Вепрь

В понедельник в семь утра Захар уехал с Кравцовым в тренировочный лагерь, который располагался в глухом лесу за сотни километров от города. В дороге Максим Николаевич стал вводить Волкова в курс дела:

– По правилам ты должен был сначала пройти проверки, устроиться, а потом ехать со мной, но мне разрешили начать тренировать тебя сейчас, чтобы не терять времени. Поэтому на проверки и медкомиссии будем ездить без отрыва от производства.

– Вдруг я не подойду.

– Маловероятно. Я попросил знакомых достать твое личное дело. Проблем быть не должно. Остальное бюрократия. Теперь о пункте назначения. У нас закрытый лагерь, куда приезжают ведомственные группы для повышения профессионального уровня. Я начальник лагеря почти десять лет, и там ничто не происходит без моего ведома.

– Кто их тренирует?

– Мои ребята. Много лет назад мне поручили создать группу, обучить, направить, чтобы каждый занимался своим делом. У меня это получилось. Группа выполняет специальные, в том числе разведывательные задачи. Специфику рассказывать не буду. Если все сложится хорошо, впоследствии ты с ними познакомишься.

Позже Кравцов рассказал о себе. Он выпускник военного училища. Первый боевой опыт приобрел на афганской войне, где прикипел душой к снайперскому искусству, и там же усвоил азы диверсионного дела. На войне отличился своей работой и пробыл в адском котле почти шесть лет, заработав славу лучшего снайпера в роте. После войны был командирован в Ливан, а затем отправился в Чечню. Не обошли стороной более поздние конфликты. Максим Николаевич был героем среди сослуживцев. Они не боялись идти в бой, когда Кравцов сидел в засаде. Его называли человеком войны, потому что она была частью его жизни. Он всегда был там, где дрожала и горела земля. Шрамы от множественных ранений, боевые награды, в том числе Звезда Героя России, и приобретенный боевой опыт помогали ему воспитывать новое поколение профессионалов, чем он занимался в лагере и в городе. С личной и семейной жизнью у него не сложилось. Боевые подвиги исключали возможность завести семью, поэтому единственной спутницей в его жизни была профессия. Будучи человеком специфического характера, Максим Николаевич создал свой круг общения только из проверенных людей, которым доверял и которых считал своей семьей. Это были несколько боевых товарищей и созданная им группа.

Прибыв в лагерь, Захар выполнил все условности, заполнил документы и приступил к обучению.

– Формально будешь числиться в группе, по факту работать будешь отдельно. За все время службы мне помогали не только знания маскировки, стрельбы, выживания в экстремальных условиях, но и знание оружия. Каждый снайпер своего рода оружейник, однако я знал гораздо больше, и это неоднократно спасло мне жизнь. При обучении я уделяю этому вопросу особое внимание. К моему сожалению, большая часть курсантов с трудом усваивает основной материал. Единицы проявляют чуть больший интерес… но не суть. От своих ребят я всегда требовал досконально знать то, чем они пользуются. При любых условиях оружие в бою должно быть всегда исправным, потому что зачастую только оно может спасти тебе жизнь. Человек может быть супервыносливым и супербыстрым, только пуле все равно. Одно-два попадания в нужное место – и тебя нет. Мое золотое правило: «Правильный выбор оружия – это половина выполненного задания». Всех всегда учат быть с оружием одним целым, но многие этим пренебрегают. В процессе работы я познал оружейное дело, и то, я думаю, не до конца. У меня есть образцы, которые я в меру модернизировал и подстроил под себя, сделав оружие в некотором роде уникальным в техническом плане. Когда меня назначили начальником лагеря, у меня стало не хватать времени и сил на арсенал. Даже незначительную поломку не могу устранить по простым причинам: у меня нехватка времени, у ребят нехватка знаний. Приходится оружие отправлять в мастерскую, а это, помимо бумажной волокиты, опять же время. Проанализировав проблемы, я понял, что мне нужен человек, который будет работать в оружейной комнате. Будет следить за вооружением, в том числе за моим, решать проблемы на месте и даже в мое отсутствие. Вот для чего ты мне нужен. Мне понравилось, как ты вел себя в магазине. Многого ты не знаешь, есть ошибки в материале, но это не твоя вина. Я думаю, у тебя есть предрасположенность к оружейному делу, и очень надеюсь, что не зря тебя привез.

