Каюта номер 6

– Нет, – ответила Вера. – Я положила их в ящик письменного стола.

– Хорошо. – Генрих пошел по палубе в сторону кормы.

– Я жду тебя здесь, – крикнул Славин и сел на свободный шезлонг рядом с женой.

Генрих быстро шел по палубе, остановился у дверей своей каюты и достал ключ. Открыл дверь, переступил порог и вошел в каюту. Повернулся, чтобы закрыть дверь, и вдруг что-то темное мелькнуло в воздухе и плюхнулось в море. Раздался легкий всплеск. «Кто-то что-то выбросил, – подумал Генрих. – Вероятно, огрызок яблока. Или косточку от персика. Вот она, наша интеллигенция. Зачем же в море? Есть ведь мусорный ящик. Некрасиво». Он закрыл дверь, подошел к столу и достал из ящика шахматную доску.

7

Капитан яхты «Мария» Колдер Рид склонился над магнитным компасом, установленным в ходовой рубке яхты рядом со штурвалом. Несколько секунд он рассматривал стрелку, затем выпрямился во весь свой шестифутовый рост[14 - Шесть футов – около 1 метра 82 сантиметров.] и кивнул стоящему перед ним мотористу.

– Спасибо вам, Логан. Вы просто молодец!

Он еще раз пригляделся к стрелке компаса.

– Отклонение на север почти три с половиной градуса. Хороши были бы мы через четыре с половиной часа, когда вместо Ашдода увидели бы на горизонте Хайфу, а может быть, и Южный Ливан. – Капитан отошел к столу и взялся за мышку главного судового компьютера. – Что происходит с нашей навигационной системой?

Моторист Логан Давенпорт зарделся и едва сдержал улыбку. Похвала капитана была ему явно приятна. И он понимал, что вполне ее заслужил. Именно он заметил расхождение между курсом, который прокладывает для яхты электронная навигационная система, и показаниями магнитного компаса.

– Не могу знать, сэр, – ответил он на вопрос капитана о навигационной системе. – Но вчера все было нормально. Сразу после выхода с Крита, когда мы закончили лавировать между островами, я по просьбе мистера Жервиля проверил правильность курса.

– Значит, сбой произошел ночью. Или рано утром, – задумчиво, скорее самому себе, сказал капитан, не сводя глаз с экрана компьютера. – С чем же он связан?

– Возможно, радиопомехи, – предположил Логан Давенпорт. – Как известно, около Кипра начинается полоса радиопомех. А мы прошли всего в двадцати милях от берега.

– Да, это возможно, – кивнул капитан. – Радиопомехи могли повлиять на систему. В любом случае, я перегружаю главный компьютер. Будем надеяться, что система навигации восстановится. Но до прихода в Ашдод прошу вас ориентироваться только на компас.

– Слушаюсь, сэр, – кивнул Давенпорт.

Капитан щелкнул клавишей мышки. Какое счастье, что он не отказался от старого и проверенного магнитного компаса, не послушал всех этих очкастых умников, которые устанавливали на «Марии» новое оборудование. «Что вы, мистер Рид, зачем вам это старье? Кто пользуется магнитным компасом, когда на судне установлена новейшая электроника?» Вот она, новейшая электроника. Не обрати Логан Давенпорт внимания на компас, эта электроника, как негодяй Негоро[15 - Негоро – персонаж романа Жюля Верна «Пятнадцатилетний капитан». Он подложил топор под магнитный компас шхуны «Пилигрим», изменил тем самым курс судна и направил его в Африку вместо Америки.], завела бы яхту черт знает куда. Навигационные системы – это, конечно, прекрасно. Легко и удобно. Взглянул на экран компьютера и видишь курс. Ничего не надо прокладывать, отмерять углы, проверять девиацию[16 - Девиация (магнитная девиация) – ошибка показаний магнитного компаса, вызванная наличием рядом с ним крупных металлических предметов (в том числе корпуса судна), электрических кабелей, электронных приборов, источников магнитных полей и блуждающих токов.]. Но до чего же все это ненадежно. И главное, не с кого спросить за ошибку…

Капитан яхты «Мария» Колдер Рид был убежденным консерватором, уверенным, что самые современные компьютеры и мобильные телефоны не заменят бумажные карты и старые, проверенные сотнями боев и годами походов приборы навигации и связи. Настоящий морской волк, Колдер Рид родился в Канзас-сити и с раннего детства грезил морем. Родители видели своего мальчика врачом или юристом и его увлечения, странного для жителя города, равноудаленного от всех океанов, не разделяли. Когда Колдеру исполнилось тринадцать лет, он сбежал из дома, решив стать слушателем подготовительного отделения Военно-морской академии. Ему удалось самостоятельно, пересаживаясь с автобуса на автобус, преодолеть почти полторы тысячи километров и добраться до Харлингена[17 - Харлинген – город в штате Техас (США). Здесь расположено подготовительное отделение Военно-морской академии США.], но при попытке подать документы его задержали и отправили домой. После этого демарша родители сдались и через год сами привезли грезящего морем мальчика в интернат. Там он провел четыре года, заслужил славу лучшего курсанта и был зачислен на первый курс Военно-морской академии в Аннаполисе по квоте «выдающихся умов» даже без обязательной рекомендации члена Конгресса США. После окончания курса в академии Колдер был назначен младшим офицером на крейсер «Monterey» и уже через год принял участие в операции «Буря в пустыне»[18 - «Буря в пустыне» – название военной операции по освобождению Кувейта от оккупационных войск Ирака, проведенной в 1991 году международной коалицией под руководством США.]. После этого начался его карьерный взлет. К моменту выхода в отставку Колдер Рид был первым заместителем капитана и начальником оперативного штаба авианосца «Carl Vinson».

