Оценить:
 Рейтинг: 0

Дочь торговца шелком

Год написания книги
2016
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 20 >>
На страницу:
6 из 20
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Слегка переволновалась.

Николь остановилась и внимательно посмотрела на Марка. На нем была клетчатая рубашка мягких оттенков и льняные брюки, а лицо выбрито так же гладко, как у любого американца. В повседневной одежде Марк выглядел не хуже, чем в парадном костюме, а может, даже лучше, промелькнуло в голове Николь. Она глянула на противоположную сторону улицы – на резиденцию верховного комиссара Франции, надеясь, что отца сейчас там нет. Наконец они прошли внутрь, минуя огромные стеклянные двери отеля «Метрополь».

Марк провел рукой по волосам, убирая их с лица, потом указал на чайные столики:

– Чай или что покрепче?

Николь улыбнулась и кивнула на французские окна в глубине отеля.

Марк посмотрел на просторную галерею, окруженную садами.

– Давайте чай и в теньке, – сказала Николь.

На веранде репетировал музыкальный ансамбль, который исполнял старомодную танцевальную музыку с вкраплениями песен Нэта Кинга Коула.

Когда они вышли на веранду, Марк выдвинул для Николь стул, и она уловила горьковато-сладкую нотку аниса и лимона от его теплого дыхания.

Они устроились за столиком рядом с троицей французских офицеров; один засмеялся, поднял сигару и махнул рукой в направлении Николь. Она вдохнула заструившийся к ней дым и улыбнулась.

– И как вам в Ханое? – спросила она у Марка. – Нравится?

– Прекрасное место для торговли шелком.

– Значит, этим вы занимаетесь?

– Точно. Моя главная задача – найти шелк.

– У нас чудесный шелк, но я бы хотела съездить в Китай и в Индию. Вы там бывали?

Пока они пили чай, Николь из-под густой челки разглядывала Марка. Черты его лица не были такими уж идеальными. При первом взгляде он казался красавцем, и только в профиль становились заметнее его заостренный подбородок и прямой нос. Когда Марк улыбался, вокруг глаз собирались мелкие морщинки.

Он словно о чем-то задумался, осматривая веранду. Николь подмечала в людях такие детали. Отчаянно желая походить на француженку, как ее сестра, она обращала внимание и на наклон головы, и на непринужденную манеру держаться, хотя у нее самой это плохо получалось. Настоящие французы излучали абсолютную уверенность в себе.

Взгляд Марка остановился на Николь. Под его глазами пролегли тени, накинув ему несколько лет. Перед ней не мальчик, а мужчина, вдруг подумала она, и первый, кто ей так понравился.

– Расскажите о себе, – попросил Марк.

– Раньше мы жили возле реки в Хюэ? и приезжали в Ханой только на Рождество. Пять лет назад мы переехали сюда. Вам очень повезло. У меня две мечты – повидать мир и закупать шелк. – Она покачала головой и засмеялась. – Я не хочу оставаться в Ханое навсегда.

В этот момент к ним подошел мужчина с сигаретой во рту. Он что-то сказал на незнакомом Николь языке, однако Марк понял его. Достал зажигалку, щелкнул ею и прикурил сигарету, прежде чем ответить. Последовал поток речи, похожей на русскую. Марк вел разговор, сохраняя спокойствие, а его собеседник что-то яро доказывал – по крайней мере, говорил он на повышенных тонах. Спустя пару минут мужчина пожал плечами и ушел. Что бы они ни обсуждали, Марк выиграл этот спор.

– Значит, – проговорила Николь, когда мужчина отошел на достаточное расстояние, – вы говорите по-русски? И о чем же шла речь?

– Ничего важного, – ответил Марк и помедлил. – Моя мать была русской. Ее отец преподавал в университете, а когда они с женой погибли во время революции, мать бежала от большевиков в Америку.

– Но ваш отец американец?

– Да. Она вышла за него замуж почти сразу после переезда, и вскоре на свет появился я.

Тоска в голосе Марка удержала Николь от дальнейших расспросов.

– И надолго вы здесь? – спросила она, наматывая на палец локон.

– Сколько потребуется.

К столику подошел официант. Он принес белый заварной чайник с ароматным жасминовым чаем и такие же чашки и блюдца на серебряном подносе. Николь взглянула на руки Марка – вовсе не холеные ладони офисного работника, а крепкие, как у человека, привыкшего к физическому труду.

За столиком повисла тишина. Когда они допили чай, Марк вздохнул, посмотрел на часы и перевел взгляд на Николь. Вокруг его глаз снова собрались морщинки.

– Я был рад увидеться вновь, Николь Дюваль. Вы как глоток свежего воздуха.

