Медиум для банкира

Вот и Ольгу обработали, похоже. Патриций уже уговорил один раз блондинку и брюнетку в туалете помахать у меня за спиной платком. Кто мешал ему подкатить к секретарю с предложением отдохнуть пару недель дома за достойные отпускные?

«Или сломать ей ногу!» – пробурчал дух, но я мысленно от него отмахнулась. На такое не пошел бы даже уверенный в своей безнаказанности Конт. Однако, если всерьез верить, что он все подстроил, то сколько же потратил денег? Отпускные Ольге, взятка врачу в травмпункте, возможно, компенсация Эльдару за проблемы или обещание не ругать за срыв сроков по сканированию. Нет. Слишком сложно и жирно для такой мелкой сошки, как я. Совпадение это. И пора закрыть тему.

Я решительно пододвинула к себе клавиатуру и ткнула пальцем в кнопку «Пуск» на системном блоке. Учетка еще не успела загрузиться, как пришла встрепанная Лиля с испугом в глазах.

– Наташа, привет! Эльдар мне все рассказал! Не дрейфь, прорвемся. Бери бумагу и ручку, будешь пошагово инструкции записывать. От того, как пользоваться кофемашиной, до порядка согласования документов перед подачей на подпись директору.

Ну, понеслась.

Через пятнадцать минут несколько листов формата А4 густо покрылись буквами, цифрами и стрелочками. Это туда, это сюда, а если будет вот так, то вон туда и никуда больше. Мрак. Лиля теребила пуговицы на кофточке, и все время заправляла кудрявые локоны за уши. Наконец, решив, что запихала в меня всю нужную информацию, офис-менеджер попрощалась и убежала в кабинет АХО. А ко мне в приемную потянулась бесконечная вереница сотрудников банка.

– Доброе утро, а где Ольга? Надо же, как жаль. Тогда возьмите на подпись.

– Юрий Федорович у себя? Когда будет?

– А я вчера оставляла Положение на подпись, уже вернулось?

– Девушка, на фамилию Мирошниченко вам ничего не приходило? А если посмотреть?

– Курьерская отправка сегодня будет? Мне срочно.

– Оля, скидываемся на день рождения Путиловой Кати! Ой, простите, а где Оля?

– Поторопите курьера, мне нужно, чтобы документы были у получателя завтра.

– Что вы здесь делаете, Наталья Игоревна?

Я аж зубами клацнула от неожиданности и втянула голову в плечи. Патриций нависал над моим рабочим столом и пах табаком с вишневым привкусом. Не знала, что он курит.

– Работаю, Сергей Геннадьевич, – пискнула я и прижала к груди кредитный договор.

Конт явно не спал половину ночи, а то и до утра где-то шлялся. Под глазами темные круги, нос будто стал острее и всегда идеально уложенные волосы торчали вихрами в разные стороны. Патриций расчесал их пальцами, но сделал только хуже. Хорошо хоть костюм не мятый, а то видок у члена правления банка тот еще.

– Ладно, работайте, – милостиво разрешил Конт и потянулся за пронзительно пищащим в кармане телефоном. Судя по тому, как скривился, отвечать ему не хотелось. Мне даже стало интересно, кто тот гений, что смог достать Конта? Да еще так, что патриций старательно убрал с лица все признаки недовольства и ответил ровным голосом:

– Бонджорно, Франко. Комэ ва?

Я кредитный договор чуть не уронила от неожиданности. Ничего не поняла, но:

Бонджорно, кажется, по-итальянски «Здравствуй». А патриций уже отвернулся от меня и пошел к кабинету зама по юр. лицам, на ходу продолжая разговор:

– Ми диспьяче, но ло со. Нон соно анкора пронто.

Слова чужого языка звучали так, будто патриций бормотал что-то ласковое, прижимаясь губами к уху. Когда не важно, что именно, достаточно журчания красивого голоса.

«Ты покраснела, – проворчал Индис, – закрой лицо договором!»

«Да ну тебя!» – отмахнулась я от духа и прижала ладонь к щеке. Правда, теплая наощупь. Неужели горю? Тьфу, как школьница, когда мимо прошел симпатичный физрук. Может, Конт методы лечения глистов обсуждал, а я чуть не растаяла. Стыдись, Загорская! Не для тебя этот итальянец. Работай давай.

