Каменное дитя

Харрис фыркнул.

– Представь себе. С другой стороны, между нами говоря, кое-кто из них и так не в своём уме.

– Настолько, что разрисовывают городской монумент. – Поймав вопросительный взгляд Харриса, Эдди объяснил: – Кто-то нарисовал спреем на пьедестале жуткую рожу с чёрными закорючками вместо глаз.

Харрис невольно улыбнулся и скрестил на груди руки.

– Один раз они нарисовали её на боковой стене маминого магазина. И приписали большими чёрными буквами «Женщина наблюдает». У нас ушла вечность, чтобы это оттереть.

– Кто-то разрисовал ваш магазин из-за олмстедского проклятья? Потому что не хочет, чтобы твоя мама продавала его книги?

– Именно, – кивнул Харрис. – Они думают, что чем меньше людей приезжает в город, тем меньше… будет неприятностей. На их взгляд, Гейтсвид полон секретов, которые не стоит вытаскивать на свет, и исчезновение Натаниэля Олмстеда – самый главный из них. Но моя мама с ним дружила. Она ни за что не перестанет продавать его книги, сколько бы гадостей ни рисовали на её крыльце… или сколько бы людей ни верили в существование чудовищ.

В памяти Эдди всплыли жёлтые, налитые кровью глаза и прочтённые в интернете статьи о проклятье.

– Люди правда верят в чудовищ? – спросил он, прижав к груди рюкзак.

– Есть такие, – подтвердил Харрис. – Например, в странных животных, обитающих в местных лесах. Я сам их никогда не видел, но, по рассказам, они очень похожи на тех, о которых писал Натаниэль. Что бы ни происходило в городе, обязательно винят его, хотя он давно тут не живёт. Люди перестали ходить в кинотеатр на Мэйн-стрит, потому что за экраном будто бы что-то обитает. И фабрики закрылись, потому что кто-то постоянно портил оборудование, и говорят, что царапины на станках напоминали следы от зубов. А после обрушения нового фабричного моста группка людей заявила, что за этим стоят тролли. Честно говоря, на фоне всего остального я даже не удивился. Многие уехали после того, как заводы закрылись, это в каком-то смысле подкосило весь город, и людям, понятное дело, хочется найти виноватого, но…

– А как же символ на статуе? – спросил Эдди, указав на девочку. – Ты знаешь, что он означает? Потому что он очень похож на греческую букву «пи».

– Да… что-то из математики. Припоминаю. Может, так и есть, – согласился Харрис. – Правда, я с ней не очень дружу. И в греческом ни в зуб ногой. Но что я точно знаю, так это что твоя книга очень важна. Я так обрадовался, когда увидел тебя сегодня в школе… Слава Богу, ты оказался не очередным олмстедским охотником, которого Уолли Проныра может прогнать из города. Мама его так называет, – усмехнулся он. – Я всю ночь думал о твоей книге. Шифр должен что-то означать. И он как-то связан с этой статуей через символ. Я привёл тебя сюда, чтобы показать… Тайна книги, что лежит в твоём рюкзаке, заключается не только в шифре. Это место тоже имеет к ней какое-то отношение. А может, и сам Натаниэль Олмстед. Кто знает… Может, если мы её разгадаем, то узнаем, что с ним случилось на самом деле. Может, нам удастся очистить его имя. И тогда мою маму наконец оставят в покое.

– Точно! – воодушевился Эдди. – А Натаниэль Олмстед наверняка даст нам автографы или ещё как-нибудь отблагодарит… если, конечно, ну… он ещё жив. – Ему немедленно стало стыдно за эти слова – какое неуважение говорить так рядом с его домом. Эдди отошёл на другую часть поляны. – Так ты думаешь, эта книжка могла принадлежать Олмстеду?

Внизу склона было небольшое озеро, примерно тридцать футов в ширину. Его противоположный берег был крутым и заросшим деревьями, но даже сквозь густые кроны можно было разглядеть цепляющиеся за голую породу корни. Несколько длинных веток спускались к поверхности воды, почти касаясь своих отражений.

