Нисхождение короля

Перемещаясь по лабиринту из комнат, насквозь проходя деревья, минуя маленькие водопады, пробираясь сквозь заросли и цветы, то спускаясь, то поднимаясь, я нахожу нужный коридор, а за ним огромное купольное помещение многоярусной библиотеки. Здесь на грани слышимости играет легкая мелодия, призванная усилить внимание и облегчить восприятие.

При моем появлении стало совсем тихо. Вижу, как отовсюду на меня с любопытством смотрят ушастые представители древнейшего народа земли. Эта заминка длится недолго, вскоре они возвращаются к своим книгам. А я, следуя за своим предчувствием, поднимаюсь на несколько открытых этажей вверх, к неприметной дверце. За ней скрывается уютная полукруглая комната с мягкими, покрытыми пушистым мхом диванчиками и несколькими столиками, а также с книжными полками, вделанными прямо в стены.

Именно здесь обнаружился Артан – сидит за столом и что-то увлеченно переписывает.

Он поднял голову в тот момент, как я появилась на пороге. На переносице мужа были забавные разноцветные очки, с помощью которых он мог читать эльфийские рукописи, не прибегая к услугам переводчиков. Разумеется, это был не идеальный перевод, поэтому Арт выписывал сомнительные места и после третировал знакомых ушастых. К нему даже приставили немолодого эльфа Райли как самого терпеливого и начитанного, так что процесс шел бодрее.

При виде меня на его лице расцвела сонная улыбка.

– Сэлли, какими судьбами? Договаривались же на завтра?

Я пересекла комнату, встала за спиной мужа, обнимая за плечи и целуя в губы, мельком глянув на закорючки-письмена. Со стороны и не скажешь, что это, сплошные завитушки да узоры. Текст писали по правилам гармонии, поэтому он извивался на странице, подобно разросшимся кустам шиповника с дикими розами.

Из-за этого эльфийский считался одним из самых сложных в изучении. Только исключительно талантливый художник способен был увидеть в этой вязи смысл.

– Хороший сюрприз получился, не правда ли? – произнесла я мягко, присаживаясь на свободный стул. Однако Арт не оценил поступок, а потянулся внутрь – и сразу понял, что скрывается за моими словами.

– Что тебе снится, Сэл? – устало спросил он, закрыв книгу и скрестив руки.

– Кошмары о той ночи. Кошмары о брате. Кошмары… кошмары… Арт, мы прошли через ужасающие события, неудивительно, что никак не могу прийти в себя.

Муж смотрит с сомнением. Мы оба знаем, что я недоговариваю, но он не хочет давить на меня. К сожалению или к счастью, Артан не видит этих снов, хотя большинство сновидений делим на двоих. Но не те, что связаны с ариусом и нориусом. Нет, эта часть меня закрыта от мужа, и временами чувствую, как он боится. Боится того, что скрывается за вуалью ариуса, который иногда отталкивает его, не давая коснуться.

Мужчина потянулся ко мне, притягивая к груди и запуская пальцы в мои волосы, слегка массируя голову.

– Ты прилетела сразу, как проснулась?

– Я разбудила маму.

В ответ он еще сильнее прижал меня к себе, и мы оба прикрыли глаза, погружаясь в нашу связь. Немного тепла, шелка, тягучей мягкости, будто внутри обитают крошечные пушистики, медленно сливающиеся в одно целое.

Остаток утра мы провели в этой же комнате. Я дремала на диване, Арт вернулся к рукописи. Он сообщил, что нашел интересные факты о морвиусах: первыми были драконы-коллаборационисты, которые следили за лишенными разума соплеменниками, готовя из них ездовых драконов для старых богов. Они были сознательно отделены от основного стада, наделены силой и властью, и обладали некой отличительной чертой, что ставила их выше иных разумных существ.

Арт пока не нашел, что именно их отличало от остальных, но в заметках было много информации об отношениях между богами и этими драконами. Они были теплыми, дружественными, как отношения между родителями и их лучшими детьми.

Неудивительно, что они не смирились с потерей семьи и остались преданными богам.

