло с бараном all saints (у all saints есть поло?!?) и его главное приключение под грибами – написать «неуместный» комментарий на «фАйсбук».

Несколько минут размышляю над сложной конструкцией его пост-динер (*после ужина) сообщения.

I would have liked to have kissed you.

Мне бы хотелось поцеловать тебя?

Мне бы хотелось хотеть поцеловать тебя?

Мне жаль, что я тебя не поцеловал?

Для чего столько «иметь» в одном не случившимся поцелуе?

Тиндер обеспечивает меня ежедневными практическими занятиями английским, досугом по настроению: от устриц и оперы до путешествий на выходные; Тиндер поставляет мне заказчиков по копирайту и костюмам bespoke, по немыслимому стечению обстоятельств выдает людей, чьи советы и экспертиза мне нужны сию минуту.

«Всегда говори да», где Джим Керри сначала лежит на диване с мухой на лбу, а потом начинает бросаться во все авантюры и встречает отличную девчонку, – один из моих настольных фильмов. Именно настольных, а не любимых, потому что люблю я красивое, странное и шероховатое. «ВГД» же эстетически никакой, как и большая часть американского, идея не нова. Зато она мне очень близка. Пока ты сопротивляешься всему приходящему – ты лузер и тебе скучно. Как только соглашаешься и перестаешь нервно пихать в нос судьбе свой план, все становится интересней, легче и лучше, чем ты мог бы планировать.

Три недели назад привычно проснувшись близко к полудню с тяжелой после Атаракса головой, я открыла Фейсбук и увидела рекламу в сообществе triptodream. Распродажа билетов Москва – Тенерифе – восемь с чем-то тысяч туда-обратно. Еще полчаса в постели листаю ленту с друзьями – с большой частью из них никогда не ела и не съем яблоко на набережной. Все скулят, что в Москве феврюнь, потому что плюс десять и им тошно. Мне тоже тошно, от их шуток даже больше. Пара коротких спонтанных прыжков по Европе, две неудачные (или нужные?) встречи, веселая сорвиголова депрессия – вот что случилось в последний месяц. Надо уметь замечать и срывать символы. Где вообще это Тенерифе?

«Тенерифе – самый крупный остров в составе архипелага из семи Канарских островов в Атлантическом океане. С относительно небольшой площадью в 2034,38 км? и населением в 906 800 человек, что составляет 43 % численности населения всего архипелага, он является самым населённым в Испании…»

Испания. О’кей. Дней пять там, потом Барселона, Париж и прочий евротрип. Больше сорока стран за тринадцать лет. Всегда любила путешествовать, всегда спасалась путешествиями. Сколько романов сейчас начинается с «Пришли мне копию загранпаспорта».

Сколько рушится с обнаруженного «левого» штампа из Шереметьево.

Сколько заканчивается в том же бизнес-лаунже по халявному Priority Pass (*карта обладателей депозитных счетов Сбербанка, открывающая доступ в бизнес залы по всему миру вне зависимости от класса обслуживания в полете), где чокались вином, а теперь пьешь чай с лимоном и респектабельно с достоинством смотришь в окно.

Так весело, что хочется в самолет, так грустно, что хочется в самолет.

Тенерифе, билет в одну сторону, вылет через два дня.

Так я оказалась на острове.

Каждый второй здесь когда-то писал или пишет книгу. Восемь страниц, больше пока не слышала. Сказать, что сюда стекаются слабаки и неудачники со всего мира? Возможно. Только вот одна вещь. Эта единственная европейская деревня, откуда не уезжает молодёжь. На время они утекают в Барселону, Мадрид, Майами, Лондон или Нью-Йорк учиться, ласкать амбиции, выдергивать листки своего жизненного календаря. Но всегда возвращаются. И если мы, чужие, как правило приезжаем сюда побитыми, они приходят домой, радостно и на трезвую выбрав вива ла вида вместо погони за не своими мечтами.