– Я буду стараться. Здесь так тихо, как будто больше никого нет. Часто люди приезжают тренироваться?

– Почти каждый месяц. Бывают перерывы. Все зависит от руководящего состава. В ближайшее время никто, кроме персонала лагеря, нам мешать не будет. Мне не нужны лишние глаза.

– Ваши также не приедут? К чему спрашиваю: я всегда думал, что члены одной команды всегда находятся вместе. Как же они без вас?

– Я понял тебя. Да, я их командир, наставник. Я отправляю на спецоперации, но также ребята подчиняются моему заместителю подполковнику Никитину Григорию Сергеевичу. Мы с ним постоянно на связи. Так что мое отсутствие никак не влияет на уклад жизни группы. Не стоит забывать, что непосредственно у парней есть свой лидер. Ребята все с боевым опытом и понимают, что к чему. Если вопросов больше нет, бегом на склад получать форму и начинаем…

Каждый день Волков проводил на стрельбище от восьми до десяти часов. В первую очередь упор был на современное вооружение отечественного и зарубежного производства, используемое в разных силовых структурах. Не забыли про историю возникновения первого оружия. За один день Захар должен был выучить один образец: полный сбор и разбор, виды поломок, их устранение в обычных и боевых условиях, ТТХ, как оружие ведет себя в разных природных условиях и другое. После каждого приема пищи курсант производил сбор и разбор оружия, постепенно наращивая темп. Потом занятия по стрельбе с места, в движении, из разных положений. Чуть позже добавились препятствия. Вечером конспектирование теории и сон. В субботу и в воскресенье проходил экзамен. Кравцов спрашивал весь материал, выученный за пять дней. Когда Захар отстреливал нужное количество патронов, Максим Николаевич задавал вопрос. В случае неправильного ответа парень отжимался и продолжал стрелять. Так продолжалось, пока Кравцов не спросит все.

После первых дней у Волкова болело и ныло все тело. Информации было много. Парень не мог все сразу запомнить, вследствие чего часто ошибался, путался и отжимался на экзаменах. Физические нагрузки никто не отменял. Кросс по пересеченной местности и другие упражнения также вытягивали силы. Со всем этим уровень стрельбы начал стремительно падать.

Первые полторы недели Волков выдержал неплохо. Дальше недосып и усталость сделали свое дело. Вечерами он выл от боли, проклиная свою страсть к оружию. Мысль раз и навсегда прекратить эту пытку посещала все чаще, но, глядя на свои трясущиеся руки, Захар сам себе говорил, что надо терпеть. Никто его не заставлял соглашаться на предложение Кравцова, и пенять оставалось только на себя.

С каждым разом нагрузка увеличивалась. Работать в таком ритме без выходных было невыносимо, и в конце концов по истечении месяца на одной из тренировок Захар потерял сознание. Он очнулся на кушетке в лазарете, смутно помня, что произошло. Кравцов оказал необходимую помощь, но предоставил Захара врачу, работающему в лагере вахтовым методом. После осмотра Павел Олегович подтвердил нормальное состояние Волкова и вышел из кабинета позвать Максима Николаевича.

– Как дела? – На вопрос Кравцова была тишина. Он взял стул и сел рядом с кушеткой. Молодой человек не хотел ничего говорить, да и не знал, что сказать. Захар исчерпал свои силы, и обморок тому подтверждение, только мысль о том, что надо сдаться, ела его изнутри.

– Сойдет, – выдавил он из себя и шепотом добавил: – Я… не смогу.

– Сделаем так. Отлежись. Если хочешь, иди к себе. После обеда поедем в город. Даю тебе до конца недели восстановиться, а дальше продолжаем. Работать будем с понедельника по пятницу. Суббота и воскресенье – отдых. Через месяц у тебя медкомиссия, так что не подведи меня.

– Вы меня дальше будете обучать?