– Даже если нет, она точно принадлежала кому-то, кто знал о Безымянном лесе и Безымянном озере, – сказал Харрис, пересекая вслед за Эдди поляну. – И о символе на статуе.

– То есть это мог быть любой местный житель, верно? – Эдди подобрал на краю поляны камушек и пошёл вниз по склону.

– Ну да, – согласился Харрис. – Но кому бы она ни принадлежала, это нам предстоит выяснить, о чём в ней написано.

Эдди энергично кивнул. Значит, Харрис предлагал совместное расследование? Они друзья?

– Да, – отозвался он, когда они подошли к озеру. – Всё зависит от нас.

– Так с чего начнём? – спросил Харрис.

Эдди бросил камушек. Тот несколько раз отскочил от поверхности воды, прежде чем уйти на дно.

– Я взял в библиотеке книгу о шифрах, но не нашёл в ней ничего полезного, да и написана она очень непонятно.

Со стороны статуи громко закричала ворона.

– Ну и ладно, – пожал плечами Харрис. – Сами найдём ключ.

Эдди уже хотел достать из рюкзака «Загадочную рукопись» и приступить к разгадыванию шифра, когда у противоположного берега озера водяная гладь вдруг пошла волнами, как бывает, когда с глубины всплывает что-то крупное. Ворона с карканьем взлетела. Мальчики испуганно переглянулись.

– Кажется, солнце заходит, – пробормотал Харрис, пятясь от берега.

– Ты это видел? – спросил Эдди.

По центру озера побежали концентрические волны. Эдди шагнул вперёд и вгляделся в голубую – в цвет отражённого неба – воду. Футах в пятнадцати от берега на глубине извивалась какая-то тень. Она набухала и пучилась как грозовая туча. В лесу стало очень тихо, будто все его обитатели затаились. Тёмная размытая тень поднялась к поверхности, образовав чёрное пульсирующее пятно диаметром около пяти футов. Из него потянулись подобия щупалец.

– Что это, нефть? – предположил Эдди.

– Я не знаю, что это. – Харрис, не мигая, наблюдал за быстро растущим пятном, которое уже успело стать в два раза больше и продолжало стремительно обращать озёрную воду в чернила.

– Кажется, оно поднимается со дна. – Эдди наклонился вперёд. – Как гейзер. – Ему было страшно, но в то же время ужасно любопытно. – Или нет. Точно не скажу.

Он никогда не видел ничего подобного. После всех жутких историй, которые Харрис рассказал о лесе и городе, его подмывало броситься наутёк, но в то же время хотелось подождать и выяснить, во что превратится это чёрное пятно. Происходящее было очень в духе романов Натаниэля Олмстеда, но Эдди поспешил напомнить себе, что они были всего лишь выдумкой, и неважно, кто что думал на этот счёт.

Пятно успело разрастись до размеров небольшого острова, заняв почти всю поверхность озера. Казалось, кто-то закрыл небо одеялом, но, посмотрев вверх, Эдди убедился, что солнце всё ещё сияло, пусть его и трудно было разглядеть за листвой. Затем он заметил нечто ещё более странное: в воде, качаясь вместе с рябью, начали вспыхивать белые огоньки. Эдди как-то читал о флуоресцентных водорослях и креветках, способных испускать свет как светлячки. Но это было что-то другое. Причём что-то знакомое, но Эдди никак не мог сообразить…

– Это что… звёзды? – прошептал Харрис.

Чернота достигла берегов, и, не считая огоньков, всё озеро обратилось в чернильную массу. Озеро выглядело не то чтобы грязным, а неприступным и бездонным. Эдди наклонился ещё ниже.

– Ты прав. Это похоже на… отражение ночного неба.

Он глянул на перистые облака на фоне голубого неба и озадаченно потряс головой, после чего подобрал ещё один камушек и уже хотел его бросить, но Харрис схватил его за руку:

– Нет! Смотри.

Огоньки покраснели, потеряв сходство со звёздами. Они парили под самой поверхностью воды, на расстоянии вытянутой руки. И их танец завораживал. У Эдди закружилась голова. Внезапно ему стало ясно, что произойдёт дальше – он читал об этом в книге Натаниэля Олмстеда в прошедшую субботу.