Другой вопрос – куда они делись? Ассимилироваться невозможно, они отличаются от других драконов. Или уже нет?

Сейчас морвиусы не имеют видового отличия, в эти ряды вступают все, кого они обращают в свою веру в старых богов. Однако это все, что удалось узнать. Муж регулярно получает сводки из столицы о ликвидированных ячейках, но это лишь пешки, массовка, до лидеров культа не добраться. А рядовые члены знают слишком мало, чтобы понять, каков план морвиусов. Как они хотят вернуть богов? Как вообще можно вернуть тех, кто мертв?

– Они не мертвы.

Так сказал Феликс, один из старейших эльфов мира. Не такой древний, как Нэрва, он не отошел от дел, и за ним последнее слово во всех важных вопросах. Я бы назвала его королем, если бы у ушастых они были.

Признаться честно, он немного пугал, настолько мелкой я себя чувствовала на фоне существа, которому около 800 лет. Ошеломляющая цифра. Феликс помнит четверых белых дракониц и знает, как закончилась жизнь каждой из них. И когда говорит о прошлом, словно предсказывает будущее, настолько хорошо он понимает течение времени.

Я рада, что мы виделись всего пару раз, он не так часто снисходит до молодых. Мы ему кажемся слишком предсказуемыми, простыми и чересчур быстрыми. Поэтому эльф предпочитает изоляцию, общаясь только с избранными, через которых и управляет народом.

А мне была оказана великая честь, которой не каждый эльф был удостоен – приватная аудиенция, во время которой правитель пересказал историю каждой белокрылой. Чтобы я поняла, чего избежала. Чтобы знала, зачем на самом деле рождаются такие как я.

* * *

Я просыпаюсь, а вокруг иная обстановка. Свет – оттенки лазури, бирюзы и аквамарина. Это моя любимая гостевая комната, множество живых цветов наполняют полуоткрытое помещение сладким с кислинкой запахом. Здесь у самого потолка – кровать, подвешенная на тонких, но очень прочных веточках, под которой прячется спуск под воду, и если набрать побольше воздуха, то можно нырнуть, а вынырнуть в небольшой пещере-сауне с бурлящей водой.

Перевернувшись на живот, вижу сладко спящего Артана. Он слегка посапывает, свернувшись в клубок. Я не бужу его. Аккуратно выбравшись из-под одеяла, прыгаю вниз, погружаясь в мягкий, пружинистый мох. Моя одежда, постиранная и высушенная, висит на ветвях, под которыми положили комфортные тапочки, чтобы я чувствовала себя как дома. Быстро переодевшись, ополаскиваю лицо теплой водой из небольшого фонтана-водопада, выдолбленного прямо в стене, чищу зубы мятным отваром и выхожу из комнаты.

Арту надо выспаться, последние дни, когда он напал на след, были для него тяжкими – он не выползал из библиотеки, перебирая книги и рукописи о морвиусах. Архивы эльфов оказались кладезем полезной информации, и муж не упускал случая покопаться в них и узнать как можно больше, пока эльфы благоволили к нему и ко мне. Кто его знает, когда еще дракон попадет в Ауэрский дворец.

Я спустилась на первый этаж, пересекла несколько декоративных мостиков, прошла под иллюзорным дождем и оказалась в полупустой фруктовой столовой, где обнаружилась Фелия. Девушка держала в руках синее яблоко и, заметив меня, бросила его мне.

– Сэл! Какая неожиданность! Я думала, ты будешь позже. Мы и фейерверк подготовили, огни зажгли, решили устроить небольшой праздник в честь твоего прибытия…

– Фэл, ну зачем? Я же почти каждую неделю сюда мотаюсь, необязательно из каждого визита устраивать событие! – протянула я с укоризной, вгрызаясь в сочный и очень сытный фрукт.