Она откинулась в кресле, не в силах посмотреть ему в глаза. Марк будто видел ее насквозь, но она не могла открыться ему. Разве такой мужчина может заинтересоваться кем-то вроде нее? Николь наконец осмелилась поднять голову. В этот момент Марк поправил галстук и провел ладонью по волосам.

– Уже уходите? – спросила она.

– Простите. – Он кивнул. – У меня деловая встреча, я уже опаздываю. Был рад повидаться. Если с вами все хорошо, я вызову такси.

– Знаете, я уже совсем забыла про тех мальчишек, – рассмеялась Николь.

– Если хотите, мы можем встретиться вновь и выпить, к примеру, кофе?

– Не возражаю.

– Утренний кофе через три дня? В девять тридцать? Давайте встретимся у фонтана возле отеля.

Глава 4

Николь зачарованно смотрела на буйство красок, царившее на рынке вьетнамского квартала. Так легко было заплутать на старинных улицах, переплетенных переулками и пропитанных ароматами имбиря и угля. Визгливо выкрикивали торговки, предлагая товары. На тележках с соломой и парусиной лежали носки, шали и рулоны хлопковых тканей. На низких табуретах, скрестив ноги, сидели мужчины и перекатывали по тротуару игральные кости. Пели канарейки в бамбуковых клетках, свисавших с крыш узких магазинчиков. В лучах солнца кружили пылинки, заставляя воздух мерцать.

Однако у Николь было тяжело на сердце. После того как в конце Второй мировой войны японцы вывели войска из страны, а Хо Ши Мин провозгласил Вьетнам независимым государством, на краткий срок к власти пришло вьетнамское правительство. Но французы вновь перехватили бразды правления и с поддержкой Великобритании и Америки возродили Индокитайскую империю. Магазин шелка все это время стоял закрытым, и Николь решила туда наведаться. Любая девушка в ее возрасте с восторгом восприняла бы идею заиметь свой магазин, однако Николь надеялась, и небезосновательно, что ее ждало куда большее. Ей было обидно и больно, что отец предпочел сестру в качестве наследницы.

Всю свою сознательную жизнь Николь заучивала историю французов в Индокитае с момента основания колоний в XIX веке. Они вторглись в страну с mission civilisatrice – цивилизаторской миссией, строя дороги, школы, больницы. Но, унаследовав от матери вьетнамскую внешность, Николь не чувствовала себя такой уж француженкой, как, впрочем, и вьетнамкой. До войны это не имело значения, но теперь все изменилось. В стране процветали предрассудки. Николь окинула взглядом молоденьких вьетнамок в конических шляпах, которые так и прыгали вверх-вниз, пока девчонки продавали жареный лук и похлебку. В их ничем не примечательных, но милых личиках она видела себя. Сзади донесся визг. Николь обернулась и увидела сбежавшего из самодельного загона поросенка. Животное перебежало на другую сторону улицы, минуя цыплят в клетках и петляя между ног торговцев и покупателей. Птицы заверещали и захлопали крыльями, а за поросенком с не менее громким визгом гналась женщина. Николь с улыбкой смотрела на эту миниатюрную трагедию. Может, не так уж и плохо иметь здесь магазин. Среди постоянной суеты скучать не придется.

Чем больше она углублялась в старый квартал, тем теснее смыкались крыши узких домов, прижавшихся друг к дружке, как покосившиеся костяшки домино. Николь нравились все тридцать шесть старинных улиц, на каждой из которых продавали что-то свое: шляпы на Хань Нон, медные тарелки и подносы на Хань Донь, шелк на Хань Гай, где жили красильщицы шелка, – улице, известной французам как рю-де-ла-Сойе.

Она купила сладкую булочку с кокосом в лавке на Хань Зыонг и неторопливо ела ее, пока шла до самого старого из трех семейных магазинов в Ханое. Николь присела на ступеньки. В этот майский полдень, если не считать сильной влажности, стояла ясная солнечная погода, по улицам скользили солнечные лучи. Смех, звуки радио с какофонией музыки, людская суета, звонки велосипедов и крики живности – все перемешалось, приправленное ароматами лотоса. У Николь улучшилось настроение.

Из соседнего магазина вышла молоденькая девушка, которая вместе с матерью продавала шелковые нити. Миниатюрная, приятной наружности, с толстой косой ниже пояса.

– Здравствуйте, – сказала девушка. – Это ваш магазин?

Николь встала и слегка поклонилась:

– Теперь мой.

– А скоро он откроется? Плохо, что он так долго пустует.

Николь взглянула на рулоны выцветшей ткани, до сих пор не убранные с витрины второго этажа. Штор на окнах не было, и рулоны стояли открытыми на обозрение прохожим.
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 20 >>
На страницу:
6 из 20