Откровения соблазна

Ретт усмехнулся – и это можно было бы принять за согласие, но Тринити показалось, что она уловила каплю скептицизма.

– Вы здесь с мужем? – поинтересовался он, и Тринити удивленно подняла глаза – Ретт смотрел на ее обручальное кольцо, украшенное крохотными изумрудами и бриллиантами.

– Нет, – тихо ответила она. – Я вдова.

Произносить это слово было по-прежнему непривычно, как и осознавать, что они с Майклом были женаты. Для нее это было всего лишь сделкой, в результате которой она стала наследницей огромного состояния так внезапно. Ну, и еще своего рода услугой лучшему другу – хотя, соглашаясь на нее, Тринити не могла себе и представить, что будет так тяжело. А теперь ей предстоит выполнять все данные обязательства одной, без Майкла.

Ретт склонил голову, вопросительно глядя на Тринити.

– Мой… муж, Майкл Хайатт, недавно погиб в результате несчастного случая.

Ретт кивнул, на сей раз задумчиво.

– Да, полагаю, я слышал. Крушение вертолета, верно? Ужасная трагедия.

Ну конечно, он слышал – Майкл был не просто другом Тринити и владельцем благотворительного сообщества, которым она управляла, но и весьма успешным бизнесменом с состоянием в несколько миллионов долларов. Интересно, что еще слышал Ретт?

– Примите мои искренние соболезнования, – произнес он, глядя в глаза Тринити, словно почувствовав ее сомнения, – теперь ей некуда было укрыться от его прямого взгляда. Его слова не были пустой формальностью, которой обычно прикрывались журналисты, желающие подобраться поближе к богатой вдове.

– Спасибо, – искренне отозвалась Тринити.

– Пожалуйста, – ответил Ретт, и снова в уголках его рта затаилась невидимая усмешка, от которой у Тринити закружилась голова, – внезапно ей отчаянно захотелось стать обычной женщиной, о которой не пишут статьи и не перешептываются, женщиной, которая могла бы без зазрения совести ответить на улыбку этого обаятельного незнакомца. Но. сделать этого было нельзя.

Тринити принялась прикидывать, сколько времени прошло с тех пор, как она исчезла из поля зрения гостей. Наверняка кто-то уже заметил, что ее нет – особенно тетя и дядя Майкла. Они, казалось, не пропускали ни одного ее шага.

– Мне пора возвращаться, – произнесла она.

На душе снова стало тяжело – вспомнились утренние статьи в газетах и блоге «Секреты и скандалы сообщества». Тринити и не обратила бы внимания, если бы не секретарша. Во всех материалах были гадкие намеки на то, что жадная до денег вдовушка отныне угрожает спокойной жизни многочисленных семей. и это стало еще одной каплей, готовой переполнить чашу ее терпения.

Неужели, думала Тринити, никто не задумался о том, что она разделяет страхи людей и их вопросы о том, как повлияет смерть ее мужа и судебный иск о наследстве, поданный его родственниками, на огромный бизнес, в котором работали порядка пятидесяти тысяч сотрудников по всему миру?

Тринити повторяла себе снова и снова, что должна выполнять волю покойного мужа, но уже не раз задавалась вопросом: чем руководствовался Майкл, ставя свое дело и судьбы многих людей в зависимость от нее и ее благотворительной программы? Однако, несмотря на колебания, она не позволяла себе показывать растерянности на людях. И без того слишком много было желающих навредить. Как бы растеряна ни была, она намерена выполнить все, что должна, чтобы никого не подвести… включая Майкла.

– Да, мне нужно вернуться, – повторила она уже тверже, удивляясь тому, как быстро ее захватывает влечение к новому знакомому.

– Но мы только познакомились.

Ускорив шаг, Тринити споткнулась о подол собственного платья и инстинктивно вытянула руку, чтобы опереться на стену. Внезапно ее подхватили крепкие теплые руки. Она застыла, но ей вовсе не хотелось отстраняться – к тому же от Ретта приятно пахло туалетной водой и чем-то еще, отчего пробуждались самые неожиданные инстинкты. Ощущая вину перед собой, Тринити попыталась оттолкнуть Ретта, но он выпустил ее лишь тогда, когда она снова уверенно стояла на ногах.

– Не надо, – выдохнула она, ощущая, как в ней нарастает страх перед этими новыми чувствами, просыпающимися в такой неподходящий момент. Мало того, что сейчас не время для увлечений, так еще и Ретт, по сути, совершенно незнакомый для нее человек.

Приподняв бровь, Ретт сделал шаг назад.

– Я так понял, вы хотели убежать от толпы.

– Да, – в замешательстве произнесла Тринити, не понимая, куда он клонит.

– Если бы ваша рука попала вот сюда, – Ретт указал глазами на раму портрета, которую Тринити непременно задела бы, если бы не он, – сработала бы сигнализация, и тогда сюда сбежались бы все присутствующие.

Тринити покраснела, вообразив сцену, которая предстала бы их взору: шесть недель спустя после смерти мужа предприимчивая вдова находит утешение в объятиях другого мужчины. Она приложила ладони к пылающим щекам.

– Спасибо, – произнесла она, не в силах встретить взгляд Ретта.