Карлос, высоченный в честных два метра канарский испанец с кудрявой смолью и имеющей значение на Тенерифе фамилией, именно такой. Лондон и Майами – чтобы стать недостижимой высотой в своей псевдо-испанской колыбели. Учился, путешествовал, вернулся, прошлой ночью играл для меня в своём, самом модном здесь, клубе, переставляя диски и подозвав нажать кнопку выпуска бумажек в толпу.

Позапрошлой – ненавязчиво демонстрируя фамильный бутик-отель с балийскими мамиными находками, напротив гольф-поля, под гул толпы, экзальтированной концертом самого желанного сальсамена современности.

Клуб на самом деле дурацкий. Не люблю такую музыку бит в лоб, душно. Им всем нравится. Они будто модные, на каблуках, куча русских блондинок в поддельных Herve Leger и черных узких шортах. Некоторые в солнцезащитных очках. Бог мой. Карлос забрал меня с пляжа, я в соли, волосы уже почти рыжие, так выгорели (приехала коричневой дорогой брюнеткой), торчат копной. Кеды, майка, джинсовая подростковая мини.

– Как тебе? Мы заказали эту музыкальную аппаратуру два месяца назад и заплатили огромные деньги. Зато теперь мы единственные с таким звуком!

– Здорово! Я удивлена таким качеством и уровнем, Карлос. После Москвы, Парижа и прочего… У тебя даже лучше!

Карлос расплывается, целует в щеку и просит подождать в «випе» – огороженном загончике-возвышении над баром и диджеем. Ужасно душно. В толпу бьют ледяной струёй каждые десять минут, Вип берегут от простуды.

Каждый при своём. Карлос получил комплимент и пошёл налаживать свет, я – возможность наблюдать без восхищений.

Столько смешных, ей богу, ну зачем ты в очках? Есть красивые, груда тел и прокаченных мышц, но по расположению глаз – очень близко посаженных – глупые испанцы. Карлос толстоват, рассказал, что недавно обнаружил проблемы со щитовидной железой и ещё не научился контролировать вес в новых обстоятельствах. Майки, плечи, руки, идеальные торсы и впадины над самой низкой точкой бедра. Дибильноватые лица. Видимо, так только и бывает. Толпа у бара подо мной машет руками, счастливцы отходят со стаканами из плотного пластика над головой.

Ну что ты так смотришь? То ли еврей, то ли испано-армянин… Момент… Ах, так Аркаша! Записан мудаком в телефоне, оставив кучу красивых фоток на фоне Монтанья Роха (*Красная гора – самая известная гора, символ острова Тенерифе, расположенная на пляже Ла Техита в городке Эль-Медано), несостоявшийся якобы проспанный ужин и моё глубоко желанное сообщение «Ясно, что это в никуда, но не могу не сделать тебе комплимент. Ты поступил как отменный мудак. Зная, что у девчонки и так сейчас пиздец, ещё подарить ей такой неприятный осадок. Мерзко» – без ответа.

Уставился прочно, не ожидал, а я, лучше не придумаешь, не сразу узнала. Чуть приподняла руку, лёгкий кивок и ухмылка уголком губ. Отлично. Я над, с владельцем всея Тенерифе – ты топчешься у бара. Какая удачная встреча. Отличный клуб! Отличный Monkey Beach! Танцевать!

Аркаша и Triangl

Вообще-то я редко встречаюсь с русскими в путешествиях. Есть что-то отталкивающее в наших иммигрантах, что-то жалкое и одновременно претенциозное. Они уже плохо говорят по-русски, но еще не хорошо по-английски. Ну а я никак по-испански. Они зачем-то ругают все, что случалось в России (даже если они, например, из Латвии), а хвалить Евросоюз им пока что тоже не за что, потому что еще совсем не устроены. Даже если богаты. Устроенность – это же совсем не про деньги. Русскоязычные иммигранты удручают даже когда не работают таксистами.

