Ледяное проклятие

Скептически оглядев весьма абстрактную скульптурную композицию, я вздохнул, сокрушенно покачал головой, обернулся к стоящим полукругом ниргалам и зло буркнул:

– Прошу вас, не обделить вниманием эту весьма живописную скульптуру времен позднего Дикоземелья. Оцените изящность линий, взгляните на этот яростный напор и реалистичность, которыми пропитана каждая из фигур. К моему глубокому сожалению, медную табличку с названием отнесли на реставрацию, но к счастью, я помню его наизусть. Вот оно – «глупцы идут в атаку». Как вы видите, сие название взято не с потолка. О нет! Неизвестный скульпт…

Закончить я не успел. Практически одновременно оба горе-воина рухнули на землю, словно подрубленные деревья и затряслись в конвульсиях, взрывая сапогами снег и колотясь затылками о мерзлую землю.

– Г-гос-сп-под-дин пр-росстите м-еня – содрогаясь в судорогах выдохнул Лени, стараясь нащупать меня взглядом закатывающихся под лоб глаз.

– Г-госп-подина! Ли эс грам мира! – это уже Тикса выдавил из себя причудливую смесь гномьего и человеческого языков.

Словно не услышав мольбы, я прошелся перед распростертыми телами и задумчиво произнес:

– Господин, говорите? Хм… сомневаюсь, что я ваш господин. Приказы мои вы не выполняете, с оружием кидаетесь…

– Гос-спод-дин, прос-стите м-еня!

– Госп-подина, пр-ростить меня – тонко заверещал Тикса, наконец выудивший из памяти человеческое слово «простить».

– Вот и еще один пример! Перебиваете меня! – повысил я голос – Разве господина можно перебивать? Можно с мысли сбивать? А? Где смиренное послушание, где почтительность и уважение? Где, я спрашиваю?!

– Г-гос-сподина… – уже изнемогал коротышка, кося на меня неестественно выпучившимся глазом.

– А к черту! – выругался я – Тикса, я прощаю тебя! Лени, я прощаю тебя!

Как и памятным днем в разоренном шурдами поселении Ван Ферсис, мои слова подействовали мгновенно. Оба несчастных вояки с облегчением распластались на взрытом снегу и хрипло задышали, бездумно таращась в низкое зимнее небо. Решив, что следует выждать несколько минут, пока к ним не вернется дар речи, я отошел на пару шагов. Щупальца так и не успокоились, хищно вытягиваясь к лежащим на земле телам. Ниргалам безразлично все, кроме моей безопасности. Ну а я с интересом огляделся по сторонам. Здесь было на что взглянуть.

Узкая поляна надежно скрыта за плотно растущими деревьями и зарослями кустарника – даже зимой, когда вся листва облетела, это укромное место практически невозможно увидеть со стороны. Под склоненными к земле лапами большой ели обустроено нечто вроде загона для лошадей – в землю попарно вбиты толстые колья, а между ними углом навалены мелкие бревнышки, палки и нарубленный лапник, образуя непроницаемый для ветра барьер. С другой стороны загона высится толстый древесный ствол, у входа пылает жаркий костер, над головами лошадей медленно колышутся пушистые еловые лапы, надежно защищая от снегопада. Животные укрыты попонами, на расчищенной от снега земле лежат охапки жухлой травы и тонких веток. Лучшего походного укрытия для лошадей и не придумать.

Задумчиво хмыкнув, я повел глазами в сторону и остановил взгляд на непонятном сооружении, больше всего напоминающего бесформенную кучу веток. Однако, стоило присмотреться внимательней и я заметил в его основание темное отверстие входа, а перед ним еще один, едва тлеющий костерок, лижущий дно закоптелого котелка с закипающей водой. На земле пара ободранных заячьих тушек,… в общем, мне все стало ясно.

– Да вы тут никак зимовать собрались, а? – не оборачиваясь, поинтересовался я, услышав невнятное кряхтенье и бормотание – И какого лешего? Я же сказал – прямиком домой!

– Г-г-господин? – раздался робкий голос рыжего – Вы?

– Что г-г-г? – передразнил я начавшего заикаться Лени, окуная ладони в наметенный ветром сугроб – Я, конечно! Или вы другого кого ожидали увидеть?

– Г-господина?! А?! – теперь, от ступора очнулся Тикса – О-о-о…

– А, чтоб тебя! – не выдержал я, с хрустом сжимая снег в ладонях – Да! Это я! Еще раз спрашиваю! Какого лешего здесь делаете? Вы уже должны были оказаться у Асдоры! Причем на ее противоположном берегу!

– Господин! Живой! – в голосе рыжего отчетливо слышалась искренняя радость и мой гнев начал утихать. Как можно сердиться на того, кто столь искренне рад вновь тебя видеть?

– Живой! – вновь воскликнул Лени, все еще сидя в снегу и не пытаясь подняться, словно у него в одночасье отнялись ноги. – Слава Создателю! Не попустил! Живехонек господин наш! Счастье-то какое!

Вздохнув, я развернулся к друзьям и, разведя руками, признался:

– Да живой я, живой.

– Иса во риз! Пачиму змея над головой?! А?!

– Не акай! Тикса, вот ты лучше пока помолчи, не трави душу! – фыркнул я и отступил на шаг, почувствовав исходящую от рыжего Лени волну неприятного тепла. Словно острыми коготками по коже прошлись.

