ПереКРЕСТок одиночества – 4. Часть 1

– Это почему?

– А потому что молод ты. И потому что при тебе попросту не было тех организаций, что в свое время леденили душу каждого. Лично я с детства наслышан был – нашу семью напрямую зацепило. Пятеро угодили в лагеря и лишь двое вернулись живыми в пятьдесят третьем. От них и наслушался всякого. А Бушуев тоже оттуда свои корни ведет – только его семья с другой стороны колючей проволоки всегда была.

– Охранники?

– Вся семья Бушуева напрямую была связана с УСВИТЛ. Слышал о таком?

– Нет.

– Севвостлаг.

– Тоже нет. Но это явно какой-то северный тюремный лагерь. Тридцатые годы двадцатого века?

– Они самые. Темные тридцатые. Меня тогда еще не было, а вот родители мои хлебнули горя. Семья у Бушуевых была большая. И каждому нашлась работа. Кто охранником, кто бухгалтером или в администрации лагерной, а кто и получше карьеру сделал. Когда лагерь закрыли Бушуевы без работы не остались – их просто перевели в УИТК, где они продолжили работать. Спросишь откуда я это знаю?

– Как раз собирался.

– А Бушуев оставил после себя обширные дневники. Писал мелко, четко, почти без ошибок. Там все. Начиная с истории его семьи, потом как он угодил в тюремный крест… та еще историйка…

– И как он сюда попал?

– По дикому можно сказать. Руководил конвойной командой одним зимним вечером шестьдесят четвертого. Принимали два вагона с заключенными. Овчарки хрипят и рвутся с поводков, вьюжно, морозно… Он отошел к штабелю бревен, только достал фляжку и хлебнул самогона, как его толкнул в спину его же подчиненный по фамилии Матросов. И он оказался здесь. Учитывая, что поездная платформа находилась на территории колонии, можно сказать, что он угодил из тюрьмы в тюрьму, по пути резко сменив роли. Но при этом угодил он козырно – сам понимаешь.

Я не сразу догадался. Понадобилось секунд десять, чтобы осознать:

– Полная зимняя форма. Фляга. Может даже оружие…

– Планшет с документами. Кожаный такой офицерский. И да – табельное оружие с двумя магазинами. Сверток с задубелыми бутербродами в боковом кармане. Пачка махорки, зажигалка. Да там в его дневниках полный и достаточно длинный перечень – он мужик был педантичный и скучноватый.

– Повезло ему с вещами – подытожил я. Подумав, предположил – Толкнувший его в телепорт мог специально подгадать момент, когда Бушуев будет в полном обмундировании.

– Да зима была – отмахнулся Тон Тоныч – Это в записях самого Бушуева то же предположение. И даже отметка о том, как ему повезло. А еще, к слову, он там страниц пять посвятил размышлениям о том, что за последние годы его службы было прямо немало схожих бесследных исчезновений. Пропадали заключенные и охранники, исчезали поварихи и вольноотпущенные. Все это скрывалось – никто не желал получить по шапке от правления Дальстроя. Где-то в третьей тетради Бушуева, если не ошибаюсь за давностью лет, он упоминает, что встретил на чалке одного из тех самых исчезнувших осужденных. И этот осужденный ему запомнился тем, что у него в свое время не было причин бежать – трудолюбивый, посаженный на семь лет, умело избегающий особо тяжелых работ, умеющий наладить контакт как с уголовниками, так и с администрацией, а незадолго до исчезновения стал смотрящим в бараке. Это я в дополнение к твоим предположениям о похищении и переброске сюда не абы кого, а людей дельных…

– Я хочу почитать эти дневники – сказал я.

– Обещать не могу. Но ты знаешь кого спросить.

– И спрошу – кивнул я – Так этот Бушуев отбыл весь срок?

– От звонка до звонка. Добрался сюда в Бункер. Явился в сохраненной форме – суровый, несгибаемый и много чего повидавший в жизни помимо долгой отсидки. Так что он очень быстро сделал карьеру, превратившись в крайне жесткого замкового управленца. Не могу не признать – в то время Бункер балансировал на грани. Едва выживали. Вечно всего и вся не хватало. Люди часто не слушались, проявляли характер, доходило почти до бунтов, никто ни за что не нес ответственности.

– Бушуев это дело исправил?