Однако первые недели поездок устаешь настраивать ухо и кипеть мозгом на английскую речь, особенно в испанском смуглом диалекте.

Arkadiy, 29

Аркадий пишет решительно и по делу. За пару сообщений он узнает, где я остановилась и как, а, важнее, где, провожу дни. Мы договариваемся о встрече в трехстах метрах от моей пляжной соломки на Лос Кристианос.

Пляж огромный, белый и шумный. Четыре часа назад меня привез швейцарец на арендованной новенькой БМВ, поспрашивал про Путина и пигментные пятна, рассказал про секты, не выдержал жары и уехал. Его сменил местный канарский пожарник в модных оранжевых плавках-боксерах. Он принес воды и без спроса сделал массаж стоп. Вечер по-прежнему был свободен. Поэтому пройти расслабленными ступнями триста метров вдоль гудящего испанской брехней океана, чтобы встретить русскоязычного пусть и Аркадия было не жаль. Ну и поужинать, конечно.

На фото Аркадий был моложавым худым и высоким евреем. С большой смешной шапкой кудрявых волос, но модной футболкой и чем-то ироничным в лице. Еще он любил очки, а я с детства млею от очков на мужских носах.

В общем, не знаю, как опоздав на полчаса, я узнаю Аркадия по росту и кудрявой шапке волос у входа в торговый центр.

– Привет! Извини, пожалуйста, что-то не рассчитала со временем, оказалось, идти сюда почти километр.

– Я уж думал, передумала. – радуется Аркадий, притягивает и целует меня в щеку. На нем даже по мне слишком модные очки. Почти круглые, крупные на пол-лица и светлого оранжеватого стекла. Парень выглядит долговязой курчавой черепахой и в лучшем случае метросексуалом. Все вроде бы и ладно вместе: белое поло, светлые брюки, мокасины. Во всем, кроме очков, тихая дороговизна. В очках – громкая. Старался в отличие от меня. Я в песке, трехдневной пляжной майке, мокром купальнике и с особенно белым от spf-защиты на фоне вот-вот заката лицом.

Всегда неловко за людей с дурацкими именами. Обычно при встрече я сразу говорю свое имя. Но зачем ставить Аркадия в неловкое положение.

– У меня вообще план есть. Я придумал программу, шо тебе показать. Сейчас пойдем, здесь Мохито бар на набережной и будем смотреть закат.

Шо. На странице в Тиндер было несколько флажков, один из которых желто-голубой. Украина, ну и ШО же? Ох, шо я за сноб.

– Класс, пойдем. Только я не пью Мохито.

Мы встречаемся с Аркашей несколько дней. Он кормит нас осьминогами, развлекает дальними пляжами и местными клубами. Он из Киева, говорит и правда немного смешно, но в целом умно. В начале он был архитектором, потом решил изобрести в Украине уже изобретенные в Америке премиальные бургеры. Говорит об этом вдохновенно, как сам готовил, сколько котлет соорудил, прежде чем вышло на столько вкусно, на сколько дорого. Как создавали бренд, потом сайт, как придумали резиновые перчатки (он правда верит, что это уникально его изобретение), как снимали клипы. А потом пришли киевские ресторанные монополисты, сперва предложили сотрудничать, выудили рецепт и открыли ресторан с тем же названием, но уже без Аркаши. Аркаша пошел в суд, но не преуспел, и затем почему-то решил уехать жить на Тенерифе. Он из богатой армянской семьи, поэтому иммигрантство для него началось с покупки пентхауса в одной из лучших резиденций в Эль Дюк. А Эль Дюк – место с самыми дорогими здесь резиденциями. Он даже несколько месяцев был женат на украинской русоволосой Инстаграм модели, но здесь некому было класть ей на ногти шелак и снимать в интернет-рекламе, поэтому семья, увы, распалась. Пары диссидентства, видимо, распылялись на всем постсоветском пространстве.
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 >>
На страницу:
9 из 11

Другие электронные книги автора Даша Левкович