Дочь торговца шелком

– Уходи! – крикнула Николь и откинулась в кресле, думая, что это опять Сильвия.

– Ты не пойдешь, chеrie?

Николь повернулась и увидела в проеме Лизу. Когда кухарка подошла и обняла ее, Николь сглотнула слезы.

– Вытри слезы. И пойдем со мной.

– Я не могу идти в этом, – дрожащим голосом сказала Николь.

– Не можешь. Мы найдем тебе кое-что получше. Пора тебе понять, что не обязательно строить из себя француженку, чтобы быть красивой.

Николь улыбнулась, но такой уверенной себя не чувствовала.

* * *

Час спустя Николь остановилась на пороге бального зала, глядя на сверкающие люстры и зеркальные панели. Десятки дорогих ароматов смешивались с нотками белых роз, которые вместе с плющом оплетали колонны. Опрятные официанты разносили шампанское, оркестр у противоположной стены заиграл танго. Сначала Николь не могла пошевелиться, ощущая себя не более чем мраморной статуей в саду. Звуки музыки оживили ее. Она расправила плечи и неторопливо вошла в зал.

Николь явилась в самый разгар бала. Разглядывая женщин в сверкающих платьях, украшенных пайетками, жемчугом и стразами, она словно попала под чары этой роскоши, которая прогнала все тревоги прошлого. Кругом все искрилось от света и красок, среди аромата роз, во всей своей красе блистало французское колониальное общество. Николь ощутила, что эта ночь перевернет всю ее жизнь.

Чуть ранее, вытащив Николь из спальни, Лиза достала из своего шкафа невероятной красоты платье.

– Оно принадлежало твоей матери, – сказала кухарка и помедлила. – Шанель.

– Ты уверена? – Николь присвистнула.

Лиза кивнула:

– Думаю, оно тебе подойдет.

– Зачем ты сохранила его?

– Ваш отец привез его из Парижа еще до твоего рождения. Твоя мать надевала его лишь один раз. После ее смерти он не захотел оставлять никаких напоминаний, но разрешил выбрать что-нибудь из ее вещей на память. Я взяла это платье. Он продал все золотые украшения, иначе я бы выбрала колье. Недавно я заказала перешить платье. Думала подарить его тебе на Рождество.

Платье идеально село по фигуре, и Николь поразилась тому, насколько шикарно выглядит. Из алого шелкового поплина и красного шифона, оно было без рукавов, по тугому корсету спереди шла шнуровка, а юбка ложилась красивыми складками, расходясь от талии. Не веря своему счастью, Николь кружилась на месте и разглядывала наряд. Его простой крой и изящество были неподвластны веяниям времени.

– Посмотри, как оно подчеркивает твой цвет кожи, – сказала Лиза. – Видишь, какая ты красивая? Еще нужна красная помада и черный карандаш для глаз. Я заколю тебе волосы на китайский манер. Давай-ка возьмем красную розу от того ужасного платья.

Туфли на высоком каблуке довершили образ. Николь облачилась в классическое французское платье, но выглядела как восточная красавица.

Оркестр доиграл композицию. Зазвенели бокалы с шампанским, среди гула голосов слышался смех, кто-то восхищенно вскрикнул.

Николь посмотрела на французские окна, которые заменяли стену со стороны двора. Шторы были отодвинуты, открывая озаренный фонариками сад. Их сияние отражалось в центральных прудиках, создавая атмосферу волшебства. Она увидела одетого в черный смокинг Марка, который разговаривал с другим мужчиной. Его плечи казались еще шире, а волосы короче, правда, на глаза все равно упал завиток. Николь захотелось подбежать к нему и убрать этот завиток с его лица. Марк запрокинул голову и засмеялся в ответ на слова собеседника. Николь замешкалась. Неужели она вообразила себе, что нравится ему? В этот момент Марк заметил ее и перестал смеяться. Они молча смотрели друг на друга, после чего он похлопал мужчину по спине и направился к ней.

Пришел ее черед блистать, подумала Николь. Она ждала Марка с замиранием сердца.

– Дай-ка взглянуть на тебя. – Подходя ближе, он протянул к ней обе руки. – Ты ослепительна.

– Правда?

Николь взяла его за руки и растаяла от радости, увидев в его сияющих глазах восхищение и симпатию. Нет, она ничего не выдумала.

– Я волновался, что ты не придешь.

– Возникли проблемы с платьем, – еле вымолвила Николь.

Он поцеловал ее в обе щеки, и она прикрыла глаза, наслаждаясь каждым мгновением.

– Потанцуем? – предложил Марк. – Сейчас оркестр снова заиграет.

Когда мужчина взял ее под руку, Николь заметила в противоположной стороне зала Сильвию. Сестра смеялась в компании светловолосого офицера в белой с золотом форме. Николь заметила удивление на лице Сильвии и даже не попыталась скрыть триумф.

– Что ж, утенок превратился в лебедя, – сказала Сильвия, подходя к ним с широкой улыбкой на лице. – Не так ли, Марк?

– Она всегда была лебедем, – услышала его ответ Николь, хотя вряд ли он донесся до Сильвии.

В этот момент подошел фотограф из местной газеты и сделал снимок их троих. Сильвия позировала, демонстрируя безупречную улыбку, потом отвела Николь в сторонку.

