Распад. Сборник рассказов

Пара секунд молчания растянулись для Эгла в вечность, но по их прошествии он с облегчением выдохнул, услышав пусть и уставший, но такой знакомый голос Клар.

– Послушай, я сейчас говорю как человек, которому твоя судьба все еще не безразлична. Тебе нужна помощь. Не моя, не коммунальных служб, которым ты названиваешь каждый день. Нужна специальная помощь, – Клар на мгновение запнулась. – Просто подойди к зеркалу, посмотри сейчас на себя, тебе тридцать пять, а выглядишь как пятидесятилетний, когда мы последний раз виделись по видеосвязи, я тебя не узнала! Я поняла, что ты почти ничего не ешь, стал таким болезненно худым и бледным…

– Я понимаю, правда понимаю и вижу, как это все выглядит со стороны! – Эгл затараторил в страхе, что не успеет объясниться. – Но помнишь ту стиральную машинку, при покупке которой мы еще так разругались в магазине? И потом вдвоем еле подняли к себе в квартиру. Помнишь?

Клар не ответила, но и не повесила трубку, от чего у бывшего мужа появилось больше уверенности в голосе.

– Так вот, Клар, я могу ее поднять одной рукой! Некоторые вещи в доме, они стали меньше, но какие-то не изменились. Я думаю, что дело в связи со стенами и коммуникациями. Я, я понимаю, как это звучит! Но если бы ты просто сама пришла и посмотрела…

– Я же была у тебя, когда приходила за оставшимися документами! Ты забыл? – в голосе Клар смешалась непонятная для нее самой обида и жалость. – Я еще могла смириться со многими твоими тараканами, с этим твоим затворничеством, мнительностью, но это, это уже за гранью, ты же болен, Эгл, это ненормально…

– Это было тогда, давно! – Эгл заговорил еще быстрее. – Но теперь изменения заметны любому! Вот, вот, например!

Он оторвал трубку от уха и начал ей указывать в сторону кухни, направился туда и остановился рядом с холодильником. На его дверце синим маркером была нарисована вертикальная линия с отметками расстояния от пола до самого верха холодильника.

Придержав трубку ухом, Эгл взял с кухонного стола рулетку и начал измерять высоту дверцы.

– Наш холодильник! Его высота была сто восемьдесят сантиметров, но теперь деления не совпадают! Тут сейчас сто пятьдесят три! – Эгл отбросил рулетку и подбежал к столу. – Или вот чайник, он как был одного размера, так и остался, а чашки на полке стали совсем крошечными, на два глотка. В туалет же вообще не протиснуться почти…

Тут Эгл осекся и замолчал, прислушиваясь к звукам в трубке. Клар тихо всхлипывала.

– Прости, прости меня, – сквозь слезы проговорила она. – Но я так больше не могу.

Эгл еще несколько минут растерянно слушал короткие гудки, после чего вышел из кухни и, пыхтя и отталкиваясь от дверного косяка, боком протиснулся в узкий проход ванной комнаты.

За исключением лишь гостиной, в квартире Эгла не было света. Но даже тусклого освещения из большой комнаты хватало, чтобы заметить, что все в ванной было сплющено по горизонтали, от чего окружение казалось вытянутым вверх. Как если бы изменили размер фотографии помещения по одной лишь стороне. Но при этом на мебели и вещах не было никаких следов деформации – вмятин, сколов, облупившейся краски, – как будто они такими и были. Зато вокруг, как и во всей квартире, хватало заметок самого Эгла, который тщательно фиксировал любые изменения в окружающем пространстве всеми доступными способами. Тут были следы от маркеров разных цветов и размеров, бумажный скотч с пометками карандашом, нитки и веревки, которыми он отмечал расстояние от одного предмета интерьера до другого, а также множество клейких листков с различными заметками.

Эгл рассматривал это искалеченное неизвестной силой пространство. Изучая свои старые записки на стене у входа, он вспомнил, как впервые заметил изменение в доме.

