Иночим великанов. Апокрифы Мирадении

– Ну, что ж, показывай, – прямодушно махнул рукой в крагах у тонких пальцев Ливез, – только по одному…

Учтиво кивнув, следопыт через плечо с бугром котомки, начал пересчет на высь отвесного обрыва в золотую заводь, – По одному спускайтесь. Начиная с Рибы.

Гоблинка буквально скатилось с горки, не щадя мягкие ткани и льняную ткань, ворсисто обтягивающую её крепенькие бедра об иглы, камни и выпирающие концы корней, бьющих словно ручьи. Она, не выпуская, из-за спины лук с колчаном, крест-накрест пересекающих её выпирающую грудь давящими ремнями, темнее на свету бутылочным отливом круглого лица, подбежала к хозяину, пока Эльф смотрел на неё с искренним удивлением, выпученных губ и опавшего подбородка с ямкой, впустив в ноздри её мускус бадьяна.

– Да неужели? – разочарованно кинул жемчужные очи тот на Клайда, вытянув лицо от чего острые скулы отдалили ниспадающие пряди.

– Не мели чушь, это не она, – брезгливо фыркнул следопыт, – данная особа мне в довесок выпала, за одно поручение.

– Это Рок, а не вознаграждение, – с огнем в широких глазах патетично произнесла Риба, сведя бордовые брови на все ещё матовой краске затопившей круглые щеки и ямки.

– С Роком, не играют, – учтиво кивнул эльф, и, сводя свои жемчужные глаза с чудаковато обряженной гоблинки мирно борясь своим приторным майораном с её пахучем бадьяном, посмотрел на Клайда с некой благодатью. – Вот, а ты не уверовал в законы нашего мира…

– Инда единственная, правда о Роке, зиждиться на том, что у его последователей, есть устойчивый ответ на все невзгоды, – насупленно качнул он головой, и басовито позвал следующего. – Джоаль!

Подавшийся виконт через хватку упрямо отговорившего Калиба и Гайта брезгливо вырвался и, курьезно спустившись, едва ли не уронив свою августейшую особу, показал эльфу свою необычную мешковатый кауф с подвернутым боком через гримасу, которую сочинил зацепившись за корень. И щегольски пышный бордовый наряд с желтыми отороченный полосатыми полосками по швам, у которого правый рукав был заляпан истаявшей попутно с тканью желтой жидкостью.

– Ты значица в свою очередь, тоже избавил мир от одного из куйнов? – обмеривая виконта с головы до ног перламутровыми зрачками, снисходительно прокомментировал Ливез, как только тот на голову ниже предстал подле него, приталив ёрзающие и взмокшие кисти.

– Положим, он скорее сгорал от желания, очистить свою карму, и жертвенно прыгнул на мой кинжал, – лоснясь испариной по полу крытому лбу и запавшим щекам, и подтянув усы, отмочил тот нежданную шутку. Удачную.

Эльф сдержанно хихикнул, осклабив острые свойственные его роду белоснежные зубы, а Риба и вовсе избоченившись, выпячивая губу, загордилась, поминая, кто именно выдал ему оружие на борьбу с недругами.

Моз и Коуб вышли по очереди, но эльф лишь кивнул, заметя их смиряющим взором исподлобья, не приметя в их лицах не крупицы угрозы. Когда показался Гайт, он покачал головой и шорами прядей, окрестив его на месте – Морный. И когда приспела очередь Калиба, тот явившись на свет и всем своим видом на растянувшейся золотистой лощине прогалины выказал, свое расположение к эльфу. Он до белых костяшек под перчатками сжимал секиру, и готов был обрушить её, в любой момент на голову долговязого обитателя леса. Ливелз, почуяв в вяжущем напоенным лесным духом воздухе недоброе, отклонился назад, и стремительно вернул стрелу одни движением назад в изящную выбоину у рукояти янтарного дерева, не дрогнув не одним мускулом на угловатом лице. Джоаль не видел Калиба, и, обливаясь холодным, потом счел, что сим являлась долго выстраданная ловушка, отчего стушёвано ретировался. И лишь когда Клайд расторопно загородил жердь Ливелза, он понял, в чем истинная причина враждебности нелюдя.

– Все, что ты возжелал спросить с него, сначала взыщи с меня, – Безродный все ещё был без меча, но всем было очевидно, что он и без него, сможет отправить старого воина к про-отцам, если не свинцовым тембром или аурой, так руками. Исказивший черты пламенно зардевший на пробившем себе дорогу зное Сотник ещё немного колебался, впуская в ноздри вяжущий привкус лесного эльфа, и когда увидел всех со стороны, и их востро негодования, спустил блеснувшую секиру, ближе к ногам.

– Битва при Антуре, забрала моего отца, – смотря в землю, опосля вспылившие, цежено пробурчал он.

– А у меня обоих братьев, – ответно скрепя острыми зубами отозвался нахмурившийся Эльф, когда Безродный перестал его загораживать. – А то бесчинство, что вы творили после, и лояльного взора в вашу сторону не заслуживает! – свирепо огрызнулся он, грубив гневом голос до неузнаваемости. – Но… – будто протрезвев от внезапной обуявшей злости, мягко протянул он. – Клайд мой друг, и я приму вас здесь, доколе он с вами. Идемте.

