Истории из параллельной вселенной

– Ты отпустишь меня? – снова подал голос мужчина.

– Нет, – покачала я головой, – не я эти правила придумала.

Он покрылся гусиной кожей и мелко-мелко затрясся. Он вспотел, и его знобило. Ему конец.

– Фундамент этой башни заложил отец, – решила рассказать своему гостю маленькую байку я, – А далее по кирпичику стены строили многие и многие люди. Они не щадили себя на стройке – дневали и ночевали там. Ты разве не знаешь?

– Не помню, – промямлил он.

– Что ж теперь пенять на собак, когда первоначальна башня, – пожала я плечами и подбросила поленьев в топку, – они, эти люди, очень старались – хотели создать что-то внушительное, что-то крепкое и долговечное. Им удалось. Ты как считаешь?

Гость кивнул.

– Я выпущу тебя поутру. И что? Тебя разорвут эти дремлющие животные. Зачем ты пришел сюда? И что ты там делал? Там, в темноте, под дождем?

– Мои дети отомстят за меня, – решил вдруг проявить отвагу этот мужчина.

– Какой глупый народ, – покачала я головой и больше не проронила ни слова.

Скоро рассвело. Я не шевелилась. И мужчина встал. Он сделал шаг, потом второй. Потом он почувствовал свободу и покинул сторожевую башню. Через мгновение раздался взрыв. Собаки повскакивали с мест и кинулись врассыпную. Я вышла следом за ними.

Бедолага подорвался на собственной взрывчатке. Наверное, забыл… Со всеми своими «белыми простынями» и прочее…

Карл и запертая в яму девушка

Карлик по имени Карл сидит на троне, при своих пажах, в короне. Корона ему велика. Велика настолько, что его узкие, хрупкие плечи не могут ее удержать – и корона висит на Карле, как какая-то наградная ленточка – наискосок.

Карл возмущенно разглагольствует, громко попирая честь и достоинство своих пажей, часто повторяется и ходит по кругу. Но пажи сладко спят. На мягких пуховых подушечках, в кружевных велюровых чепчиках, на своих позолоченных стульчиках.

Карл закончит свои упоительно долгие речи, наконец, устанет слушать себя (хотя это бывает крайне редко), занесет свою золотую ложечку и позвенит ею о свой богатый кубок. Тогда пажи раскроют глазки, поднимут головки, сладко потянутся и побредут выполнять свою работу. Обычную работу – ту, что изо дня в день.

Карлика Карла полностью устраивало то обстоятельство, что пажи спят на его собраниях. Ведь меньше всего Карл любил, когда кто-то из пажей высказывал собственную точку зрения. А пока пажи спят, думал Карл, и мнений они не имеют. Они вообще не должны их иметь, потому что я так решил, думал Карл.

Карлику было до изнеможения скучно, он побалтывал своими короткими ножками, сидя на троне, который, к слову, тоже был ему не впору, и суетливо придумывал день напролет новые порядки. Он каждый день вносил новый закон, и пажи должны были его исполнять. А на утро Карл снова вопил исступленно, закатывал глазки в изнеможении и жаловался на судьбу, что его окружают одни только глупцы и воры.

Карл кричал на пажей за неисполнение законов прошлых, нынешних и даже тех, что он не успел еще придумать, а они, неразумные, не смогли в его коронованной головке прочесть. И снова все повторялось по кругу: Карл говорил-говорил, одно и то же по много раз, он с упоением слушал звук своего голоса. Карл в душе был очень счастлив, был очень удовлетворен. А пажи спали, так как менять что-то было не в их компетенции.

Рядом с троном Карла день и ночь сидела древняя старуха. На носу ее ютились очки. Дужка этих очков была сломана, и старуха неустанно жаловалась Карлу на это досадное обстоятельство, и даже говорила: "Хорошо бы, кто-нибудь починил мне очки". На что Карл фыркал, что-то невнятно бубнил и замолкал. И никто не чинил очки старухи, матери карлика Карла.

Карлик Карл был нелюбимым ребенком в семье. Оттого, может быть, он так отчаянно стремился забраться на огромный трон, собрать вокруг себя верных пажей, и, изощренно издеваясь над ними, за их счет казаться себе значительным (значительнее, чем он есть).

Карлик Карл вскарабкался на трон, напялил корону, как ни велика она была, и собрал верных пажей. Он делал, что хотел, ходил на голове, стоял на ушах (на чужих, разумеется), казнил и миловал. И старуха-мать пребывала с ним рядом. Он ненавидел и обожал ее. Хоть она по-прежнему не умела дать ему подлинной материнской любви. Старуха просто не могла и не знала.

Карлик Карл сидит на своем троне, болтает ножками, в своей короне, которая ему велика.

Девушка живет на оборотной стороне мира карлика Карла. В ее мире падает хлопьями снег, настает солнечно-яркое утро, и цветы распускаются на окнах. Вот такой у нее мир. По зеленому, бескрайнему полю девушка идет, собирая в большую корзину раковины, цветы и ягоды. Снег падает на ее белокурые волосы, и волосы сверкают на солнце, словно усыпанные бесчисленными бриллиантами. Касаясь земли, снег тает, и растения вмиг впивают восхитительно прохладную, чистую влагу неба. К вечеру поле обращается в морскую гладь. И волны, одна за другою, вздымают его гигантское тело, и рыбы, высоко выпрыгивая из воды, резвятся в закатных лучах. Всходит луна. Она полна и прекрасна. И море инстинктивно тянет к ней свои белоснежные курчавые гребни. В полночь все замирает, и снова с неба падает хлопьями снег. К рассвету он запорошит округу до самого горизонта. Но на рассвете вновь зацветут цветы. И девушка выйдет из своего чудесного дома, возьмет в руки корзину и пойдет собирать плоды.