– Еще как исправил. И первым делом он уже имеющиеся границы между социальными слоями превратил в неприступные стены. Разделил стадо на три неравные части, четко прописал условия для тех, кто хотел попасть в Центр или в Замок, выявил и назначил тех, кто одел те самые черные ватники, обустроил и запер арсенал. В общем он спас ситуацию. И вернул баланс. Но сделал это столь спорными и жесткими методами, что и не поймешь, что теперь делать с этим убежденным сталинистом – памятник ему возводить или расстрелять посмертно.

– Расстрелять кого? – с интересом спросил подошедший Михаил Данилович, сопровождаемый высокой старушкой с подносом в руках – Не меня ли в расход пустить собрались, друзья душевные?

– О Бушуеве речь – пояснил Тон Тоныч и лидер Замка тут же сморщился как от кислого лимона:

– К-хм… вот уж не ожидал. Еще один седой покойник шевельнулся в могиле… Ну что? Поговорим об экспедиции? Как там с подготовкой, Антон?

– Ну… с подготовкой все хорошо, а вот по составу мы так и не определились после ультиматума Охотника.

– Вот да – выглядящий чуть устало Михаил Данилович перевел вопросительный взгляд на меня – С чего вдруг такой радикализм в требованиях?

– Чистые логика и прагматизм – ответил я чистую правду – Всем значимым персонам Замка нечего делать в моем вездеходе. Если с нами что-то случится, Бункер потеряет опытных управленцев. И кто знает, как это скажется на дальнейшей жизни нашего убежища. Так рисковать нельзя. Опять же не станем молчать о иерархии – кто кому будет беспрекословно подчиняться в пути?

– Ну…

– И что будет если в наше отсутствие в Бункер явится не слишком дружелюбная делегация от луковианцев? Кто будет с ними вести переговоры?

– Да это все понятно, Охотник. Но и ты пойми – не так-то легко взять и послать тебя пусть не на смерть, но все же в крайне опасное путешествие.

– А придется – спокойно ответил я, доставая из кармана куртки сложенный вчетверо лист старой бумаги – Кто-то всегда отдает неудобные тяжелые приказы, сам оставаясь в теплом безопасном кабинете. Так было, так есть и так будет. Поэтому состав экспедиции утвержу я. Но согласен взять из Замка одного человека – желательно крепкого, умного, стойкого психически и не играющего какой-то действительной весомой роли в жизни Бункера.

– А остальных?

– Только из Холла – произнес я – Хватит пары человек.

– Итого вместе с тобой четверо?

– Верно – кивнул я – Хотя в сегодняшних беседах окончательно определюсь и может выберу пятого.

– Что ж… Жители Холла куда лучше умеют обходиться меньшим – вздохнул Михаил Данилович, массируя лоб – Надо признать, что за прошедшие сытые годы остальные зоны Бункера превратились в лавандовые богадельни.

– По нашей вине – хмыкнул Тон Тоныч.

Сделав пару отметок на верхнем листе, он поднял на меня спокойный внимательный взгляд:

– Главное требование к человеку из Замка все то же?

– Да. Он должен умело обращаться со всеми средствами связи – подтвердил я – И суметь в свободное время обучить остальных работать на рации.

– Там не совсем рация – поправил меня Михаил Данилович – Хотя подходящего слова и не подобрать. Что-то с чем-то впихнутое в пару больших металлических ящиков… Даже экран имеется. Все очень просто даже для непосвященных.

– А дублирующая система? На случай, если основная выйдет из строя.

– Еще один небольшой ящик с тангетой на проводе. Мы стараемся предоставить тебе все по списку, Охотник. И большую часть уже собрали, хотя кое-что придется заменить аналогами. Обсудим?

– Для этого и собрались – улыбнулся я, подсаживаясь ближе к столу – Обсудим… А это что за рисунок чего-то длинного и странного, торчащего рядом с вездеходом?

– Антенная вышка в разложенном состоянии – пояснил Тон Тоныч и золотым пером старой ручки начал указывать на части этой конструкции – В сложенном состоянии чуть выше метра и в целом этого должно хватить на близких дистанциях. Опять же на вездеходе можно подняться на почти любой холм и тогда отпадет необходимость поднимать вышку.

– Она будет крепиться на крышу?

– Все верно. Вот тут шарниры в основании, чтобы сложенную вышку можно было уложить на крышу. Вот тут подъемное устройство со съемной ручкой. Здесь на схеме рычаг переключения шестерней. Дернул – и то же устройство одну за другой поднимет секции вышки. Полная высота антенны почти шесть метров. Конструкцию постарались сделать максимально легкой, но при этом достаточно прочной, чтобы выдержать здешние ветра.

– Разумно.