Покуда все немо задавались вопросом – куда? Шестифутовый с половиной эльф (возвышающийся и над следопытом) поднял меч, и вручил его следопыту и, улыбнувшись, сверкнув жемчужными глазами, вновь располагающее убирая стрелу в колчан, почти пропел.

– Сегодня мой друг возвратился, и пир следом случился.

Безродный же в отместку, приметил не свою стрелу с сивым опереньем, жуком в муравейнике затесавшуюся в колчан к слуге, и, выдернув её, отдал эльфу. Тот был признателен, а вот она… впрочем, её мину передать не возможно…

Увлекший за собой когорту лесной житель, быстро спустил их от обступившего дышащего свежестью подлеска и могучими обсыпающими золотом стволами в русло впадины пластов. И всю дорогу, через теснины желоба взявших с обоих краем скал, и прочих углубленных каменистых рвов, Клайд шел впереди, о чем-то не свойственно себе открыто толкуя с эльфом, пока даже насупленная Риба плелась в хвосте, что говорить о других. Эльф, в черном облачении плутая, вел их окольными путями, твердо на развилки сообщил им, что они и без того запамятуют об этих тропах, так как здесь с людьми случаются приступы беспамятства. Никто не воспринял это всерьез, хотя начало пути, уже выпало, они помнили только урывками перебранку, а вот отчего она выросла, уже нет.

Следопыт редко оборачивался, проверяя все ли на месте в желобе пластов в обомшелости мха и приживалах личинок с увертками, и когда замечал Рибу меж мельтешащих свай ног, что будто надеялась на шепотку его внимания, тут же на подобие фигуральной пощечиной хладнокровно поворачивался к ней спиной.

– Тебя у меня давненько не объявлялось, – себе под нос проговаривал Эльф, поколе они, поравнявшись, шли по неведомо кем выложенному извилистому рву с холодным подножьем, в котором они буквально тонули, и любовались гладкими стенками скошенного вафли подобно пласта грунта. Уступчатые откосы свыше, не сильно помогли бы вылезти, а протянутые арки руин сверху, казались опасно ненадежными, когда мшистые трещины с изредка курсирующими маслянистыми жуками, так нарочито въедаясь, нависали над их головами с зеленоватыми дохленькими путами, просвечивающимися под неустанно борющейся с пасмурностью анемаей.

– Однако, что не лепечи, я отчетливо помню это место, – огласил Клайд, замечая сквозь пробелы в сводах над ними, переливающеюся зеленую крону долголетних осокорей, что грозно громоздились в глубине возвещающего леса, вотчина которой принадлежала черному эльфу.

Скоро каменистый продольный путь со стекающими разводьями слоев рельефа, на стенах нагоняющих дрожь от угнездившегося в низине почвы хлада с приживалами гнуса, довел ораву к нужному осветленному выходу, меж двух скосов стен. Они перестали гнуть шеи, от пробивающих себе путь корней, что порой проходили сверху через ров каменных стен, свисая над их головами, как лиана, для сушки белья пуская за шиворот ищущего новые места жука. Изголодавшимся по приволью членам группы, в лоб встретилась широкая открытая лощина, устланная полевыми цветами и с ответвлёнными яблонями, с сиротливым домом в центре, что был пристроен к исполинскому древу. Лужайка, ведущая к нему, была усеяна вереском с клевером, и высокой травой с точечными насаждениями разухабистых яблоней, постепенно растеривающих осенний урожай. Заместо охватывающих стен, дом, примостившийся к величественному исполину древу, оберегали иные дубы, что срослись стволами обхватив друг друга ветвями, став единым целым, преобразовавшись в живую изгородь, не пропускающих своим ореолом крон хребты отлогих гор, намечая над собой лишь небосклон с неизбывно наступающими издали тучами. Черный эльф, убрал янтарный лук за спину, и, подхватив губу, тихо попросил Клайда, изъять оружие у своих приближённых. Когда незамысловатые клинки Моза и Коуба, включили в себя семейный меч Джоаля, пришло время Калиба. Но тот точно за жизнь вцепился в свою секиру, с неотлучной мнительностью поглядывая на эльфа свирепыми серыми очами.

– Либо сдай подобру, либо я отберу её у тебя с пригоршней зла, – твердо предупредил спустивший брови следопыт. Угроза не сработала, и тот лишь повел бровью испод шлема-колпака, чмокну, играясь не бритыми желваками.

– Человек, ты приведен в мои владения, без злого умысла, – зачал эльф, что без какой-либо натуги, держал сразу тройку ножен с выпирающими гардами. – А все оттого, что среди вас Клайд. Я доверяю ему, но не тебе, – перламутровые широкие глаза эльфа, стали более пронзительными, сверкнув на запавшем свету. – А ты, презренно в своем малодушие не ценишь не его слово, ни мои обычаи…