До обеда я видела Конта еще пару раз. Он напился кофе, привел себя в порядок и деловито ходил мимо меня, даже ни разу не оглянувшись. Что это с ним? Расставил силки, птичка попалась и теперь делай, что хочешь? Ему не интересно? Я думала, он будет коршуном виться вокруг приемной, подкладывая мне платки и другие нежданчики, но он меня игнорировал. Забавно, но я обиделась.

Так бывает, когда настроишься на что-нибудь, а оно откладывается или не происходит вовсе. Будто мама позвала в зоопарк и пошел дождь. Хотелось сучить ногами под столом и спрашивать: «Ну, где мой зоопарк? Ну, где?»

Глупо, знаю. Сама себе напридумывала черт знает что, а потом сама же обиделась. Не сошелся на мне свет клином. У патриция полно других проблем. Вон аж по-итальянски заговорил. Международный, наверное, звонок. Наши деловые круги все больше по-русски общались. А тут: «Бонджорно, ми диспьяче». Но зачем тогда букет дарил? Заново знакомиться хотел?

Блин, да что со мной сегодня? Радоваться нужно, что оставили в покое, а я вздрагиваю на каждый шорох и ищу глазами знакомый пиджак и вишневые туфли патриция. Да пусть хоть на латыни с чертями в Аду разговаривает, мне-то что?

Я в приемной отвечала на звонки, принимала документы на подпись и честно старалась еще и кредитные договоры сканировать. Мне повезло, что у секретаря оказался шкаф на замке. Она хранила в нем оригиналы приказов. Их было мало, они уютно расположились в пяти папках на уровне глаз, а нижние полки пустовали. Туда я и спрятала коробку с архивными документами, а потом доставала небольшими стопками. За личный сканер я простила Эльдару дополнительную нагрузку, но МФУ Ольги не умел сканировать пачками. Приходилось каждый лист укладывать на стекло, а это сильно тормозило работу. Не пришлось бы мне после шести задерживаться, чтобы успеть в срок. А завтра еще экзамен по Макроэкономике. Последний в семестре. Сдам и смогу всецело посветить себя труду во благо ТФКБ. Начинался он с первой парой в восемь тридцать утра. Если потороплюсь, то зайду первой и уже к десяти буду на работе. Осталось уговорить Эльдара отпустить меня на час.

Я посмотрела в почтовом клиенте – на месте ли начальник? Зеленый огонек горит, значит, онлайн. Номер телефона был рядом с фамилией. Я быстро щелкнула четыре кнопки и замерла, вцепившись в трубку.

– Слушаю, – ответил Эльдар.

– Это Наташа, – по привычке представилась я, забыв, что определитель номера у начальника давно показывал моё имя и фамилию. – Эльдар, у меня завтра экзамен утром. Можно я опоздаю на час? Как сдам, сразу приеду.

Я, конечно, не ждала восторга и немедленного ответа: «конечно, беги, ни пуха, ни пера», но слишком уж тяжело вздохнул начальник.

– Наташа, мы так не договаривались. Какой еще экзамен? Ты занята в банке полный рабочий день. Тем более сейчас сидишь в приемной. Её нельзя оставлять пустой даже на час. К тому же, ты уверена, что уложишься? Где час, там и два и три. Кто будет вместо тебя работать? Лиля? Или может быть я?

Я ошарашено смотрела на фикус у стены и нервно мотала на палец телефонный провод. Эльдар не просто отказал, он еще и отчитал меня, как лентяйку и прогульщицу. Согласна, я мало отработала в ТФКБ, на особые условия работы права не имею, но экзамен – святое, разве не так?

– Я же не в клуб отпрашиваюсь, – сдуру ляпнула я. – Один экзамен, Эльдар. Последний.

– Вот и пересдашь его осенью, – отрезал начальник. – Тебе армия не грозит. Лучше подготовишься за лето. Никуда завтра не пойдешь. И учти, я проверю, во сколько ты утром включишь компьютер. Все, давай.

И повесил трубку. Нет, ну здорово, а? Пересдашь. Да он соображает, что такое уйти на осень с двойкой? Я же стипендии лишусь! Какой бы она не была маленькой, я на неё в фастфуде питалась.