Но однажды, прогуливаясь, как всегда, с корзиной по полю, девушка оступилась и упала. Падать ей пришлось довольно долго. Бесконечно долго, казалось ей. Она вдруг провалилась в непроглядную мглу и летела, летела куда-то вниз. Так она и прилетела на обратную сторону мира – туда, где обитал карлик Карл.

Девушка очнулась на поле, но поле было не ее – оно было покрыто пожухлой травой, и солнечные лучи едва-едва пробивались сквозь висящий в воздухе смог. Из смога выскочили какие-то фигуры, окружили девушку и, схватив ее под руки, препроводили прямиком к карлику Карлу.

Карлик Карл увидел девушку и подумал, вот новый паж в его свите. Но тут девушка раскрыла рот, чтобы что-то сказать. Все пажи в ужасе ахнули и отпрянули в стороны, боясь, очевидно, попасть под звуковую волну, что испустит сейчас в негодовании карлик Карл.

– Я… – молвила было девушка.

Но старуха вдруг яростно запрыгала вокруг трона карлика Карла и в негодовании зафыркала, брызгая во все стороны слюнями. А карлик и сам вскочил на свои короткие ножки и задрыгал ими как мог усиленно, истерично визжа при этом.

Девушка замолчала, в изумлении глядя на карлика Карла. А Карл тем временем уже отдавал распоряжения, чтобы девушку переодели в подобающий наряд и заставили работать на него покорно. И девушку переодели в подобающий наряд. И стала она прислуживать карлику.

Но по утрам на собраниях карлика Карла вместо того, чтобы спать, как подобало пажам, на каждое слово карлика Карла девушка что-нибудь отвечала. Будь то согласие или несогласие, Карла начинало бить мелкой дрожью, он краснел, как вареный рак, и сжимал свои жалкие кулачки. А девушка с искренним интересом смотрела на карлика Карла и замолкала.

Карлик же молчал и вынашивал план изощренной мести. Никто не смеет попирать его, карлика Карла, достоинство.

Девушка же, втайне мечтавшая вернуться в свой удивительный мир, в свой уютный дом, на свое безбрежное поле, ни разу не высказала это пожелание вслух, боясь, что карлик последует за ней и разрушит всё, что дорого её сердцу.

Но вот как-то под вечер, когда на горизонте назревала буря и начинался дождь, девушку схватили под локотки, потащили в чистое поле и бросили в глубокую темную яму, заблаговременно вырытую для нее.

Девушка надеялась, что и в этот раз она провалится и будет долго лететь-лететь, а потом очутится в родных краях. Но почувствовала лишь мокрую землю под собой да глину. Так она дневала и ночевала там под натиском дождей и холода. И никто не принес ей даже корочки хлеба. Девушка была изумлена причудливым миром, в который попала. Она должна совсем отчаяться – она должна быть на волосок от гибели.

Карлик Карл тем временем устроил празднество по случаю исчезновения с его глаз девушки. Все пажи гуляли подле него, и он был чрезвычайно доволен собой. Все теперь встало на свои места: Карл придумывал законы, заходился в приступах самолюбования и обожал своих пажей за то, что те безропотно позволяли плясать на их костях. Пажи всё спали. Карл всё говорил.

Но мы-то с вами помним: карлику Карлу до изнеможения скучно. Ему вдруг стало любопытно, что сталось с девушкой, брошенной по его распоряжению в темную яму. И вот карлик под невинным предлогом пошел прогуляться по полю, где была вырыта та самая яма. Он шел, важно задирая нос, потом вдруг словно нечаянно свернул с тропинки и как будто неожиданно наткнулся на темную яму.

– О! – сказал карлик Карл, – Яма!

Девушка услышала голос карлика и из последних сил вымолвила:

– Спаси меня. Вытащи меня отсюда.

– Ой, – сказал карлик, – там, кажется, кто-то есть.

И карлик наклонился вперед, чтобы посмотреть, во что же превратилась строптивая девушка. Но девушка сидела на дне все такая же свежая и румяная, и ее длинные белокурые волосы, казалось, не тронули ни буря, ни дожди, ни грязь и глина. Карл в недоумении уставился на девушку. Потом нервно подпрыгнул, развернулся и умчался прочь.

С тех пор карлика Карла стали мучить кошмары, и он ворочался в своей мягкой постельке до самого утра. Он, бедняга, исхудал и осунулся.

Тогда Карлу в голову пришла новая идея – не иначе, всему виной злополучная девушка. Надо ее достать из ямы, думает Карл, а отомстить потом, попозже. И карлик приказал своим пажам вынуть девушку из ямы и привести обратно. Пажи покорно отправились выполнять распоряжение, однако вернулись ни с чем. Объяснений Карл ждать не стал, он выпорол непослушных пажей и побежал на поле сам. Карлик увидел, что яма стала невероятно глубока – так, что ни одна лестница не доставала до дна, и ни одна веревка не была достаточно длинной. Карлик затопал ножками и закряхтел от растерянности и наваливающегося отчаяния. Он принялся связывать все имеющиеся веревки в одну, но яма, казалось, на глазах становилась бесконечной. И Карл отчаялся.

Карлик Карл упал на коленки и разрыдался.

– Вылезай! – канючит он.

– Вытащи меня отсюда! – доносится издалека знакомый голос.

– Ты сама себя туда посадила.

– Здесь темно и страшно. В этой яме посреди вольного поля.

– Вылезай.