Одного яблочка достаточно, чтобы насытиться на целый день. Жаль, что они растут только на территории эльфов…

Она внимательно оглядела меня и порывисто притянула к себе, прошептав:

– Не отмахивайся от того, что видишь. Твои сны – это нечто большее, чем кошмары. Помнишь, что говорила старая Нэрва? Не следуй по этому пути, Сэлли. Это уничтожит мир…

Я замерла на месте, а она отстранилась и за руку потянула меня за собой, говоря о совершеннейших глупостях – о рождении маленьких барсуков в роще у реки и потерявшихся листах сотейника, заготовленных на грядущий праздник Осеннего равноденствия. Когда я попыталась вернуться к прежней теме, эльфийка оборвала меня на полуслове, дав понять, что некоторые вещи не стоит обсуждать.

Глава 4

Перед прыжком в осень

Селеста

Напрягаю пальцы, и сквозь кожу проступают белые набухшие линии ариуса. Если поднести ладонь к глазам, видна дымчатая основа этой силы. Она завораживает своей способностью к изменениям. Она – как река, струящаяся параллельно с кровеносными сосудами.

Эльфы уважают белую тьму. Когда я, как на белоснежной перине, спускаюсь с небес, они прикладывают руки к губам и говорят: «Ариус вер’бэ». То есть «Половинка вечности». Принимая силу ариуса, они принимают и нориус. Но всегда отрицают нашу способность контролировать их, считая, что мы должны либо быть полностью поглощены светом и тьмой, либо вовсе не имеем права обращаться к ним.

Божественная сила – не для драконов.

Хотя Феликс вскользь обмолвился, что так считалось не всегда. В прошлом драконов почитали как божественных созданий, прародителей нашего мира. Они почти не были подвластны времени и обладали способностью скользить между мирами, создавая порталы к иным Вселенным. Откуда и пришли вечные…

Король эльфов не договорил. Ему наскучили слова, и он затянул тягучую, как патока, песню на незнакомом языке, от которой я уснула, а проснулась уже в своей постели, выспавшаяся так, будто сто лет до того не спала.

Я хотела бы верить, что за этими словами стоит настоящая удивительная история наших далеких предков. Хотела бы верить, что мы способны путешествовать среди звезд, посещая невероятные, сказочные, иные миры. Иногда мне даже снится, как я сама отправляюсь навстречу неизведанному, и тогда Артан поутру мягко подтрунивает надо мной, ночью украдкой заглянув в мои сны. Его не манит путь приключений. После побега из Сатуральских долин, после войны и сражений в Заокеании, ему хочется обосноваться на одном месте. Обзавестись корнями, построить свой дом. Рядом с ним я хочу того же. Даже более того: мечты о путешествиях – всего лишь грезы. Реальность гораздо более захватывающая. И я забываю, о чем именно мечтаю…

* * *

Умение обращаться с ариусом – это наука. Как у колдунов: недостаточно взмахнуть рукой, чтобы вылетела птица, перед этим нужно долго учиться, чтобы она оказалась в рукаве плаща. И без хорошего наставника обучение невозможно. Все, на что меня хватало – это управление белой тьмой как третьей рукой. Физическое использование силы. Но хотелось бо?льшего. Хотелось исцелять, как это было в Ночь трезубцев и костей, или когда я спасла Мирту, или когда саму себя лечила. Я хотела научиться делать это осознанно.

Поэтому экспериментировала с силой, призывая ее всякий раз, когда видела, как кто-то поранился или порезался. Когда запускала в рану ариус, будто открывалось второе зрение, переполненное белыми нитями. Видимые повреждения легко подтянуть друг к другу. Но то, что скрывается под кожей – нет. Один раз это привело к трагедии: я попробовала срастить кости слуги и закрыла открытый перелом, не зная, что сосуды остались разорванными. В результате нога посинела и причиняла ему невыносимые муки. Слуга боялся обратиться за помощью, и только при случайном столкновении в коридоре обнаружилось, что он нездоров. Тогда ариус, почувствовав чужую боль, сам исцелил пострадавшего. А я зареклась заниматься самодеятельностью.

На помощь пришла Трана Гадельер, сестра Арта. Она порекомендовала напроситься в ученицы к местному доктору Левангусу Гурцкому из Бирюзового дома, и он любезно согласился преподать азы.