– Ты выглядишь чудесно, – прошептала сестра. – Прости за то, что случилось. Я не собиралась огорчать тебя. Правда, прости меня.

– Это уже не важно, – искренне ответила Николь. – Сама себя глупо повела.

Она вложила руку в теплую ладонь Марка. Он уверенно приобнял ее и направил в центр зала.

Стоило им сдвинуться с места, как у Николь закружилась голова, и она прильнула к Марку. В такой близости от его сильного тела она наконец расслабилась, даже не догадываясь, насколько напряжена. Они закружились в венском вальсе, практически не замечая никого вокруг. Лица слились в единое пятно, исчезла даже Сильвия, и в зале остались только они двое. Ноги сами нашли нужный ритм, и Николь перестала думать о шагах. Все же уроки танцев она брала не зря. Она с восторгом отдалась чувствам, не веря своему счастью. Спустя три танца музыка стихла. Марк пристально посмотрел на Николь, отводя челку с ее лица.

– У тебя растрепалась прическа.

Он провел пальцем по шее Николь и улыбнулся. Марк вызвался поправить ей прическу, словно бы ненароком касаясь ее. Николь заулыбалась, тая от этих прикосновений.

– Хочешь пить? – Он развернул ее к себе.

У Николь и впрямь пересохло в горле. В комнате стоял дым, от танцев кружилась голова, а может, все дело в близости Марка. Он попросил подождать его и пошел за шампанским, а Николь тем временем прокручивала в голове каждое проведенное с ним мгновение. Мимо прошла ее французская знакомая с матерью. Николь улыбнулась, но женщины проигнорировали ее. Сейчас девушку это совсем не волновало. Сегодня она демонстрировала верх благопристойности французских манер.

Марк куда-то запропастился, и Николь решила его найти. Она осмотрелась по сторонам, взяла у проходившего мимо официанта бокал шампанского и, сделав большой глоток, вышла в гостиную.

Сигаретный дым смешивался с головокружительным запахом бренди, который распивали, сидя в креслах, двое пожилых мужчин. Николь поискала Марка в других комнатах и барах, потом вернулась в бальный зал, где немного рассеялась толпа. Протолкнувшись через плотные группы гостей, она наконец заметила его – он открывал боковую дверь в противоположном конце зала. Николь пошла следом, но ее отвлекла Франсин, старая приятельница по школе. Она взяла Николь за руку и принялась болтать обо всякой чепухе. Девушка то и дело поглядывала на дверь, но Марк не появлялся, и лишь через несколько минут ей удалось отделаться от Франсин.

Наконец Николь добралась до двери и вышла в промозглый коридор. Она проследовала по дуге, ожидая выйти по этому тайному проходу к игровым комнатам. Но коридор изогнулся, и она оказалась перед единственной дверью. Крутая каменная лестница вела вниз. Николь замешкалась, и хотя ситуация казалась ей странной, она решила спуститься, ведь в этом направлении пошел Марк.

Металлический поручень немного спасал ситуацию, а когда Николь ступила на бетонный пол, то поняла, что находится под землей, в винном погребе. Она прошла еще немного по коридору, но, услышав приглушенные голоса, остановилась. Разговоры стихли. Николь миновала несколько альковов, два из которых вели к сводчатым помещениям, где хранились бочки и стеллажи с вином. Здесь она почти не слышала звуков оркестра, и в этом пространстве, напоминавшем пещеру, раздавалось лишь эхо ее шагов.

Николь стало любопытно, что находится в конце туннеля, и она дошла до ряда стеллажей, которые кто-то отодвинул. Нахмурившись, девушка потянула их на себя и увидела странную металлическую дверь с глазком по центру. Раздался скрип стульев по полу и приглушенный вскрик. Ладони Николь слегка увлажнились. Может, затея и не слишком хорошая. Свет и смех остались наверху. Стоило ей дождаться Марка там. Снова вскрик. Николь задрожала от холода, царившего в этом коридоре. Почему она вообще решила сюда спуститься?

Девушка шагнула назад. В затылке стрельнуло, и она вытерла липкие ладони о платье. Николь хотелось вернуться наверх, но что-то ее остановило, и она вопреки собственной воле прильнула к глазку. Время замедлилось, стоило ей увидеть молодого вьетнамца, привязанного к стулу. Щербинки между зубов она не разглядела, но узнала в человеке двоюродного брата У Лан, Чана. Горло сдавило, и Николь с трудом удержалась на ногах. Она сжала руку в кулак и прикрыла им рот.

Николь не слышала, что говорил парень, но ему явно угрожали – он в отчаянии мотал головой, а в глазах застыл страх. Ее замутило, но она не могла оторваться. Из тени вышел человек. Ноги чуть не подвели Николь, когда она узнала собственного отца. Он расхаживал по комнате, то пропадая из поля зрения, то появляясь. Николь уловила гнилостный запах – может, от мышей или крыс, – а следом услышала приглушенный стон. Запаниковав, она обернулась, подняла голову, посмотрела на узкие водопроводные трубы под потолком, затем вновь перевела взгляд на отца. Нечто чуждое появилось в его манере. В правой руке он держал пистолет. От потрясения Николь зажмурилась, стараясь отгородиться от ужасной картины.

«Нет, это неправда!» – уговаривала себя Николь.