– Буду. Я же сказал, обратной дороги нет. Честно говоря, не ожидал, что столько продержишься. Не ожидал. Когда человеку плохо, открывается его истинное лицо. Я подвел тебя к черте, чтобы посмотреть, что ты из себя представляешь. Думал, на второй или третьей неделе сбежишь, ты же молча вышел за грань своих возможностей. Тебе было легче умереть, чем сдаться. Для меня это очень важно. Ты не первый, кого я тренирую. Ко мне просились первоклассные стрелки. Все сами ушли: кто раньше, кто позже. Они не чувствовали того же, что я, и смысла продолжать обучение не было. Для большинства оружие всего-навсего железка, как бы меня ни пытались убедить в обратном. Я хочу обучать того, кто хотя бы уважительно относится к оружию, а не делает вид. Что-то я лирику развел… – полковник призадумался. – Или ты хочешь уйти?

– Нет, – у Захара свалился камень с души. – Теперь не хочу.

– Отлично.

Для Захара начался очередной этап обучения. Методика не изменилась. Нагрузка осталась прежней, но теперь Волкову было легче ее выдержать, чему он удивился. Так шла неделя за неделей. Через три месяца его знания были ощутимы, а действия оттачивались и нарабатывались до автоматизма. Для разнообразия Кравцов стал обучать Волкова снайперскому делу. Они часто уходили в лесополосу для работы на больших дистанциях. Максим Николаевич учил парня на примере собственной работы. Также Захар под диктовку записывал и практиковал уроки выживания, первой помощи и приемы ножевого боя. Это все, как говорил сам полковник, было на всякий случай.

Когда Захар прошел последний экзамен и осталось ждать результат, Кравцов отвел его в одноэтажное, отдельно стоящее здание, двери которого были всегда закрыты. Оно сразу привлекало внимание, так как одна из двух дверей была сделана из железа и имела больший размер. В остальном ничего необычного: несколько окон, внешний фасад идентичен всем зданиям в лагере.

– Заходи. Это твое рабочее место, – Кравцов включил свет в пустой пыльной комнате, где в стене была небольшая железная дверь, как снаружи. За ней находилась оружейная комната. Все стеллажи, столы, ящики и остальные предметы были накрыты пленкой от пыли. – Здесь ты найдешь инструменты, детали, средства и все, что нужно для работы. Нравится?

– Очень. Только под пленкой особо не разобрать, что есть. Для чего этот агрегат?

– Было дело, я сам вытачивал детали. К этому надо приловчиться, но, если нет знаний как таковых, лучше не соваться. Здесь у меня с прошлого заказа осталось немало вещей. Так… пружины… сменные бойки как раз для моей винтовки… дальше шептала. На выходных остаемся здесь. Всю пленку надо снять, пыль протереть, полы, стены помыть. Будем убираться вместе. Как раз тебе все расскажу и покажу. Иди сюда. Стальные двери всегда закрывай от греха подальше. В остальной части можешь устроить комнату. Тут тоже надо убраться. Подумай и напиши мне, что надо. Не стесняйся. Если нужен холодильник помимо шкафа и кровати, пиши. Уберемся, мебель я достану, и переедешь сюда. Пошли дальше.

Максим Николаевич быстрым шагом поднимался по лестнице соседнего корпуса.

– Это резервное здание. Отапливается и всегда готово на случай форс-мажорных обстоятельств. Однотипное тому, где ты живешь. Обычно группы расселяются в том здании, а это пустует. Был случай, когда нагрянули два взвода гостей. Хорошо, что я тогда об этом позаботился. Как видишь, даже общие гостиные не отличить, но в этой есть секрет, – полковник стал водить рукой по краю широкой стены. Он открыл заслонку, за которой была спрятана личинка замка. После нескольких секунд Захар увидел встроенную библиотеку, замаскированную под стену. – В этом тайнике хранится почти вся мудрость нашего мира. Все книги слева относятся к оружейному делу. Справа сборники и ассорти из разных областей. Вот, например, подготовка снайперов и наблюдателей со времен Великой Отечественной войны. Тут диверсионное дело в пяти томах. Баллистика. Где-то здесь стояла толстая книга. Я не помню, как именно она называется, но в ней писали, как можно изготовить разнообразные самодельные боеприпасы. Я запомнил некоторые материалы и потом применял их в работе. Вот картография, спортивное ориентирование, всемирный атлас с описанием стран, астрономия… обалдеть! Даже классической литературе целая полка выделена. Если что-то забудешь или что-то непонятно, все ищи здесь. Проверено.