Но он приподнял ее лицо, заставив опустить руки, и Тринити почувствовала, как большой палец его касается ее нижней губы. По ее телу словно пробежал ток. Ретт не сводил с нее взгляда серо-зеленых глаз, отчего волнующая дрожь только усиливалась.

– Всегда рад помочь, – тихо произнес он и исчез.

– Я гляжу, вы уже познакомились с нашей охотницей за золотишком, – раздался знакомый голос за спиной Ретта.

Он узнал его – то был дядя Майкла, Ричард Хайатт. Какой же противный у него голос, подумал Ретт, что-то в нем заставляло его передергиваться, как от скрипа ногтей по доске. Обернувшись, он увидел Ричарда – полного мужчину в возрасте, с отчетливой печатью самовлюбленности на одутловатом бледном лице. Рядом с ним стояла жена, Патриция Хайатт, и оставалось лишь удивляться непохожести этой парочки. Патриция своей фигурой напоминала карандаш, а по лицу ее невозможно было ничего прочесть, о чем бы ни шел разговор. Ретт с трудом представлял, как такая женщина, как Тринити, могла выйти замуж за человека с такими родственниками, но знал, что внешность может быть обманчива. Слишком уж много раз приходилось ему терпеть предательство – как в профессиональной сфере, так и в личной жизни. Но именно эта способность видеть, что порой скрывается за красивыми чертами лица, и сделала Ретта мастером в своем деле. Тринити показалась ему невинным ангелом – об этом свидетельствовали и ее большие чистые карие глаза, и те эмоции, которым она позволила проступить на лице, когда думала, что никто ее не видит. В красоте ее была какая-то притягивающая непорочность. Было сложно поверить, что она охотница за большим приданым. А еще в нем пробудились чувства, которые прежде не доводилось испытывать в ходе своего расследования. Но с другой стороны, слезы в общественном месте, когда на месте Ретта мог оказаться кто угодно – что это? Может, Тринити просто хорошая актриса? Может, она и впрямь удачно вышла замуж и выиграла джекпот, когда муж ее ушел из жизни так внезапно? Воспользовавшись его слабостью, оказалась в его постели, а потом позаботилась о том, чтобы ее упомянули в завещании… Ретту говорили, что вся ее невинность напускная – что ж, ему предстоит это проверить.

И все же что-то тут не сходилось. Обычно Ретта не подводило первое впечатление – но с Тринити все было не так просто. Однако он не собирался сообщать обо всех своих впечатлениях новому клиенту.

– Думаете, разумно вот так подходить ко мне сейчас? – спросил он, отпив маленький глоток виски. Обычно он не пил, когда работал, но сегодня ему было необходимо слиться с толпой. А Ретт был искусным актером и умел перевоплощаться. Украдкой он поискал глазами Тринити – она еще не вернулась, по крайней мере, ее не было видно среди гостей. Но если она и здесь, то лучше бы их разговор с Ричардом казался случайной встречей.

– Мы просто перекинемся парой слов, – отозвался Ричард, оглядываясь по сторонам. Вот уж у кого абсолютно не было таланта держаться непринужденно. Он протянул Ретту мясистую ладонь. – Вы же знаете, как сделать вид, будто мы только что познакомились.

Ретт пожал руку Ричарда, подавив вздох. Ох уж эти любители, подумал он, никаких сил с ними работать.

– Разумеется, – произнес он тихо. – Был рад встрече, мистер Хайатт. Я познакомился с Тринити Хайатт пару минут назад.

Ричард ухмыльнулся, но Патриция раздраженно бросила:

– Не называйте ее так. Я никогда не признаю так называемую жену моего племянника – никогда.

Что ж, подумал Ретт, это ее дело, однако по закону Тринити носит фамилию Хайатт, но это уже дело адвоката. Вслух он произнес:

– Как бы там ни было, наша встреча была весьма продуктивной. Не предвижу никаких проблем.

На лицах Ричарда и Патриции появились довольные улыбки. Несмотря на неприязнь к их нескрываемой жадности, Ретт не мог не признать, что их подозрения в отношении Тринити понятны. Она вышла замуж за Майкла Хайатта всего за неделю до крушения вертолета – и превратилась из скромного администратора благотворительного сообщества в очень состоятельную вдову. Именно ее право на наследство и оспаривали родственники умершего. У Тринити была копия нового завещания мужа, но адвокат настаивал на том, что оригинал погиб вместе с Майклом в крушении вертолета, когда тот направлялся к своему юристу. Весьма и весьма удобное стечение обстоятельств.

– Я знал, что мне нужны именно вы, – говорил Ричард. – Наш адвокат весьма удачно вас посоветовал. Такой мужчина, как вы, заставит ее рассказать всю правду. Она будет глиной в ваших руках буквально через неделю.

– Может, и гораздо быстрее, – вставила Патриция, окидывая Ретта плотоядным взглядом, подняв глаза от бокала.

Ричард продолжал, словно не слыша ее:

– Вы разузнаете у нее правду, а потом у нас появятся доказательства для суда. Я на все готов, лишь бы поскорее все это закончить.

– Помните, мистер Хайатт, я не могу гарантировать никаких определенных сроков.

Ричард хлопнул Ретта по спине – и снова ему пришлось собрать всю волю, чтобы не показать неприязни.

– Я вам полностью доверяю, вы мой человек. И похоже, в нашей команде пополнение.

Ретт понял, о чем говорит Ричард, но все же спросил:

– То есть?