Став пенсионером, Колдер загрустил. Он жил с женой Мэри в маленьком городке Бремертон, рядом с военно-морской базой «Китсап», на которой прослужил последние двадцать лет. Двое сыновей, решивших пойти по стопам отца, учились в Военно-морской академии и к родителям выбирались пару раз в год на каникулы. Теперь, просыпаясь утром, он не спешил сделать зарядку, надеть отутюженную форму и лихо сбежать в гараж к машине. Да и Мэри не торопилась сменить ночную рубашку на домашнее платье, привести себя в порядок и приготовить мужу завтрак. Глядя в окно на узкую улицу, освещенную солнцем летом и занесенную снегом зимой, на соседский участок, по которому бродили две грустные собаки, на почерневшую стену общественного склада металлоизделий, Колдер думал: «Неужели это все, что мне осталось от жизни? От океанского простора. От ветра на палубе и мириад соленых брызг». Не спасла ситуации и предложенная ему должность в учебном центре ВМФ. Колдер Рид не хотел никого учить навигации и основам судовождения. Он хотел в море. Как-то ему в руки попал экземпляр газеты «Яхтенный рулевой», которую издавала Всеамериканская ассоциация развития яхтенного туризма и спорта. Там и прочел Колдер Рид с десяток объявлений о поисках коммерческими компаниями и частными лицами капитанов, боцманов, шкиперов, матросов и рулевых. Позвонив по первому же объявлению, Колдер получил весьма привлекательное предложение от человека, говорившего по-английски с чудовищным русским акцентом. Уже через неделю Колдер летел в Израиль, навстречу тому, что Мэри называла «безумной авантюрой». Жену пугало все. И перспектива жизни в Израиле, и то, что ее муж попадет в полную зависимость, граничащую с рабством, от какого-то миллионера, который, скорее всего, окажется заносчивым глупцом с замашками диктатора. «Что за ерунда?» – отмахивался Колдер. О какой «полной зависимости, граничащей с рабством» может идти речь? Он получает хорошую пенсию и не нуждается в деньгах. Если новая работа не будет приносить ему удовольствие, он просто все бросит и вернется в свой тихий Бремертон.

В Тель-Авиве Колдер Рид, настроенный женой и собственными мыслями о полной зависимости и рабстве, категорически отказался вести переговоры об условиях работы на «чужой территории», а именно на вилле владельца яхты. Он потребовал перенести их в лобби тель-авивской гостиницы «Дан», в которой поселились они с Мэри. На переговорах он поставил жесткие условия. Он сам набирает экипаж, сам переоборудует яхту и сам устанавливает на ней порядки, которые мало чем будут отличаться от порядков на военном корабле. К его удивлению, владелец яхты, представившийся странным именем Миша, согласился со всеми условиями и даже вроде бы был вполне доволен решительностью капитана. Яхта «Мария» тоже понравилась Колдеру. Не авианосец «Carl Vinson», конечно. Но вполне приличное судно. Сто пять метров в длину, устойчива к волне и скорость развивает вполне недурную. Если, конечно, как следует отладить двигатель. Но об этом он позаботится. Выпишет из Бремертона грамотного моториста. И боцмана подберет из своих. И рулевого.