«Только не реви, – предостерег Индис. – Не надо здесь».

Куда там. В носу щипало от обиды и в уголках глаз собирались слезы. Они всерьез меня купили, как рабыню? Когда кандалы на ноги оденут, чтобы с рабочего места не отлучалась? Проклятый банк. Проклятая камера над головой! Не будь её, я бы попросила Марину включить мой компьютер в девять утра и повесить кофточку на спинку кресла, поставить кружку с горячим чаем. Вроде как я на месте, просто в архив или в туалет отлучилась. Я бы примчалась в универ к восьми, всех растолкала и зашла в аудиторию первой. Но Эльдар же потом у Рогожкина запись попросит. А там будет снято, кто ходил по приемной на самом деле. Блин, неужели правда Макроэкономику на осень оставлять? Да, будет пересдача, но тоже в рабочий день, пока я в банке сижу. А, черт!

Я заерзала на кресле, не зная, за что хвататься. Слезы грозились размазать дешевую тушь, и нос мог покраснеть. Я стремительно теряла приличный облик совсем, как в первый рабочий день. Нужно взять себя в руки и что-нибудь придумать!

«Конту пожаловаться не хочешь? – встрял Индис. – Пусть поставит наглеца на место. Он выше рангом, его слово чего-то стоит».

Конечно, первая реакция на обиду – пожаловаться. «Дяденька патриций, а меня Эльдар на экзамен не отпустил! Бяка он закаляка!»

Тьфу, как маленькая девочка. Я хоть и не выросла до умудренной жизненным опытом старушки, но какие-то истины еще с детского сада знала. Мальчишки от трех лет и до глубокой старости ненавидели тех, кто на них ябедничал. Любое внушение от взрослых, что так нельзя и нужно немедленно извиниться имело обратный эффект. Несчастную обиженку ловили во дворе уже толпой и запугивали сильнее, чтобы в следующий раз точно не посмела рта открыть. В переводе на сегодняшнюю ситуацию: даже если я пожалуюсь Конту на несправедливость и пойду сдавать макроэкономику, Эльдар мне этого не забудет. Конфликт с начальником я себе обеспечу. Больше не будет не то что поблажек, он гайки вообще до упора завернет. Въедливое внимание Конта мне покажется раем. Забыла шкаф с архивными документами закрыть? Скандал. Не отсканировала установленную норму за день? Скандал и «пока не доделаешь, домой не пойдешь». Не вовремя подала генеральному документы на подпись? Снова скандал и угроза уволить со штрафом. Я двадцать раз пожалею, что не оставила экзамен на осень.

«Тю, не нагнетай, нашла офисного тирана, – хорохорился Индис. – Начнет гнобить, снова Конту пожалуешься. Он его опять на ковер вызовет. Поверь, Эльдару проблемы с его начальством тоже не нужны. Пару раз по носу получит, угомонится».

«И что Конт попросит от меня в благодарность? А? Молчишь, а это очевидно. Рассказать, как я нашла ту папку и платок. Всего лишь сдать тебя с потрохами. Индис, я не хочу, чтобы тебя потом использовали в криминальных целях. На твое призрачное тело уголовного дела никто не заведет. На нары я сяду. И будешь ты лет десять смотреть, как я тюремной баландой питаюсь. Хочешь? Вот и я думаю, что нет. Так что к Конту Сергею Геннадьевичу с просьбой помочь я обращусь в самую последнюю очередь».

Я решительно схватилась за сотовый и пролистала список последних вызовов до контакта «Катька Елизарова». Общительная соседка по комнате всегда знала у кого списать, где раздобыть редкие методички, закончившиеся в библиотеке, и любые проблемы с учебой решала, казалось, щелчком пальцев. «Учить в универе можно и без мозгов, – любила говорить она, – главное, чтобы бы были деньги». А их я и рисковала потерять, если завтра в моей зачетке не появится оценка напротив предмета «Макроэкономика».

– Катюха, привет, – заголосила я в телефон, пока приемная пустовала, – слушай, у меня засада. Начальник завтра на экзамен не отпускает, а ты знаешь Залмановича, он на пересдаче выше тройки никому не ставит. Завтра край надо быть.

– Ну, так сбеги со своей работы, – фыркнула соседка, – делов-то.