И это было как раз в ванной комнате. Он тогда взял зубную щетку из стаканчика и почувствовал, что со стаканчиком что-то не так. Отложив щетку, Эгл взял стакан и понял, что он был не круглый, а ближе к форме эллипса.

Тогда Эгл не придал этому значение, но постепенно изменения стали происходить и с другими предметами и мебелью по всей квартире. Окна, дверные косяки, телевизор на стене – все становилось каким-то неправильным. Поэтому и было решено начать вести наблюдение и фиксировать изменения, которые становились все более и более очевидными.

Сейчас, подойдя к зеркалу над раковиной, Эгл посмотрел на себя в отражении. Мысленно он согласился с Клар – похож на скелет, синяки под глазами, многодневная щетина, растрепанные немытые волосы и футболка в пятнах от еды.

Эгл отвел взгляд от зеркала, протер глаза и начал свой ежедневный обход перед сном. Взяв фонарик, он проверил, нет ли никаких разрывов герметика, которым приклеена плотная фольгированная пленка к окнам и вентиляционным отверстиям. После чего осмотрел заплатки на всех розетках и гнездах, где были выключатели, и, убедившись, что все в порядке, отправился спать.

***

Новый день начался со звонка будильника. Эгл открыл глаза и закричал. Смотря наверх, он сполз с кровати на пол. Отдышавшись, приподнялся и протянул руку, коснувшись потолка, который был в метре от кровати.

Разгребая мусор на полу в виде пакетов от фастфуда, бутылок и бумажных стаканчиков, Эгл на коленях выбрался из спальни в гостиную в поисках телефона. Потолок в гостиной также «упал», но уровень высоты был иной – примерно на полметра выше от пола, чем в спальне. Что, впрочем, все равно не позволяло встать и выпрямиться в полный рост. Эгл решил, что точные измерения подождут, сейчас важнее найти телефон, но только он совсем забыл, где вчера его оставил.

Во время поиска трубки Эгл рассматривал, как изменились предметы окружающего интерьера. Все, что было выше текущего уровня потолка, сплющилось по вертикали. Шкаф, полки на стенах и несколько картин превратились в какие-то карикатуры на себя самих. А вот старая люстра, одиноко освещающая комнату всего одной из трех ламп, никак не изменилась, просто теперь она располагалась на уровне головы сидящего на корточках Эгла. С люстры он перевел взгляд на дверь выхода из квартиры. Она тоже сплющилась вместе со всей прихожей, но выйти на площадку дома через нее все еще было возможно. Только Эгл не был готов к такому варианту. Нет, даже сейчас он не выйдет наружу.

На кухне! Вот где он оставил трубку. Эгл неуклюже развернулся и застыл. Дверь и весь интерьер кухни пропорционально уменьшился до такой степени, что теперь, казалось, просто невозможно было бы пролезть туда. Придя в себя, он подполз поближе к проходу и заглянул в дверной проем, после чего пусть и с трудом, но протиснулся внутрь.

– Нашлась! – прокричал он и вылез из кухни обратно в гостиную.

Просунув в проем руку и взяв с миниатюрной столешницы кухни трубку, Эгл уставился на крошечный телефон, размером немногим больше спичечного коробка. Замешкавшись, Эгл огляделся вокруг и потянулся к ближайшему карандашу на полу.

Прищурившись, он начал нажимать на кнопки телефона кончиком карандаша.

– Да, – голос был очень далеко, как если бы трубка телефона находилась в противоположной части комнаты.

– Рик, – Эгл облегченно вздохнул. – Все… Все стало хуже.

– Эгли, давай, рассказывай! – Рик, как всегда, излучал оптимизм.

