Инфер

– Что дальше?

– А дальше над нами начала ругаться Мать.

– Мать? – изумленно переспросил я. – Ты хотел сказать – система?

– Ну да… но тогда это была Мать! Гневная! Праведная! Сражающаяся за своих детей!

– Каппа… тебе по башке слишком сильно дали?

– Послушай, командир. Ты знаешь – я придумывать не стану.

– Ну?

– Мать… система… озвучивала все для нас – для меня. Я не сразу это допер, ведь неясно, с кем она ругалась. Этот кто-то хотел завершить начатое. А система не позволяла. Если вспомнить, что конкретно говорила она… – наморщив лоб, Каппа помолчал, вспоминая. – Все в голове не удержал, но… Она говорила: «Отмена! Контраргумент! ТИР объектов не подразумевает манипуляций с памятью!». Потому тишина… манипулятор поднимается выше… и снова идет вниз к тебе. Снова голос Матери: «Отмена! Наложение запрета на необоснованное вмешательство!». И так целых полчаса – туда-сюда! Потом тебя укололи, а у меня щелкнули замки. Я со стола упал, а замки тут же защелкнулись. Я к тебе. Наблевал на тебя…

– Не страшно.

– Как твои замки раскрылись – стащил тебя. Мы едва не упали – в стене дверь открылась. Я тебя волоком туда. Коридор со стеклянными стенами. А за стенами – люди спят голые. Много. Ярусами. Тысячи людей, командир. И коридор уходит вдаль – долго по нему бежать не пришлось, Мать указала, где свернуть.

– Система.

– Мать. – убежденно повторил Каппа. – Она сражалась с нами!

– С кем сражалась?

– Не знаю точно. Но думаю – с Первым Высшим.

– Это фальшивка. – буркнул я. – Тоже программа. В башне мы общались с системой.

– Не думаю. – покачал головой Каппа и принялся оттирать уже себя, для начала вылив одну бутылку на макушку. По телу побежали грязные ручьи, запах пота и рвоты усилился.

– Что дальше?

– Я протащил тебя в еще одну дверь – а там наши экзы лежат на полу. Лежат в длинном ряду других экзоскелетов – не все боевые, но все уже потрепанные чуток, с разным окрасом, с разными эмблемами. Я только успел тебя в Гадюку запихнуть и сам влезть в свой – панели под нами открылись, и мы ухнули в коридор.

– Коридор с ледяной водой?

– Да! Вспомнил?

– Только коридор.

– Ты очнулся в этот момент. Встал, заорал мне: «За мной!» и рванул. Хотя по голосу и по тому, как ты о стены бился, было ясно – бежишь на рефлексах, а башка не включилась. Я еще порадовался, что у меня мозги покрепче, чем у командира. А потом…

– А потом меня отключило, и больше я не помню уже ничего. Ну, почти ничего. Помню какие-то невероятные по размеру деревья, помню, как убиваю огромную змею, а из нее летят искры вперемешку с каплями крови. Помню, как меня скручивает, как изо рта блевота, а я понимаю, что из экза вылезать нельзя – хрен знает, где мы. И тут началось удушье… вдыхаю – а в легких пусто.

– У меня было такое же.

– Как продержался?

– Никак. Вскрылся. – признался я с косой усмешкой.

– И я хотел. – кивнул Каппа. – Это помню. А потом… уже ничего не помню, кроме плескавшей в забрало крови. Натворил я дел?

– Да похрен. Главное – живы.

– Не знаю, что за химию нам вкололи в начале, что за сиреневые вспышки и картинки на экранах, но… я вспомнил очень многое. Но это вроде как побочный эффект незавершенной процедуры…

– Откуда знаешь?

– Просто кажется. Но странно, что я не мог ничего сказать – и холодок в горле. Реально почудилось, что мне вырезали голосовые связки.

– Силенсиозо ассасин. – пробормотал я.

– Что?

– Позже расскажу. – пообещал я, заряжая револьвер. – Значит, система защищала нас от промывки мозгов?

– И говорила про какой-то ТИР. И не раз. Все повторяла про приоритеты, ценность для мира и полную нашу принадлежность миру Франциск Второй. Она действительно сражалась с кем-то. С Первым Высшим?

– Да точно не с ним! – уже зло рыкнул я. – Он создатель всего этого дерьма! Он бы точно справился с любым закидоном системы! Нет! Если пытавшаяся вытащить нас наружу подделка Первого Высшего была программой – то система бодалась с… системой! Это самый очевидный ответ. Как мужики членами, они мерились приоритетами.

– Когда мы бежали тем коридором с холодной водой…

– Ну?

– Мать крикнула вдогонку, что здесь кончаются ее пределы. И… пожелала нам удачи. А еще сказала: «Тут ваш дом, герои, дом, где вас всегда ждут и любят». Представляешь?

– Ты размяк, гоблин, – проворчал я. – Спишу это на передоз химии и блевоты.

– Это зацепило за душу. – признался Каппа. – Реально зацепило. Где мы вообще? И где наш мир?

– А вон, – я указал на то, что возвышалось над городом, – вон наша родина, гоблин. Оттуда мы и вылезли… Как тебе вкус свободы?

– На вкус как рвота. Но с какой системой боролась наша Мать, спасая нам жизни и… разум?

– По нам стреляли расположенные на склоне этого исполина системные полусферы. – вспомнил я. – Значит, ими управляет не наша система, что считает нас героями высшего ранга с отличным рейтингом. Этими полусферами управляет наружная система. И весь вопрос, Каппа, только в том, насколько большая территория у нее под управлением. Вряд ли она прикрывает лишь крышу нашего Франциска. Скорей всего, управляет нехилой частью планеты. И это еще не самый худший вариант.

– А какой самый худший?

Подавшись чуть в сторону, я глянул в по-прежнему безмятежное небо и невесело улыбнулся:

– Самый плохой вариант – если та система, та фальшивка, что пыталась вытащить нас наружу и заставить выполнять задания, управляет всей планетой.

Выдержав паузу, Каппа отбросил грязную тряпку и молча покачал головой.

– Да, гоблин. – усмехнулся я. – Если так – то против нас целый мир.

– Главное – избегать полусфер?