Зелёный генерал

– Рад приветствовать вас. В добром здравии и за тем же любимым занятием. – объявил Максимов.

– О! Максимка! – говорили офицеры, подходили к нему, обнимали и жали ему руку.

– Приветствую… – сказал Пётр и протянул Максимову руку, которую Максимов с удовольствием пожал.

– Ну! Присаживайся! – приглашал Кирсанов Максимова к столу.

Все сели. Полковник открыл вино и разлил всем по бокалам.

– Ну! Рассказывайте! – говорил Максимов, отпив из бокала.

– Да чего рассказывать… – говорил Киршов.

– Ну чем наступление ваше закончилось… – ответил Максимов.

– Да ничем. Прорвали оборону, углубились на 60—100 километров, а потом на целый год затишье на фронте наступило. Сидим тут уже не знаю, сколько…

– А почему наступать перестали? – спросил Максимов.

– Силы солдат наступать иссякли. – продолжил Пётр. – Ну и сопротивление противника возросло. Не смогли продолжать наступление.

– Ясно… – говорил Максимов.

– А так всё по старому. – говорил Дорофеев.

– Да вижу. Вильгельма в плен ещё не взяли и до Берлина далеко… – говорил Максимов.

– Даже июньское наступление провалилось… – говорил поручик.

– Проигрываем мы войну… – говорил Кирсанов.

Глава 35. В окопах

Был сентябрь месяц. Шёл сильный дождь, было очень грязно. Было пасмурно. Русские войска сидели в окопах и отстреливались. Артиллерия противника бомбила по позициям русских войск по полной. Одни солдаты стояли за пулемётами, другие с винтовками.

– Ещё пару минут и артобстрел закончится! – кричал Киршов.

– Держаться до последнего! – кричал Максимов.

Киршов смотрел в бинокль.

– Приготовиться к бою! Австрияки сейчас пойдут в атаку! – кричал Киршов и достал из кармана пистолет.

Поручика Головнёва ранило бомбой, которая взорвалась от артобстрела противника. Он сидел на земле раненый, облокотившись на стену окопа. У него было окровавлено лицо.

– Я умираю… – говорил Головнёв.

– Как же тебя угораздило-то, Артемий… – говорил Пётр, сидя рядом с Артемием и осматривая его.

Подбежал прапорщик Кирсанов.

– Пётр Николаевич, совсем ему худо?! – спросил Кирсанов.

– ДА! САНИТАРА ПРИВЕДИ СЮДА! – говорил Пётр.

– Сейчас! – подчинился Кирсанов и побежал.

Продолжали бомбить орудия.

– Прощай, Петя… Я не выдержу… Мне конец…

– АРТЕМИЙ! НЕ УМИРАЙ! СЕЙЧАС ТЕБЯ ВЫЛЕЧАТ! – успокаивал Пётр Артемия. – САНИТАР!

– Уже бегу! – кричал бежавший к ним санитар.

Но санитар не успел добежать, произошёл взрыв. Санитар отлетел на несколько метров и больше его не было видно.

– Прощайте, генерал! Рад был служить с вами… – мямлил Артемий.

– НЕТ! АРТЕМИЙ! НЕТ! – кричал Пётр.

Артемий закрыл глаза, его голова упала. Он умер. У Петра из глаз пошли слёзы.

– НЕЕЕЕЕЕТ! – кричал Пётр.

Продолжался артобстрел. Лил сильный дождь. Все были в грязи. На горизонте показались австрийские войска, атаки которых отражали выстрелы русских солдат.

Дым, грязь, холод, взрывы, капли дождя, солдаты падали от взрывов и отражали атаку противника. Пётр повалился на землю, он сидел и смотрел на всё это происходящие и не мог успокоиться из-за гибели поручика Головнёва, который к этому времени уже стал его лучшим другом. Эту потерю он воспринял очень тяжело. Он смотрел на всё происходящее и думал: «Ради чего это всё?». Действительно, ради чего погибали эти невинные солдаты? Почему судьба так жестоко распорядилась с ними? Непонятно до сих пор… Пётр смотрел в небо, из которого лился дождь… Бой никак не прекращался. Вдруг в окопы прыгнул штабс-капитан Дорофеев и начал отдавать приказы.

Через несколько часов всё затихло. Кирсанов и ротмистр подняли генерала с земли и уложили спать. Когда он проснулся Максимов всё время находился рядом, поил его чаем, успокаивал…

Осенью германские войска захватили Ригу и оккупировали часть Прибалтики. Приближался конец октября 1917 года…

Глава 36. Октябрьская революция

К октябрю месяцу возросла популярность большевиков в народе. 10 октября ЦК РСДРП (б) принял решение о немедленной подготовке восстания. 12 октября был создан ВРК (военно-революционный комитет) при Петросовете, который возглавии Лев Давидович Троцкий. 24 октября в Петрограде юнкера захватили типографию большевиков газеты «Рабочий путь».

25 октября. Двенадцать ночи. Петроград. В Петросовете в своём кабинете находился Лев Давидович Троцкий. Он стоял над большим столом и отмечал на карте Петрограда те места, которые необходимо было захватить. Кабинет был огромный. По середине стоял стол, на котором лежали огромная карта Петрограда, телефон, светильники и карандаши с листочками. Параллельно со столом находился вход в кабинет, состоящий из двух белых дверей. Рядом со входом стояла деревянная вешалка. Стены были красные. Слева от двери в деревянной рамке, стоявшей на ножках, находилась карта Петрограда. Чуть дальше рамки стоял диванчик. Справа от двери находились два окна, а рядом с окном стоял ещё один маленький стол со стулом. Параллельно с центральным столом стоял ещё один стол, на котором лежали карандаш с листком и стакан с графином.

Вдруг в кабинет зашёл Григорий Зиновьев. Это был низкий, полненький человек с чёрными волосами.

– Лев Давидович? – спокойно спросил Зиновьев и подошёл к столу, встав напротив Троцкого. – Звонил Каменев. Сказал, что вы срочно собираете всех здесь?

– Да. – ответил Троцкий, что-то записывая в свой блокнот. – Мы сделаем это сегодня.

– Что сделаем? – удивлённо спросил Зиновьев.

– Революцию… – ответил Троцкий, отвлёкшись от записывания и подняв голову.