С тех пор прошло пять лет. Колдер и Мэри привыкли к Израилю. К людям, выражающим свои эмоции шумно и напористо, к периодическим обострениям политической ситуации, которые нередко заканчивались воздушными тревогами. Привыкли даже к изнуряющей и удушающей жаре, затягивающейся на сентябрь и половину октября. С Мишей Орловым у Колдера Рида установились хорошие деловые отношения. Миша не только регулярно платил зарплату, но и помогал в решении мелких бытовых проблем. Колдер и Мэри часто были гостями в его большом доме в приморской Герцлии. Там они отмечали праздники, о существовании которых и не знали, живя в США. Ели мацу в Песах[19 - Песах – один из трех праздников, установленных Торой в честь выхода евреев из египетского рабства. Отмечается весной (месяц нисан по иудейскому календарю) в течение семи дней. Во время праздника запрещено употребление хлеба и других продуктов из зерновых, подвергшихся закваске. Вместо хлеба едят мацу.] и ужинали в шалаше, построенном на поляне перед домом в Суккот[20 - Суккот – один из трех праздников, установленных Торой в честь выхода евреев из египетского рабства. Отмечается осенью (месяц тишрей по иудейскому календарю) в течение семи дней. Во время праздника строят шатры или шалаши (сукка), в которых принимают пищу в память о скитании евреев по пустыне.]. Встречали в начале осени наступление Нового года по еврейскому календарю. Миша не был религиозным человеком, но традиции иудаизма чтил. Приглашал на праздничные трапезы раввина, который рассказывал о сути праздника и каждого его символа. Яхтенные путешествия Колдера Рида ограничивались Средиземным морем, но он знал о желании Мишы совершить переход через Атлантический океан до Нью-Йорка и всячески это стремление поддерживал. Путешествие назначили на следующее лето, и Колдер уже работал не покладая рук, чтобы подготовить «Марию» к долгому плаванию.

…Экран компьютера вновь засветился голубым светом. Система перегружалась, но Колдер Рид так это дело не оставит. В Израиле вызовет специалистов и попросит проверить все как следует. Не хватало ему остаться без электронной поддержки где-нибудь в центре Атлантики.

Он сделал шаг к двери и увидел, как по трапу поднимаются Илан Азулай и Тамир Вальд. По угрюмому выражению их лиц и по тому, как они спешили, переступая сразу через две металлические ступени и подтягиваясь на руках, он понял: что-то случилось.

Илан и Тамир вошли в рубку. Капитан шагнул им навстречу.

– Миша пропал, – выпалил Илан.

Колдер поднял глаза на Тамира. Тот кивнул. Капитан перевел взгляд на Илана. Они иногда встречались в доме у Миши за праздничным столом. Капитан Рид недолюбливал этого седовласого крепыша, считал его слишком самоуверенным и шумным.

– Что значит пропал? – спросил капитан.

– Мы сели играть в преферанс, – начал Илан.

– Как обычно, в библиотеке, – добавил Тамир.

Илан нетерпеливо отмахнулся, дескать, не перебивай.

– Только начали играть, Миша вспомнил, что забыл в каюте свою трубку, и пошел за ней. И не вернулся. Я позвонил Лукреции, она сказала, что Миша зашел, взял трубку и сразу вышел. Но в библиотеку не вернулся. Хотя прошло уже минут пятнадцать.

– Вы его искали? – Тон капитана был спокойным и даже равнодушным. Он не испытывал никакого беспокойства. Скорее всего, тревога ложная. Мало ли где мог задержаться владелец яхты.

– Нет, – махнул головой Илан.

– Может быть, он зашел к кому-нибудь в каюту и заговорился?

Илан пожал плечами и переглянулся с Тамиром.

– Вообще-то, он знает, что мы его ждем.

Капитан еще раз взглянул на двух стоящих перед ним мужчин, снял трубку с телефонного аппарата, висевшего на стене рубки, и набрал короткий номер.

– Господин Жервиль, – сказал он, дождавшись ответа. – Поднимитесь, пожалуйста, в рубку… Да, немедленно… Спасибо.

Капитан повесил трубку.

– Сейчас мой помощник сменит меня на вахте, и мы спустимся в библиотеку.

Капитан мгновение помедлил, словно пытался понять, куда мог деться владелец яхты, потом поправил на шее белый шарф, застегнул китель и обернулся к Илану и Тамиру.

– Прошу за мной, господа!

Они вышли из рубки и остановились. По узкому трапу, тяжело дыша, поднималась Лукреция. Увидев троих мужчин, она замерла на несколько ступеней ниже их.

– Где он? – тяжело дыша, выкрикнула Лукреция.

– Не знаю, Лукреция. – Капитан сбежал по трапу ей навстречу. – Но вы не должны волноваться. Мы найдем мистера Орлова. Вероятно, он где-то задержался. Может быть, зашел к родителям.

– Его родители сидят на палубе и ни о чем не подозревают, – выпалила Лукреция. – Я видела их по дороге в библиотеку.

– Вы были в библиотеке? – встревожился Илан.

– Да, я вышла, как только вы мне позвонили, – кивнула Лукреция. – Я пошла в библиотеку, но там были лишь Рахель и кок. На палубе сидят мать Миши со своей сестрой. Там с ними и… – Она подняла глаза на Тамира. – Ваша супруга. Но Миши нет.

В глазах Лукреции сверкнули слезы.

– Ну что вы, Лукреция, – капитан сделал движение, будто хотел взять ее за руку, но сдержался. – Я уверен, что с Мишей не могло случиться ничего плохого. Сейчас мы его найдем и вместе посмеемся над этим нелепым происшествием.

По трапу, крепко обхватывая железные поручни длинными пальцами, поднимался Оливер Жервиль. Он был в брезентовой рабочей куртке и таких же брюках. Капитан молча кивнул своему помощнику.