И, несмотря на весь ужас, в котором находился Эгл, позитивный голос Рика немного привел его в себя. И так было всегда, когда они общались – с момента знакомства на одном из форумов, где обсуждали тему облучения на открытом пространстве. Эгл тогда многое узнал от Рика относительно данной проблемы и вариантов ее решения. Сам Рик к тому времени уже более трех лет не выходил из дома, но избавился при этом от постоянной тревоги. Он рассказал Эглу, что ему помогло успокоиться экранирование помещения. Рик хоть и не бесплатно, но прислал Эглу набор для изолирования, «не пропускающий никакого вредного излучения», кучу полезной мелочи вроде фонарика и лампочки длительного срока работы – надежных, таких уже не производят, – а также сухих пайков с адресами интернет-магазинов с доставкой до двери, где можно было закупаться продуктами и бытовыми товарами. А когда Эгл рассказал Рику про изменения в доме, именно Рик посоветовал ему начать их фиксировать.

– Тут практически не осталось места, – скрючившись, чтобы не упираться в потолок, Эгл осматривал то, что осталось от его гостиной. – Я не знаю, что мне делать. Никто не верит, что это происходит со мной.

– Для начала дыши. Просто дыши. Сейчас ты должен понять, что тебе ничего не угрожает внутри помещения. Тут безопасно, успокойся и дыши.

Эгл последовал совету. Зажмурившись, он сделал глубокий вдох, выдохнул, открыл глаза и понял, что больше не может дышать. Ужас и комната сковали его. Тело Эгла, как тисками, зажало стенами гостиной, потолок вдавил его голову в пол. Колени больно упирались в грудь – это так сильно подпирала стена вместе с прихожей.

Мебель комнаты различного размера впилась в тело, где-то она сломалась и рассыпалась в труху. Окружение, освещаемое до этого лишь светом люстры, погрузилось в полумрак.

– Эгли? Что у тебя там происходит?

Это был голос Рика. Значит, трубка где-то тут, недалеко от головы.

– Рик… Меня зажало, нечем дышать.

– Держись, дружище, справимся с этим! – энтузиазм Рика, казалось, только усилился. – Эгли, не волнуйся, ты же все хорошо изолировал в помещении?

– Я… не могу дышать… Стены все… ближе.

Эгл застонал, после чего его оглушил хруст собственных костей.

***

В гостиной Эгла Тэка находились два агента в оранжевых изолирующих костюмах защиты с автономными системами подачи кислорода. За выломанной дверью выхода из квартиры был виден мобильный герметичный шлюз. Все помещение также было покрыто пленкой.

В центре комнаты на полу лежал Эгл Тэк. Тело было утрамбовано в форме параллелепипеда, который по пропорциям повторял форму гостиной. Оно вызывало ассоциации с кузовом утилизированного автомобиля после пресса. Только вот никаких внешних повреждений вроде открытых переломов не было заметно, как если бы текущее положение частей тела было их естественным состоянием.

– Идеальное экранирование, – изучая данные в планшете, один из агентов обратился к другому. – Никаких возмущений со стороны улицы во время события. Отсюда и такое соответствие форме помещения.

– Такие, как Эгли, всегда все перепроверяют по несколько раз, – ответил второй агент. – Поэтому из них и выходят отличные кандидаты.

– Искажение пространства в его сознании, в его «личной» реальности настолько мощное, что воздействует на него физически… До сих пор не могу свыкнуться с этой мыслью, – агент перевел взгляд с тела обратно на планшет. – За счет усиления объектом уровень ментальной пространственной деформации четыре и восемь, что на данный момент является самым высоким значением из зафиксированных.

– Только что пришла информация по двум последним кандидатам. Зачищаем все и забираем объект номер три.

В этот момент в помещение вошли еще два агента, один нес стремянку, второй шел с массивным чемоданом. Установив стремянку, агент поднялся по ней к люстре и аккуратно выкрутил лампочку из патрона. Держа двумя руками, он медленно передал ее второму агенту, который, в свою очередь, аккуратно уложил лампу в созданное специально под ее форму углубление в чемодане и закрыл крышку.

– Верните объект на склад, – человек с планшетом посмотрел на чемодан. – Здесь мы закончили.