К моменту подписания контракта Волков уже был достаточно подготовленным специалистом, знающим свое дело, и вскоре ему предстояло пройти свой первый настоящий экзамен.

Глава пятая

Прошел весенний парад праздников. Кравцов привез Захара в лагерь. Как только выгрузили вещи, полковник спешно уехал.

Волков занимался делами, оставленными до майских праздников, и не придал значения утренней странности. Прошел обед, а от Кравцова поступил первый телефонный звонок за прошедшую половину дня:

– Через час за тобой приедет машина. Бери инструменты. Приедешь, все расскажу.

Максим Николаевич встретил Захара у въезда. Место было незнакомое, но Волков почему-то сразу подумал о полигоне, о котором не так давно упоминал полковник.

– С самого утра проходят показательные стрельбы. Сам видишь, народу очень много, так еще все командование здесь, включая высокопоставленных лиц. Стрельбы долго переносили из-за того, что не могли полтора года договориться. Чтобы ты понимал значимость ситуации. Среди прочих стреляет человек из моей группы, – Кравцов был на грани злости. – Знаешь, почему у меня мало друзей? Я презираю подхалимство и лицемерие. Если кто-то пытается мне доказать, что предмет передо мной черный, хотя на самом деле белый, я скажу, что он дурак, потому что знаю, что прав, и буду это доказывать, и неважно, генералу или рядовому. Я всегда работал с минимальными потерями, даже если приказ подразумевал почти полную потерю личного состава. За каждое свое действие и слово всегда отвечал и отвечаю до сих пор. Очень много офицеров меня ненавидят. Не пересчитать тех случаев, когда мне вставляли палки в колеса, а я все равно возвращался. Моя группа держит достаточно высокую планку, что не может не злить недругов, и их часто пытаются подставить. Сегодня на себя весь удар взял Лешка. Это его мишени после первого круга стрельбы, – Кравцов держал в руках бумажный лист. – Такого ужасного результата не было, даже когда он сильно уставал. Ему стрелять еще два раза.

– Понятно. Сам что говорит?

– Мне нельзя даже подходить к ребятам. Зато тебе можно. Помоги Леше.

– Что будет, если кто-то покажет плохой результат?

– Другим ничего. Моего вызовут и поставят вопрос о профессиональной пригодности. Может дойти до того, что его отправят в другой город и часть.

– Даже так? При таком уровне проведения разве можно запросто испортить оружие?

– Легко. После крайней тренировки все стрелки сделали контрольную чистку и проверку. Утром после получения начались стрельбы. Ночью на склад мог зайти любой, у кого есть доступ. Узнать, за кем какой автомат закреплен, не проблема. – Кравцов сделал звонок. – Леха, выйди из толпы. Я тебя не вижу. Быстрее… Вон он.

На пустые разговоры не было времени. Стрелок кратко описал проблему, а Волков приступил к осмотру. Все верно. Оружие было испорчено, и сделали это так, что без тщательной проверки было трудно догадаться.

– Неисправность в УСМ я починил, но прицел сбит.

– Значит, буду стрелять с неисправным. До цели далековато. Я видел мишень и смогу скорректировать стрельбу, но мне нужен корректировщик.

Среди руководителей был заместитель Кравцова. Он смог уговорить начальника стрельб, чтобы Алексей стрелял с Захаром, объяснив неисправность прицельного приспособления.

Другие офицеры, приехавшие в роли зрителей, были несколько удивлены присутствием незнакомого человека. Одни активно расспрашивали, желая узнать о незнакомце, однако другие не обратили никакого внимания. Каков диссонанс толпы!

Напряжение и полная сосредоточенность овладели молодыми людьми. Один и второй показали профессионализм в работе. Алексею хватило трех выстрелов, чтобы приспособиться к условиям, и по истечении двух кругов стрелок вошел в первую пятерку по результатам. Это была настоящая победа, учитывая сложность ситуации.