– Нет, но пачиму змея над голова бултыхаться?! Много змея!

– Тикса! – уже в два голоса рявкнули мы с рыжим. Не удовлетворившись одними словами, Лени пихнул коротышку ногой в бок.

– Ой! Что Тикса?! Что?! – возопил гном и, с размаху залепив Лени оплеуху, ткнул дрожащим пальцем в меня – Не видеть?! Ослеп рижий, глупый, дурной?! Я же говорить – змея над голова бултыхаться! Змея! Не понимать?!

– Это я рыжий, глупый и дурной? – взъярился было Лени, но тут же опомнился и, позабыв о гноме, вскочил на ноги – Простите, господин! Нет, ну радость-то какая! Живехонький!

– Все обошлось – улыбнулся я промерзшими губами, чувствуя, как трескается покрывающая мои щеки ледяная корка – И все же, как вы здесь очутились? Или по дороге что случилось? Заболел кто? Может лошади обезножели? Ну? Чего молчите, словно язык примерз?

– Спасибо за заботу, господин – рыжий неуклюже поклонился и шмыгнул простуженным носом – Здоровы мы, слава Создателю…

– И великому Отцу! – вставил свое словечко гном.

– … и ему тоже – согласился Лени – Лошади в порядке, дорога и вовсе спокойная была, словно не в Диких Землях тайком пробираемся, а по наезженному тракту на ярмарку в соседнюю деревню направляемся.

– Ну и почему вы тогда здесь? – вопросил я, несколько растерявшись.

Мой, казалось бы, обычный вопрос заставил недавних драчунов опустить головы к земле и промычать что-то абсолютно невнятное. Я хотел было еще раз рявкнуть, но тут Тикса наконец решился и первый раз взглянув мне в глаза, на одном дыхании выпалил:

– Друг Корис! Ты говорить – идти домой! Карта давать, книжка давать и рукой махнуть – быстро домой идти! А как?! Как домой?! Что Койн сказать, когда нас без тебя видеть?! А?! Что Рикар говорить?! Как всем в глаза смотреть?! Два здоровый воин как трусливый склирс обратно домой прибежать, за стол сесть и каша трескать, а господина в лесу на смерть бросать, да?!

– Правильно он говорит, господин! – поддержал гнома Лени – Как есть правильно! Как нам домой возвращаться?! Сами целые и без единой царапинки, а раненого господина тварям отвратным на растерзание оставили! И как на людей смотреть, как оправдываться?! Мы же не дураки совсем, понимали, что вы на смерть собрались и поэтому нас домой отправляете! Мы с Тиксой сели тогда на лошадей, едем, а у самих слезы на глазах, душа волком воет, в ушах крик стоит – «назад, назад коней разворачивай!», а не можем! Приказа вашего ослушаться как можно?! Вы уж простите, господин, но не дело это! Видит Создатель, не для того мой отец роду вашему клятву крови приносил, чтобы родной его сын господина в беде бросил! Не для этого!

– Нет, не для этого! – кивнул Тикса, в подтверждение своих слов, топнув ногой – Тикса тоже клятва давать! Рука резать, кувшин крови проливать, целый день тот длинный клятва учить! Для чего?! Чтобы потом на лошадь сесть и раненый друг бросить?! Плохо, друг Корис! Оченно плохо ты делать!

Почти утонув под обрушившимся на меня водопадом гневных слов, я замахал руками, останавливая разошедшихся обвинителей, и буркнул:

– Ишь, разговорились! Говорите, приказа моего ослушаться не можете? Но ведь ослушались же! Ослушались!

– Нет, господин – мотнул рыжей головой Лени, стряхивая с прядей налипший снег – Как можно? Все, что вы наказали, в точности выполняем! До последнего словечка!

– Что? – опешил я – Лени! Побойся Бога! Да вы здесь настоящую зимовку обустроили! Почитай целую конюшню выстроили, себе хижину отгрохали! Ты меня совсем за дурака держишь?

– Как можно, господин! – повторил Лени – Как мы с вами прощались в тот день проклятый, вы нам наказали: «отправляетесь домой, как доберетесь, отдадите сумку с бумагами Рикару, теперь он становится старшим в поселении. А я пока здесь задержусь. Как с делами разберусь, так сразу за вами следом». Я каждое ваше слово наизусть помню!

– Тикса тоже помнить! Навизусть! – коротышка плутовски ухмыльнулся в еще больше отросшую бороду – Каждый словечко!

– Но вы же не сказали, как быстро мы должны ехать! Вот мы и едем, потихонечку-полегонечку, лошадей бережем, по сторонам поглядываем – закончил речь Лени и на всякий случай отступил назад, спрятавшись за спиной коротышки.

– И как много за день проходите? – вкрадчивым голосом поинтересовался я, придвигаясь к двоице друзей.

– Оченно много проходим – уверил меня Тикса, в свою очередь, пятясь назад – Устаем!

– Сколько лиг за день вы проходите?! – уже в голос рявкнул я, заставив обоих хитрецов подпрыгнуть на месте – Отвечайте!

– М-м-м… шаг, господин – еле слышно ответил рыжий, косясь в сторону заснеженного кустарника, что начинался в пяти шагах от нас.